Драгоценности солнца - Нора Робертс Страница 24

— Как печально!

— Да, но и это еще не все. Время для эльфов течет совсем не так, как для смертных, и однажды Кэррик снова вскочил на крылатого коня, полетел над морем и дальше в океан, где нырнул глубоко-глубоко, чтобы найти его сердце. Он положил пульсирующее сердце в серебряный кошель, и сердце океана превратилось в сапфиры. Кэррик отнес их Красавице Гвен. Ее дети уже нарожали своих детей, волосы ее поседели, а глаза выцвели. Но принц эльфов видел перед собой лишь ту девушку, которую любил и желал. Он высыпал сапфиры к ее ногам. «Это сердце океана. Они — моя верность. Прими их и меня, и я отдам тебе все, что имею, и больше».

На этот раз, став мудрее с возрастом, она поняла, что наделала, отвергнув любовь из чувства долга и не доверившись своему сердцу. И поняла, что наделал он, предлагая ей драгоценности, а не то единственное, что могло бы склонить ее к нему.

Эйдан накрыл руку Джуд своей ладонью. И в этот момент солнечный лучик вернулся.

— Ей нужны были слова любви — не страсти, не томления, не верности. Но теперь, старая и согбенная, она знала то, чего не знал бессмертный принц эльфов, — слишком поздно. Она зарыдала горькими слезами старой женщины и сказала ему, что ее жизнь подошла к концу. И еще она сказала, что если бы он принес ей любовь, а не драгоценности, если бы он говорил о любви, а не о страсти, томлении и верности, может, ее сердце победило бы чувство долга.

Он был слишком горд, сказала она, а она была слепа и не разглядела желание своего сердца.

Ее слова разгневали Кэррика, ведь он раз за разом приносил ей свою любовь так, как умел. На этот раз перед тем, как покинуть ее, он наложил заклятье.

Она будет скитаться и ждать, как ждал он год за годом в одиночестве, пока не встретятся искренние сердца и не примут дары, которые он предлагал ей. Трижды должны они встретиться, трижды принять дары, и только тогда спадет заклятье. Он вскочил на коня и улетел в ночь, а сапфиры у ее ног превратились в цветы. Она умерла в ту самую ночь, и на ее могиле каждую весну расцветают цветы, а дух Красавицы Гвен, прекрасный, как юная девушка, все ждет и скорбит о потерянной любви.

Джуд хотелось разрыдаться, она чувствовала странное беспокойство.

— Почему он не забрал ее тогда, не сказал, что ее возраст не имеет значения?

— В легендах так не бывает, и разве мораль не в том, Джуд Фрэнсис, чтобы доверять своему сердцу и никогда не отворачиваться от любви?

Джуд стряхнула наваждение, навеянное трогательной легендой, почувствовала, что Эйдан держит ее за руку, и высвободилась.

— Может, мораль в том, что следование долгу обеспечивает длинную, спокойную жизнь, пусть не яркую, но вполне приятную. А ему стоило бы оглянуться, и тогда он увидел бы, как его дары превращаются в цветы… цветы, которые она хранила, и он понял бы, что не драгоценности были нужны ей.

— Как я и сказал, вы очень умны. Да, она хранила его цветы. — Эйдан коснулся кончиками пальцев лепестков. — Она была простой женщиной с простыми желаниями, но смысл легенды не только в этом.

— А в чем же?

— Любовь. Над любовью не властны ни время, ни преграды. И ныне Красавица Гвен и Кэррик ждут, когда спадет заклятье и они воссоединятся в его серебряном дворце под Эльфийским холмом.

Джуд напомнила себе, что пора вернуться из мифа в реальность. К анализу.

— Легенды подолгу живут неслучайно. Они несут определенную смысловую нагрузку, подпитываются самой жизнью народа. Даже в фольклоре награда редко достается без усилий. Символы — одна из традиций устного народного творчества. Девушка, потерявшая мать и заботящаяся о своем престарелом отце, юный принц на белом коне. Привлечение стихий: солнца, луны, океана. Почти ничего не говорится о мужчине, за которого она вышла замуж, он всего лишь орудие, с помощью которого разлучили влюбленных. — Джуд пыталась скрыть смущение за наукообразной болтовней, но не удержалась и посмотрела на Эйдана. Он внимательно изучал ее. — Что такое? В чем дело?

— Я заинтригован вашими перевоплощениями.

— Что это значит?

— Пока я рассказывал, вы сидели с мечтательным видом и вдруг отстраненно и деловито раскладываете очаровавшую вас историю по кусочкам.

— Это и есть анализ. И я вовсе не сидела с мечтательным видом.

— Мне лучше знать. Я ведь смотрел на вас, не так ли? — Его голос снова потеплел и окутал ее. — У вас глаза морской богини, Джуд Фрэнсис. Большие, туманно-зеленые. Я вижу их даже, когда вас нет рядом. Что вы думаете об этом?

— Я думаю, что у вас хорошо подвешен язык. — Джуд вскочила, понятия не имея, чем себя занять, и не придумала ничего лучшего, чем отнести чайник обратно на плиту. — Вот почему вы так увлекательно рассказываете легенды. Я бы хотела услышать побольше, чтобы сравнить их с рассказами моей бабушки и других…

Джуд обернулась и дернулась, поняв, что Эйдан стоит почти вплотную к ней.

— Что вы делаете?

— В данный момент ничего. — «Вот сейчас тебе точно некуда отступать, не так ли?» — подумал он, но сохранил непринужденный тон. — Я счастлив тем, что могу рассказывать вам легенды. — Он оперся руками о плиту, не давая Джуд отступить в сторону. — А если захотите послушать других, добро пожаловать в паб в любой тихий вечер.

— Да. — Паника охватила ее. — Отличная мысль. Я могла бы…

— Вчерашний вечер вам понравился? Музыка?

— Ну… — От Эйдана пахло дождем и мужчиной. И она не знала, куда девать руки. — Да. Музыка была замечательная.

— И ничего, что незнакомая? — Ее лицо было очень близко, так близко, что он видел тонкие янтарные ободки между шелковисто-черными зрачками и туманно-зелеными радужками.

— А… я знаю некоторые. Хотите еще чаю?

— Не отказался бы. Почему же вы не пели?

— Не пела? — В горле у нее пересохло.

— Я почти все время следил за вами. Вы не подпевали и не пели со всеми вместе.

— Ну, я… да. — Пусть немедленно отодвинется, невозможно дышать. Он забирает весь воздух. — Я вообще не пою, только иногда, если нервничаю.

— Так вот в чем дело. — Следя за выражением ее лица, Эйдан приблизился вплотную и удивился, насколько естественно прижалось к нему ее тело.

Вот теперь она точно знала, что делать с руками, и уперлась ладонями в его грудь.

— Что вы делаете?

— Нервирую вас. Хочу услышать, как вы поете.

Джуд истерически хохотнула и попыталась высвободиться, но лишь теснее прижалась к нему.

— Эйдан…

— Да, вы немного нервничаете, — пробормотал он и, опустив голову, легко коснулся губами уголка ее рта. — Вы дрожите. Не надо. Я хочу расшевелить вас, а не напугать до смерти.

У него прекрасно получалось и то, и другое. Ее сердце билось о ребра, звенело в ушах. Пока его губы прокладывали дорожку по ее губам, а ее ладони упирались в его неподатливую грудь, по телу разливалась изумительная слабость.