Лорд-грешник - Мэдлин Хантер Страница 24

– Ах да, лишь тех, кому вы отдаете приказы.

– Вы умная женщина и остры на язык. Это весьма ободряет, а также внушает надежду на то, что вы достаточно догадливы, чтобы понять, зачем я здесь.

Сердце у Брайд упало.

– И зачем же, сэр?

– К сожалению, мне поручено уведомить вас об истечении срока аренды на это имущество.

Брайд изо всех сил старалась сохранять хладнокровие.

– Ладно, возьмите землю. Мы просим оставить в нашем распоряжении только дом и сад: большего нам и не требуется.

– Увы, это невозможно.

– Но дом построил наш отец. На аренду земли под домом есть отдельное соглашение, которое будет действовать еще много лет.

– Герцогиня считает, что в соглашении есть ошибки, которые делают его недействительным. Вы, конечно, имеете право оспорить это решение.

Глаза мистера Янга заблестели от удовольствия: он-то знал, насколько безнадежна и разорительна подобная тяжба.

Сейчас Брайд очень бы хотелось иметь при себе пистолет.

– Если вы оставите нам дом, это вряд ли причинит неудобство овцам Сазерлендов. Кроме того, доход, который мы вам принесем, будет дополнением к тому, что вы получите от самой земли.

– Дому найдется другое применение – он довольно большой и вполне подходит семье управляющего сельским хозяйством в этой долине.

– Видимо, герцогиня слишком бедна, чтобы построить новый дом, так что вы попросту выгоняете нас из этого…

– Можно сказать и так, но хорошо, что ее светлость не слышит вашей непочтительности, поскольку я намерен проявить изрядную щедрость от ее имени.

– И что же это за щедрость?

– Я уполномочен заплатить вам за дом и конюшню, чтобы вы смогли переселиться в какое-нибудь приличное место, и требую лишь вашей подписи, которая подтвердит, что вы отказываетесь от всяких прав на старую аренду и что столь значительная сумма не будет использоваться вами для судебных прошений.

– Каков размер этой суммы?

– Сто фунтов.

Настроение обреченности сразу рассеялось, лица сестер просветлели. По крайней мере, они не станут нищими. За такие деньги они смогут купить дом где угодно и с правами собственности, которую Сазерленд никогда уже не сможет отнять у них. Тогда они без помех продолжат свою работу.

Увидев, что Брайд больше не намерена возражать, мистер Янг достал из кармана деньги и передал их ей.

– Не слишком ли большая купюра, сэр?

Янг засмеялся:

– Ни разу не видели сотню, а?

– Мы предпочли бы серебро или более мелкие банкноты.

– Я не ношу с собой ни мешков с деньгами, ни такое количество серебра, мисс Камерон. Вы можете отнести купюру в банк, и там получите свое серебро.

Брайд передала купюру Джоан, и та, взглянув на нее, вдруг побледнела.

– Странно, мистер Янг, что герцогиня не пользуется шотландскими банками: деньги, хранящиеся в них, столь же хороши, как и деньги Английского банка.

– Все деловые операции совершаются в Лондоне, а не в северной Шотландии. Когда вы переедете из этой глуши, вы сразу поймете, как устроена жизнь. Деньги есть деньги, и этим все сказано.

Джоан с притворной наивностью раскрыла глаза:

– Бог мой, так эта купюра проделала весь путь из Лондона?

– Конечно. Вы же не думаете, мисс, что банкноты такого достоинства падают прямо с неба? – Похоже, мистера Янга чрезвычайно радовали невежество сестер и его собственная искушенность. – Уже темнеет, так что мне пора. Берите деньги и уезжайте, куда вам угодно. Мой человек завтра утром привезет бумагу на подпись. Я рассчитываю, что двух дней вам хватит на сборы.

Брайд встала. Лучше бы он сам отправился куда угодно. Ей хотелось зарыдать, но будь она проклята, если позволит этому лакею Сазерлендов увидеть ее слезы.

Проводив Янга до двери, она долго неподвижно стояла и смотрела, как он идет к конюшне, где дожидался человек с двумя лошадьми, а затем вернулась в библиотеку. По выражению лица Анны она поняла, что Джоан уже сообщила сестрам ужасную новость.

Взяв купюру, Брайд поморщилась. Она никогда не осмелится отнести фальшивку в банк.

Но хуже было то, что эту банкноту отпечатали с украденной пластины отца, и теперь она вернулась с юга, из Лондона.

– Ты не согласен, что она груба? – спросил Эван, завязывая галстук, в чем ему должно было помочь зеркало в туалетной комнате боксерского клуба.

– А ты не потребовал, чтобы она сообщила о получении бумаг? – Колин вытер полотенцем влажные волосы.

– Не странно ли требовать уведомления о получении ценных бумаг стоимостью в пятнадцать тысяч фунтов…

– Может, есть какая-нибудь особая причина, по которой она не желает с тобой общаться?

Внимательно посмотрев в зеркало, Эван решил, что галстук следует перевязать, и занялся этим.

– Поскольку мой вопрос остался без ответа, я предполагаю, что ты соблазнил ее, – усмехнулся Колин, застегивая жилет. – Что не совсем благородно с твоей стороны.

– А вот и нет. По крайней мере, не совсем.

Эвану казалось, что «не совсем» исключает его возможное неблагородство.

– Теперь ты за нее отвечаешь.

– Неправда. Она ясно дала мне понять, что это не так, и даже отказалась от содержания. Брайд из тех раздражающих женщин, которые считают подозрительной малейшую попытку мужчины помочь им. Они лучше предпочтут жить в мансарде и есть заплесневелый сыр, чем примут помощь…

– Послушай, ты в конце концов испортишь свой галстук.

– Тогда черт с ним.

Эван надел плащ, и они вышли на улицу.

– Почему бы тебе самому не написать ей, – предложил Колин, пока они стояли в ожидании лошадей.

– Будь я проклят, если сделаю это. Ладно, поедем теперь ко мне. Дом почти закончен, ты должен его посмотреть.

Когда они скакали через Мейфэр, Колин перешел к обсуждению другой темы.

– Как продвигается расследование?

– А что, твой брат послал тебя шпионить за мной?

– Нет, но положение очень серьезное.

– Я начал осторожные расспросы, но пока не узнал ничего полезного, так и передай Адриану. Зато я добавил к своему плану стратегию, и ты мне поможешь. Я собираюсь проследить за использованием купюр, особенно в игровых залах. Таким образом, мне удастся выяснить, есть ли в обращении другие фальшивки. Если ты сделаешь то же самое, то этим поможешь мне добыть больше образцов.

– Тогда я начну прямо сейчас.

Подъехав к большому особняку Эвана, они спешились, и грум принял у них лошадей.