Обольстить грешника - Элизабет Хойт Страница 24

Джаспер приоткрыл маленькую крышку. Некоторое время он разглядывал пуговицу, затем взял ее в руки; должно быть пуговица его — об этом свидетельствовала монограмма «В», но он не помнил, когда потерял ее. Вейл положил ее обратно в крохотную табакерку. Он совершенно не представлял, что эта или другие вещи значили для нее, почему она берегла их — потому ли, что они были ей дороги, или она положила их туда под влиянием минуты. Да, она права: он не знал ее, свою жену.

Джаспер закрыл табакерку и сунул ее обратно под белье в нижний ящик. Он осмотрел комнату. Здесь он не найдет ее. Единственный способ узнать Мелисанду — это изучать саму леди.

Он кивнул себе — решение принято — и вышел из комнаты.

Это было ужасно, но что оставалось делать Джеку, кроме как продолжать свой путь? Проведя в дороге еще один день, он дошел до великолепного города. Когда он вошел в ворота, люди смотрели на него и смеялись, а толпа мальчишек бежала за ним, насмехаясь над его длинным носом и загнутым кверху подбородком.

Джек сбросил на землю мешок, уперся маленькими ручками в бока и закричал:

— Вы делаете из меня посмешище?

И тут за его спиной послышался совсем другой смех, он был приятным и добрым. Когда Джек обернулся, он увидел такую прекрасную девушку, каких еще не видел: у нее были густые золотистые волосы и розовые щечки.

Она наклонилась к нему и сказала:

— Не хочешь ли пойти со мной и стать моим шутом?

И вот так Джек стал шутом дочери короля…

Из «Веселого Джека»

На следующее утро в обычное время, в половине девятого, когда Мелисанда, как обычно, с удовольствием ела яйца всмятку, произошло нечто необычное. В комнату вошел ее муж.

Мелисанда застыла, не донеся до рта чашку, и бросила быстрый взгляд на фарфоровые часы, стоявшие на небольшом столике. Она не ошибалась. Часы показывали восемь часов тридцать две минуты.

Она сделала глоток шоколада и аккуратно поставила чашку на блюдце, радуясь, что на этот раз у нее не затряслись руки.

— Доброе утро, милорд.

Лорд Вейл улыбнулся, и складки около его губ сложились так, что его лицо, как ей всегда казалось, стало неотразимо очаровательным.

— Доброе утро, дражайшая жена.

Маус выбрался из-под ее юбок, и какое-то время человек и собака смотрели в глаза друг другу. Затем Маус правильно оценил ситуацию и поступил мудро, отступив в свое укрытие.

Супруг подошел к столу и нахмурился:

— Здесь совсем нет бекона.

— Я знаю, но обычно я его не ем. — Мелисанда подозвала стоявшего у двери лакея. — Передайте на кухню, чтобы приготовили для лорда Вейла бекон, яйца, почки в масле, тост и заварили свежий чай. Да, и проследите, чтобы кухарка не забыла о своем вкусном мармеладе.

Лакей поклонился и вышел.

Вейл сел напротив нее.

— Я восхищен. Вы знаете, что я люблю, есть по утрам.

— Конечно. — Она ведь годами наблюдала за ним. — Это одна из обязанностей жены.

— Обязанность, — тихо повторил он, развалившись на стуле и скривив губы, — будто это слово не понравилось ему. — А входит ли в обязанности мужа знать, что ест его жена?

Она задумалась, но, набив рот едой, не смогла ответить. Он кивнул:

— Думаю, должно входить, и я принимаю это во внимание. Яйца всмятку, булочки с маслом и горячий шоколад. Никакого джема или меда к вашим булочкам, как я понимаю.

— Да. В отличие от вас я не очень люблю джем.

Он удобнее устроился на стуле, его бирюзовые глаза затуманились.

— Признаюсь, я сластена. Джем, мед и даже патока, намазанные на что-нибудь, чтобы я мог их слизать.

— Вы, правда, это любите? — Она почувствовала жар в теле даже только от его слов. Порочный, порочный человек.

— Очень люблю. Вы не могли бы составить список того, на что можно намазать патоку? — невинным тоном спросил он.

— Разумеется, но не сейчас.

— Жаль.

Она не сводила с него глаз. Ей было ужасно приятно, что он завтракает с ней, но у него было странное настроение. Он сидел, глядя на нее, и улыбка играла на его чувственных мягких губах.

— У вас есть какие-нибудь дела в это утро?

— Нет.

— Я не знала, что вы встаете раньше одиннадцати.

— Ничего удивительного, вы ведь замужем за мной меньше недели. Может быть, я обычно встаю до девяти и даже до пяти часов, вместе с петухами, но вы ведь об этом еще не знаете.

Она почувствовала, как краснеет.

— В самом деле?

— Нет.

— Тогда почему вы встали так рано?

— Возможно, потому, что мне очень хочется мармелада или джема.

Она исподлобья взглянула на него.

Он ответил с несколько смущенным видом:

— Или потому, что мне хочется завтракать вместе с моей милой женой.

Она в изумлении широко раскрыла глаза, не зная, как ей отнестись к его неожиданному интересу — с удивлением или страхом.

— Почему?..

Вошли две горничные, неся его завтрак, и вопрос повис в воздухе. Горничные молча расставили блюда, взглядом ища ее одобрения. Мелисанда кивнула, и служанки вышли.

— Почему?..

Они заговорили одновременно и сразу замолкли, и он опять жестом предложил ей продолжать. Мелисанда сказала:

— Нет, извините меня. Пожалуйста, продолжайте.

— Я всего лишь хотел спросить, что вы собираетесь сегодня делать.

Она протянула через стол руку и налила ему чаю.

— Я собираюсь посетить мою двоюродную бабушку, мисс Рокуэлл.

Он взглянул на нее поверх намазанного маслом тоста:

— Со стороны вашей матери?

— Нет. Это сестра матери моего отца. Она уже совсем старенькая, и я слышала, что на прошлой неделе она упала.

— Как жаль! Я поеду с вами.

— Что? — изумилась она.

Джаспер откусил огромный кусок тоста, похрустел им и поднял палец, показывая, что она должна подождать, пока он прожует. Она смотрела, как он жевал, а потом залпом выпил полчашки чаю.

— Ох, горячо, — проворчал он. — По-моему, я обжег язык.

— Вы говорите серьезно, что готовы поехать с визитом к моей бабушке? — не выдержала Мелисанда.

— Вполне.

— К моей старой бабушке, которая…

— Я всегда питал слабость к старым леди, если желаете знать.

— Но вы умрете от скуки.

— О нет, пока я с вами, милая жена, — любезно сказал он, — это мне не грозит. Да, конечно, если вы не желаете…