Город нашей любви - Тереза Саутвик Страница 24

Она резко встала и, не дожидаясь его ответа, стремительно вышла. Все, что было можно сделать, она сделала. Теперь осталось сделать решительный последний шаг, и она свободна.

Мэдди открыла дверь и, не раздеваясь, прошла в гостиную. Джек сосредоточенно изучал документы, жуя карандаш. Когда она вошла, мужчина поднял голову.

— Хорошо, что ты вернулась! — Он положил ноутбук и, потянувшись, встал. — Кажется, у нас проклевывается интересное и прибыльное дело. Не хочешь взглянуть?

— Не очень.

Она прошла в спальню и небрежно сбросила пальто на кресло. Джек последовал за ней. Несколько минут он настороженно смотрел, как она укладывает вещи в чемодан, и наконец поинтересовался:

— Что ты делаешь?

— У тебя есть глаза, вот ты и скажи, — бросила Мэдди, не прекращая укладывать вещи.

— Хорошо, спрошу иначе. Куда ты собралась?

— Домой.

В самолете ей стало очевидно, что пути назад нет. Видеть Джека и работать бок о бок с ним она уже не сможет. Нанесенная им рана оказалась смертельной для ее сердца. Только бы она не затронула ее души! Раненое сердце и израненная душа… Чересчур много для одного человека.

Мэдди оторвалась от своего занятия и посмотрела ему прямо в глаза.

— Джек, мне жаль, что не предупредила заранее, но тебе будет нужна новая помощница. Я ухожу.

— Понятно, — скулы его побелели. — Полагаю, шансов убедить тебя остаться у меня нет?

— Боюсь, это так.

Джек кивнул и вышел из спальни. Если в сердце Мэдди и теплилась какая-то надежда, что он попросит ее остаться, то теперь она рассеялась как дым. Первый шаг к освобождению оказался и самым мучительным.

После ухода Мэдди в номере стало пусто. Последующие два дня Джек никуда не выходил. Не мог он сосредоточиться и на работе. Он задавал себе одни и те же вопросы: почему Мэдди приняла абсолютно нелогичное решение? Или все же это он допустил ошибку?

Джек стоял у окна, засунув, кулаки в карманы брюк. Сквозь царивший хаос в мыслях прорывалась одна, самая четкая: она ушла.

Раздавшийся стук в дверь вывел Джека из полубессознательного состояния. Сердце его перевернулось.

Мэдди вернулась!

Он распахнул дверь. На пороге стоял Роберт. Вот уж кого Джек хотел бы видеть в последнюю очередь!

— Что ты здесь делаешь? — в его голосе не было и намека на радушие.

— Джек? — отец улыбнулся. — Могу я войти?

— Мне больше нечего сказать тебе, отец.

Улыбка исчезла с лица Роберта Валентина. Глаза стали серьезными.

— Джек, нам нужно поговорить. Позволь мне войти.

Джек на секунду задумался. Мэдди ушла, так почему же он отчетливо видит ее умоляющие глаза и слышит ее настойчивый голос, говорящий, что пришло время простить и забыть прошлое? Он косо посмотрел на отца.

— Входи, — кивнул он.

— Симпатичный номер, — заметил Роберт, с любопытством осматривая роскошные апартаменты.

Джек ничего не ответил. Конечно, вежливость требует предложить отцу сесть, но, видит бог, он не расположен к светской болтовне.

— Что тебе нужно? — прямо спросил он.

Если Роберт и заметил, что ему не предложили сесть, то не подал виду.

— Вчера я виделся с Мэдди, — он обратил свои непроницаемые глаза на сына.

Мэдди? При чем здесь она? В висках у него застучало. Так вот, значит, куда она ездила после аэропорта!

— Она рассказала мне, что случилось на самом деле. И решила, так сказать, помирить нас заочно.

От известия о ее предательстве у Джека сжалось сердце.

Я доверил ей самое сокровенное! Она вмешалась в мою жизнь, а сама ушла!

— Она не имела никакого права рассказывать об этом… Тем более тебе, — едва сдерживаясь от захлестнувших его эмоций, произнес он.

— Успокойся, Джек, — отец был невозмутим. — Она только пыталась помочь.

— Помочь? Это была не моя тайна!

— Как поживает Кэти?

Вопрос застал Джека врасплох.

— Вряд ли тебя интересует ее благополучие, — горько бросил он. — Но я рад, что у них с Иденом все хорошо.

— Значит, у нее кто-то есть? Я рад. Ты можешь мне не верить, сын, но мне жаль, что я причинил ей столько страданий. Боюсь, муж я был никудышный.

Джек услышал в его голосе искреннее раскаяние.

— В любом случае Мэдди предала меня, — продолжал настаивать он.

— Нет, Джек. — Усталая улыбка показалась на лице Роберта. Джек был поражен: его отец словно внезапно постарел. — Не вини ее. Мэдди права: слишком мы долго жили прошлым. Пора нам обоим наконец повзрослеть и признать собственные ошибки.

После двенадцати лет молчания и одиночества?

Видимо, от отца не укрылась легкая гримаса, исказившая лицо Джека.

— Я знаю, для тебя это непростое решение, сын. Я готов признать, что на мне, как на твоем отце, лежит большая ответственность за случившееся. Я не снимаю с себя вины. Но если бы ты мне рассказал, что случилось на самом деле…

— Подставив мать? Как бы ты поступил, отец? Точно так же, как ты поступал со всеми своими женщинами?

— Джек, мне нечем гордиться, — с достоинством произнес Роберт. — Но попробуй поставить себя на мое место! Сорвана свадьба дочери известного политика. И виновен в этом сын, которому я доверился! Затем скандал на всю страну, не говоря о том, что репутация ресторана подорвана. Нам не сразу удалось оправиться от той катастрофы. Мы были на грани банкротства. Еще чуть-чуть, и «Белла Лючия» пошла бы с молотка! Слава богу, все закончилось хорошо. Позже я понял, что, вернув рестораны, я потерял тебя… Джек, почему ты не допускаешь мысли, что я мог измениться?

В глазах своего сына он прочел недоверие.

— Ты не веришь, что такое возможно? Да, Джек, твоя Мэдди била наверняка. Что и говорить, умная у тебя помощница. Сам убедился. Прямо ничего не сказала, но после ее ухода уши у меня горели от стыда. Подобное еще никому никогда не удавалось, — Роберт слабо улыбнулся.

— Она может, — ответил Джек с такой же слабой улыбкой.

Он тоже убедился в этом. Не поэтому ли он так привязался к ней? Рядом с ее искренностью фальшь особенно хорошо видна.

— Именно слова твоей ассистентки вынуждают меня признать: отдавая предпочтение бизнесу, а не семье, я потерял тебя, отдалился от Макса и Эммы. Но в последнее время я и сам стал задумываться, почему все мои предыдущие браки закончились полным провалом. — Роберт покачал головой, словно коря себя. — Я неправильно расставил приоритеты, Джек, и теперь расплачиваюсь за это. Но я хочу сказать тебе то, о чем долгое время сказать не решался: я горжусь тобой, сын.