Красное платье - Алла Осипова Страница 24

«Мне тридцать пять… Уже… Сорок лет — бабий век…» — всплыла в мозгу оппортунистическая, предательская мысль, но мое натренированное на позитив сознание вырулило на другую фразу: «Нет! В тридцать пять жизнь только начинается! В рекламе по телевизору уверяют, что жизнь начинается в сорок!» Я всматривалась в глубину зеркала, как будто оно могло что-то подсказать мне, как в сказке.

Рон уже целых две недели ничего не писал, забыл обо мне. Что ж, я для него — только виртуальная далекая русская подруга. Увы, наши страсти поутихли, наверное, он нашел себе какую-нибудь тихую американку, молоденькую и свежую… Что ж, поделом мне. Сколько он мог терпеть мои странности? Я безумно благодарна ему за все, ведь только благодаря ему я построила свой бизнес и пробилась. Без его методичного, скучного, но необходимого планирования я так бы и предавалась пустым мечтаниям.

За эти годы Рон вполне сносно выучил русский язык и даже прочитал на русском языке «Преступление и наказание» и «Анну Каренину». Он очень этим гордился. Бедненький, я представляю, как он мучился над Достоевским! Я отговаривала его читать эту трудную книгу, но он был упорен и сказал, что Федор Михайлович — настоящий христианин. Могу с ним согласиться, но сама даже на русском не смогла прочитать «Преступление и наказание», такой стыд.

…Меня вывел из странного оцепенения Богдан. Он вихрем влетел в гримерку, закружил меня в объятиях со свойственной ему порывистостью.

— Мама, мама! О чем ты тут мечтаешь?! Все же тебя ждут! Поехали скорее!

Я вышла из транса, улыбнулась:

— Вот, сыночек, совсем ты большой стал, умница моя. Я тебе теперь не нужна.

— Нет, мамочка, ты мне всегда нужна, а что это у тебя за пессимистические настроения в такой замечательный день? Я тебя не узнаю.

— Да вот, все казалось — бегу-бегу, еще чуть-чуть, немножко поднажать… А посмотрела в зеркало и… молодость ушла, я осталась одна, — сказала я с неожиданно тяжелым вздохом.

— Мамочка, ты у меня молодая и прекрасная, и кто знает… может быть, все впереди. — Богдан почему-то хитро улыбнулся.

— Даже не знаю, что это на меня нашло. Наверное, от усталости… Я слишком долго ждала этого дня и перегорела. Сейчас припудрю нос — и можно ехать, не переживай, это что-то непонятное и мимолетное в моем настроении, — улыбнулась я.

Мы быстро собрались и поехали в клуб. Это место, надежно спрятанное от посторонних глаз в московских переулках, славилось прекрасной атмосферой, отличной кухней и замечательными музыкальными программами.

Мы спустились вниз по золотой лестнице, подсвеченной по бокам разноцветными лампочками, и попали в толпу друзей и приглашенных. Все уже были в клубе и ждали нашего появления.

Зал сиял зеркалами и хрусталем. На сцене стоял музыкант и негромко играл что-то джазовое на саксофоне. О, неужели это сам Бутман? Вот это сюрприз, кто же это его пригласил?

Из комнаты для курящих доносился приятный легкий запах дорогих сигар. Все в порядке, можно рассаживаться и начинать праздновать нашу совместную победу.

За столами сидело много народу, тосты произносились с большой фантазией, люди благодарили и дарили мне подарки. Мне было очень приятно слышать теплые слова в свой адрес. Я очень надеялась, что это были искренние слова. Время приближалось к одиннадцати, музыканты ушли на перерыв и включили песню Криса де Бурга «Женщина в красном». Народ вышел из-за столов и начал потихонечку двигаться по залу.

Вдруг я заметила какое-то оживление, все расступились, образуя коридор. Я увидела, что ко мне идет Рон, улыбаясь своей ослепительной американской улыбкой. Он был одет в щегольской костюм, какие умеют шить только в Нью-Йорке. Мне он показался родным и даже красивым. Как я раньше не замечала? В его руках едва умещался огромный букет алых роз. Он подошел ко мне, поцеловал руку и, ни слова не говоря, обнял за талию. Я оторопела от неожиданности.

Мы танцевали с Роном и букетом цветов, пока не закончилась песня.

— Привет, как ты здесь оказался? — прошептала я ошеломленно. —

— У меня есть завербованный секретный агент, который сообщил мне о твоих перемещениях. Я даже не буду скрывать его имя. Это Богдан. Мы с ним решили сделать тебе сюрприз в виде моего приезда. Ты рада меня видеть? — Рон сиял.

— Да, очень рада… Но мог бы предупредить, успеть на дефиле, посмотреть на плоды моего труда, — притворно проворчала я.

— Прости, самолет сильно задержался. Зато теперь я могу сразу перейти к делу, без прелюдий.

— К какому такому делу? У тебя намечается бизнес в России? Ты приехал снова собирать материал для книги? — гадала я, но сердце сильно билось и подсказывало совершенно другое.

— Нет, Лиза, ты не угадала. — Рон слегка покраснел, на лбу у него появились мелкие капельки пота. Он поспешно вытер их одноразовым платочком и улыбнулся беззащитной улыбкой. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Лиза, я люблю тебя. Я полюбил тебя с первого взгляда, когда ты еще мыла полы в офисе, том самом, помнишь? Много лет назад… Тогда ты не смогла разделить это чувство, ты думала только о муже, это было не мое время. Я был женат и не мог тебе предложить того, что следует предлагать по-настоящему любимой женщине.

Я прошу тебя стать моей женой, а если ты откажешь мне, что ж… — он засмеялся, — я столько лет ждал, подожду еще пару-тройку веков… Но хотелось бы успеть еще в этой жизни. Все-таки принц Чарльз дождался свадьбы с Камиллой Паркер. Так что я, по продолжительности ожидания, тоже немного принц… Пожалуйста, ответь мне согласием, даже если ты не любишь меня, я сделаю все, чтобы ты полюбила. Я смогу сделать все для тебя.

Рон полез в карман и достал красную бархатную коробочку.

— Это кольцо для тебя. Ты знаешь, что я не очень богат. Но и не беден, между прочим. — Рон горделиво приподнял подбородок и снова засмеялся. — Но, Лиза, сколько можно жить воспоминаниями и, как это говорится, тянуть кота за хвост? Зачем ты так долго тянешь меня за хвост? Богдан сепаратно сообщил мне, что ты дозрела и тебя можно атаковать. Да?

— Это ты устроил Бутмана, сознавайся? — прошептала я.

— Уж это было легче легкого. В Америке живет его брат, я оказывал ему кое-какие услуги по добыче информации.

Я посмотрела Рону в глаза. Его карие глаза излучали волны такой нежности и тепла, что мне показалось, будто мои щеки стали теплее и я купалась в этих волнах.

— Да, Лиза? Да? Разве я не заслужил за все эти годы, чтобы ты сказала мне «да»?

Я почему-то онемела.

Вдруг Рон сказал:

— Те quero mucho, blanca paloma [5]. Да, да, не удивляйся, я специально начал учить испанский. Все только ради тебя. Я знаю, что слова любви для тебя нужно произносить на испанском языке, языке твоей любви. Хотя, честно сказать, я не особый любитель латиносов, их обычаев и языка. Но Лорка мне понравился. Если уж тебе так нужны слова любви на испанском, я даже на это согласен: