Карта любви - Эмма Картер Страница 24

– Отлично. – Келли забрала бумаги, которые ей были нужны. – Тогда поработаю одна, обойдусь без его помощи.

Таня, видя состояние коллеги, предложила ей свою помощь и по окончании проверки даже смогла убедить Келли присоединиться к ней и выпить чашечку кофе. Келли была все еще смущена инцидентом, который произошел вчера, поэтому боялась и не хотела объяснения с глазу на глаз. Она была не готова как-либо объяснить эту историю и свою реакцию.

Келли начала с извинений, но старшая медсестра лишь замахала на нее руками и немилосердно прервала готовые сорваться с ее языка пылкие излияния.

– Не волнуйся насчет этой истории, я понимаю, – сказала она. – Считай, что все забыто.

Келли ответила:

– Даже не знаю, что на меня нашло.

Таня улыбнулась и добродушно рассмеялась:

– О, у меня на этот счет есть своя, весьма определенная, идея. – Она изящно изогнула правую бровь, а Келли изумленно уставилась на нее. – Я все время думаю об этом начиная со вчерашнего дня и наконец пришла к выводу, что мы все тут основательно изменились. Мы же достаточно взрослые, Келли. Нам нет нужды что-либо друг другу объяснять и извиняться. Поэтому не слушай никаких историй, Келли, не слушай сплетни. К тому же у тебя нет причин меня ревновать. Я всего лишь один раз ужинала с Джеком. А в этом нет ничего особенного, согласна?

– Но... но я думала, что ты и он, вы...

– О, конечно, он мне очень нравится, очень. Я думаю, что он потрясающий парень, веселый и сумасшедший. Уж он-то знает, как свести с ума. В его присутствии каждая женщина чувствует себя неотразимой. Но это все, что между нами было. Кроме ужина, ничего.

– Как поживает твой муж?

– Да, правильно. Именно из-за него тем вечером я пошла ужинать с Джеком. Девушке Энтони всего девятнадцать лет. Девятнадцать, представь себе! Мне почти двадцать девять. Всего на десять лет старше ее. Последние шесть месяцев я живу словно в аду, без него ужасно скучаю. В то же время я его ненавижу. Ведь это он заставил меня почувствовать себя старой и ненужной, уверенной, что больше ни один мужчина на свете не захочет на меня даже взглянуть. – Тут Таня тяжело вздохнула. – А потом неожиданно в нашу клинику поступил работать Джек, – продолжила она, справившись со своими чувствами. – Он такой душевный человек, веселый и обаятельный, привлекательный чисто по-мужски. И он мне очень нравится. А кому бы он не понравился? Поэтому когда он пригласил меня на ужин в кафе и попросил показать ему район и достопримечательности, то я согласилась. И поверь, мы провели время не скучно. Мы много шутили, смеялись. Я почувствовала себя желанной и счастливой, словно заново родилась. Я всегда буду благодарна ему за то, что он вернул мне меня, мои женские гордость и достоинство.

Выслушав исповедь Тани, Келли почувствовала острые уколы совести за свои нехорошие мысли накануне.

– Да ради Бога, Таня! – пылко воскликнула она. – Что ты говоришь! Ты выглядишь совсем молоденькой. Да ты и в самом деле молодая! И красивая. Я даже не сомневаюсь, что мужчины на тебя заглядываются и...

– Да, но я забыла об этом. А Джек напомнил, – прервала ее медсестра. – История с моим мужем, Энтони, совершенно ошарашила меня, и я забыла о себе. Но когда Джек напомнил мне, как должна себя чувствовать настоящая привлекательная женщина, он не просто помог мне снова обрести самоуважение, но еще завоевал мое искреннее расположение. Я позвонила ему на следующий день.

Келли посмотрела на нее невидящим взглядом.

– Кому, Джеку?

– Нет, Энтони, – улыбнулась Таня. – Мы с ним встретились во вторник вечером. Оказалось, что в его новом гнездышке не все в порядке и розовокрылая любовь потеряла былые краски. Его подружка оказалась чересчур энергичной особой. Ему стало казаться, что он за ней не поспевает ни в чем. Поэтому он хочет вернуться ко мне.

Келли покачала головой.

– И ты его примешь?

– Я еще не решила, – добродушно рассмеялась Таня. – Я как раз думаю над этим. Возможно. В конце концов, может быть, и да. В том случае, если он убедит меня, что сможет сделать меня счастливой.

– Так Джек для тебя ничего не значит?

– Не то чтобы совсем, – лукаво улыбнулась Таня. – Давай посмотрим фактам в лицо: он потрясающий парень! Если бы он сказал мне, когда я находилась в депрессии, что безумно влюбился в меня, то, я думаю, влюбилась бы в него тоже. Причем безумно влюбилась. Но сейчас это только фантазия, сон наяву, и мне вовсе не нужна такая интрига. Поэтому если вы двое настроены по отношению друг к другу достаточно серьезно, то вас можно считать самыми счастливыми людьми на свете.

– О серьезности здесь речь не идет. – Келли поставила чашку на стол и направилась к двери. – Я совершенно не заинтересована в серьезных отношениях и не настроена на них.

В субботу утром Келли еле поднялась с постели. У нее страшно болела голова. Долгий прохладный душ немного пробудил ее от сна. Она была благодарна Господу, что сегодня выходной. Движение на дороге ослабло, и поездка на автомобиле до больницы должна была доставить удовольствие. Ночные эротические видения продолжали тревожить ее, а мысли о коллеге-докторе ее не оставляли. Возможно, они могут помешать ей сосредоточиться на шоссе.

Все утро и первую часть дня она провела в кабинете, работая над бумагами. После трех она поехала домой и посвятила оставшуюся часть дня саду. Вечером Келли была вынуждена вернуться в «Кэрори». Ей позвонил помощник Спенсер и попросил обсудить состояние одной пациентки, за которую волновались.

Впрочем, он не настаивал, чтобы она приехала, но Келли разволновалась и не могла успокоиться после его звонка. У Летиции продолжалось покраснение кожи, а поскольку у нее обнаружились кашель и боль в груди, а рентгеновские снимки показывали необычные образования в легких, то Спенсер заподозрил туберкулез.

Келли внимательно осмотрела девочку, затем изучила анализы, включая рентгеновские снимки.

– Я согласна с твоим диагнозом, – тихо сказала она Спенсеру.

Сейчас они еще не могли твердо сказать, насколько заразна болезнь Летиции, но из предосторожности медсестры освободили соседние палаты, включили вентиляторы.

Келли по возможности корректно объяснила девочке, что она должна надевать специальную маску на лицо, если выходит из палаты или если к ней кто-нибудь заходит.

– Выглядит ничего, – смущенно проговорила Келли, показывая, как надевать маску. – Кажется, ты правильно все поняла. Люди подумают, будто ты одна из медсестер, когда наденешь эту маску, поэтому ты должна будешь периодически им напоминать, что ты еще маленькая девочка.

Летиция улыбнулась.

– Нет, они не подумают, что я медсестра. Я еще очень маленькая.

– И все же ты очень похожа на медсестру, – подзадорила ее Келли. – А люди бывают иногда не слишком догадливы. Поэтому если ты им не скажешь правды, они еще заставят тебя выполнять всю работу по больнице.