Ангелочек - Мари-Бернадетт Дюпюи Страница 24

Когда она уже выезжала из Бьера, преодолев три километра в хорошем темпе, дорогу ей преградил цыган. Он стоял, подбоченившись, и широко улыбался.

Сидя на ослице, Анжелина с тревогой смотрела на скрипача. Она спрашивала себя, как ему удалось так быстро оказаться у входа в ущелье Пейремаль. Ведь она своими глазами видела, как он спокойно шел по улице Масса.

— Прекрасная барышня! — воскликнул скрипач. — Не надо так пугаться, я не причиню вам зла. Наоборот, я предлагаю вам свою защиту на протяжении всего вашего пути, если вы скажете, куда направляетесь.

— А если я вам ничего не скажу? — спросила Анжелина, рассерженная, но, вместе с тем, заинтригованная.

Цыган пристально посмотрел на молодую женщину.

— И все же я буду вас сопровождать, — уверенно сказал он.

— Не стоит. Дайте мне проехать, прошу вас! Вы ничем мне не обязаны, и я хочу продолжить путь в одиночестве.

Странный музыкант не мог сравниться красотой с великолепным Гильемом Лезажем, однако его окружал ореол веселости и самобытности. Этому способствовала красная кожаная куртка, а также короткая накидка из волчьей шкуры, прикрывавшая лишь плечи. Серая меховая шапка придавала ему необычный вид равно, как и длинные вьющиеся черные волосы. Анжелина нашла его привлекательным, и это смутило ее: ей стало стыдно, что она испытывает интерес к незнакомцу. Молодая женщина попыталась напустить на себя чопорный вид.

— Я не уйду, не исповедавшись, мадемуазель, — заявил скрипач. — Уделите мне несколько минут, умоляю вас, сжальтесь надо мной из-за моего разбитого сердца. Но кто разбил мое бесстрашное сердце на мелкие кусочки? Ваши глаза цвета весны! Ах, ваши глаза! Они украли этот нежный цвет у апрельских фиалок, возможно, у лилий, зацветающих в веселом месяце мае!

Очарованная его словами, Анжелина не смогла сдержать улыбку. Она знала, что нельзя слушать людей, умеющих заговаривать зубы, но все же слезла с ослицы, понимая, что играет с огнем.

— Я слушаю вас! — строго сказала Анжелина. — Говорите быстрее. Уже два часа, а в четыре темнеет.

Скрипач склонился перед молодой женщиной в шутливом поклоне. Казалось, он был счастлив, что видит ее так близко. Среднего роста, он был, тем не менее, на голову выше Анжелины.

— Мадемуазель, я просто-напросто украл вашу ослицу, — признался он. — Если бы не ваша доброта, эти ужасные жандармы бросили бы меня в тюрьму. Вы понимаете, какая печальная участь ждала меня? Грязная солома в темнице Масса, холод, черствый или заплесневелый хлеб…

— Что?! — закричала молодая женщина. — А я-то искренне верила, что вы невиновны! Вы обманули меня!

Разъяренная Анжелина хотела сесть в седло, но музыкант схватил ее за руку. От этого прикосновения женщина внутренне задрожала, словно ее молодое тело откликнулось на таинственный призыв.

— Если бы я знал, что ослица принадлежит вам, я ни за что не украл бы ее, клянусь! Но для такого бродяги, как я, ослица — это благословение, дар небес. Посмотрите на мои изношенные, дырявые сапоги. Мне приходится так много ходить по горам и долинам. В моем положении иметь верховое животное — настоящая благодать!

— В таком случае вам надо было украсть лошадь, — возразила Анжелина, отступая на шаг назад. — Мина уже старая и не может скакать галопом.

— Мина? — переспросил скрипач. — Ослица Мина! Какое странное имя для животного! Держу пари, что это вы так ее назвали.

— Вовсе нет. Я еще не родилась, когда мои родители купили ее. Но я теряю время, разговаривая с лжецом, да к тому же и вором. Я очень разочарована! Лучше бы я не вмешивалась!

Цыган подбежал к Анжелине и схватил ее за руку. Его пальцы были теплыми, и она не стала высвобождать руку. Как ни странно, девушка немного успокоилась, хотя должна была бы испугаться. Цыган жалобно умолял ее:

— Я говорил себе, что это животное с утра до вечера возит пузатого, грубого, жестокого хозяина, крупного торговца, которому не мешало бы ходить пешком. Даю вам слово, что если бы я знал, что хозяйка Мины — вы, я и пальцем не тронул бы ее. Позвольте представиться: Луиджи, принц ветров и нищеты, совершенно неспособный причинить зло такой красивой барышне, как вы. Мадемуазель, я не знаю, куда вы направляетесь, но я непременно буду вас сопровождать. Эти ущелья служат прибежищем бандитам. Я смогу вас защитить в случае необходимости.

— Скрипкой? — насмешливо спросила Анжелина.

И тут так называемый Луиджи вытащил из правого сапога острый кинжал. Анжелина испугалась. Она подумала, до чего же была глупой и наивной. Этот незнакомец очень хитер, он сумел умаслить ее, и теперь она оказалась полностью в его власти.

— Не делайте мне ничего плохого! — простонала Анжелина. — Боже мой, у меня сегодня одни неприятности! Мсье, я спасла вас от тюрьмы, я не выдам вас, позвольте мне уехать.

Родители рассказывали Анжелине о хитрости и коварстве цыган. В детстве она часто видела, как они становились табором на базарной площади Сен-Лизье. Девочкой она любовалась их деревянными кибитками, выкрашенными в красный цвет и часто украшенными резьбой. Это был другой мир, вторгшийся в спокойный городок, в котором правили священники и богатые граждане. Анжелина почти завидовала смуглым ребятишкам в лохмотьях, игравшим на берегу реки или взбиравшимся на стены Дворца епископов. Но взрослым эти кочевники с горящими глазами внушали недоверие и страх. И тут Анжелина снова ужаснулась, вспомнив о преступлениях, которые приписывали этому кочевому народу.

— Что за неприятности? — поинтересовался Луиджи, пряча кинжал в сапог. — Не стоит бояться, это смущает меня. Я не разбойник и не варвар. Садитесь на свою ослицу. Мы поговорим по дороге.

Потрясенная до глубины души, Анжелина села в седло и поправила вожжи. Мина неспешно пошла вперед, вдыхая морозный воздух своими широкими ноздрями. Молодая женщина пожаловалась:

— У меня была собака, огромная белая овчарка, но сегодня утром, в Бьере, она сбежала от меня. С ней я чувствовала себя в безопасности.

Анжелина вкратце рассказала скрипачу, как месяц назад собака пошла за ней следом и как удалось уговорить отца оставить ее у себя. Разумеется, она умолчала об истинной причине своего пребывания в долине, сказав, что знает эти места с детства. Адриена, интересовавшаяся историей своего края, рассказывала дочери легенды, связанные с массивной скалой.

«Мама говорила, что давным-давно, более четырехсот лет назад, наверху жил отшельник, — вспоминала Анжелина. — Он следил за входом в долину и разжигал костер, если следовало предупредить жителей, что к хуторам подкрадываются разбойники. Еще она говорила, что в пещере находили зубы и кости животных, живших совсем давно. Но о священниках-отступниках она говорила намеками. Те, кто их поддерживал, лишались права быть погребенными на освященном кладбище. Многие из них спят вечным сном на вершине Кера».