Диктофон, фата и два кольца - Елена Ларина Страница 24

Что я, собственно, и делала. Старалась изначально не создавать условий, где мог бы развиться такой роман. Мои коллеги на работе это знали и хоть считали придурью, но уважительно относились к моим заскокам. А потом появился Макс, и вопрос был исчерпан. Макс… Красивый мальчик… Красивый фантик… Что-то в груди отдалось слабой, но уже глухой болью. Пройдет еще совсем немного времени, и Макс станет для меня воспоминанием. Мои мысли плавно текли, медленно переходя с одного предмета на другой, незаметно обволакивая меня и погружая в состояние полудремы.

…Я не знаю, сколько я проспала. Но вот рядом со мной что-то прошелестело, будто некто прошел совсем близко, оставив после себя едва заметное колебание воздуха. Я открыла глаза, в комнате было темно. И снова раздался шелест… Но звук уже отдалился и доносился откуда-то от окна. Я включила ночник. Никого. И вдруг я увидела, как заколыхалась штора. Оцепенев от ужаса, я некоторое время лежала, зажмурив глаза. Потом вдруг раздался звук распахивающегося окна. Но ветра я не почувствовала!

Я вскочила. Что мне теперь делать? Может быть, позвать на помощь? Но кого? И кто мне поверит, что в наше время по дому бродит привидение? В лучшем случае решат, что я просто истеричка, тяжело переживающая последствия посттравматического шока, а в худшем… конечно, подумают, что у меня едет крыша.

Нет, нужно подойти к этому окну и посмотреть, в чем, собственно, дело. Нужно… Да только очень страшно. И все же я набросила халат и пошла к окну. Оно действительно было открыто, и здесь чувствовались порывы ветра. Я улыбнулась. Все оказалось очень просто, и нет в усадьбе никаких привидений. Я уже хотела закрыть окно, как до меня донеслись голоса — Димы и Громова.

— Я же запретил тебе вспоминать ее! Даже имя запретил произносить! — угрожающе сказал Громов.

— Да чего ты, точно с цепи сорвался! Вернется она! Вот увидишь. Дай время, и все устаканится. Перебесится и прибежит! В первый раз, что ли?! Ты еще будешь иметь счастье лицезреть явление блудной жены.

— Заткнись! Это тебя вообще не касается!

— А что меня касается? Твой вечно недовольный вид? В чем ты постоянно меня подозреваешь?

Громов на секунду запнулся, но, видимо, взяв себя в руки, продолжал.

— О своих подозрениях я скажу, когда смогу доказать их. А теперь послушай меня внимательно. У меня появилась причина довести это дело до конца. Я хочу выяснить, где она. Меня не устраивают ее открытки с разных концов света!

— Зачем?

— Я хочу знать, что с ней все в порядке.

— С ней все в порядке, можешь мне поверить. Даже более чем. Просто…

— Что просто?

— Она на тебя зла. Вот и весь сказ.

— А пока она зла, ты преспокойно пользуешься ее счетами?

— Да пошел ты! Хочешь выгнать меня?! Так давай — действуй! Зачем устраивать такие сложности? Подозрения! Перепроверки счетов! Тебе не нравится, как я слежу за домом?

— Мне многое не нравится. Но пока Анна жива, ты имеешь полное право находиться здесь. Запомни — пока!

И я услышала звук его удаляющихся шагов, а затем и отъезжающей машины. Вот так… Он уехал и вряд ли скоро сюда вернется. Сон слетел, будто его и не было. Я доковыляла до кровати, взяла сумочку и вытащила сигареты. А потом села в кресло и с наслаждением закурила.

Интересное кино у нас получается. Жена Громова пропала, это ясно как божий день. Дима убежден, что она скоро вернется. Громов в этом не уверен, хотя и не скрывает, что ждет ее. Более того, он даже не позволяет произносить ее имя! Точно она святая! И что это означает? Что он ее до сих пор любит. Причем сильно. И именно поэтому не разрешает Диме — здоровому взрослому мужику — приводить сюда женщин. Интересно, давно ли исчезла жена Громова? Судя по разговору, не очень. Значит, об этом должны были писать…

И меня словно по голове стукнуло — пресса! Может быть, в этом кроется неприязнь Громова к журналистам? От обилия версий просто голова шла кругом. Я все перебирала и перебирала различные толкования случайно услышанного разговора, но так и не смогла найти объяснения, которое свело бы в единое целое разрозненные кусочки мозаики.

Пепельница наполнялась окурками, а я все никак не могла навести порядок в мыслях. Рука сама потянулась за очередной сигаретой. Вдруг моя сигарета погасла, и рядом едва слышно прошелестело нечто. Я вздрогнула и посмотрела на часы. Половина четвертого утра. Самое время для призраков. Мне стало не по себе. Шевеление воздуха становилось все отчетливее и отчетливее. Я уже ничего не понимала… Что она от меня хочет? Чтобы я уехала отсюда? Но привидение не соизволило мне ответить. Догадайся, мол, сама, девушка. Может, я хочу выжить тебя из дома, а может, я тебе доверяю и прошу помощи — докопайся до сути той старинной истории. Да уж… Второй вариант моей романтической натуре нравился значительно больше. Но как бы то ни было, уже поздно. Утро вечера мудренее. И при этой мысли я услышала, что в комнате стало тихо. Я погасила свет и провалилась в сон.

Маша поставила поднос с завтраком на столик, а сама, пока я воздавала должное искусству кухарки, принялась поправлять мою постель. Я же старалась как можно незаметней наблюдать за девушкой. И наконец решилась задать ей некоторые вопросы.

— Маша, а вы давно работаете в этом доме?

— Несколько лет.

— Вы знаете, я, когда только в поселок приехала, слышала историю, что в этой усадьбе водится привидение…

— Да сплетни это! Я вот ни разу с ним не сталкивалась.

— И хозяйка ваша ничего не рассказывала?

— Нет, не помню. Она вообще со мной особо не разговаривала. Я свою работу выполняла и ладно.

— Давно она уехала?

Маша пожала плечами и задумалась, а потом внимательно посмотрела на меня.

— Где-то год назад примерно. Они тогда с хозяином крепко поссорились. Он так кричал на нее… я вообще раньше его таким не видела. А Анна Сергеевна выбежала из дома, села в машину и все… Больше ее не здесь не видели.

Я ничего не сказала. Один вопрос давно вертелся у меня на языке, но я все не решалась задать его. Наверное, оттого, что боялась услышать ответ. И все же решилась.

— Маш… А она красивая была?

— Очень. Хозяин любил ее без памяти. Когда она убежала отсюда, он и сам почти перестал к нам приезжать. Вот Дмитрий Петрович и блюдет все.

Я подошла к кровати, легла и закрылась одеялом почти до самых глаз. Видеть мне никого не хотелось. Я получила исчерпывающие ответы на все свои дурацкие вопросы и теперь могу с мазохистским удовольствием «переваривать» их.

— Вам плохо? — участливо напомнила о себе Маша.

Я отрицательно покачала головой. Мне не плохо, мне сверхпаршиво. Я только что узнала, что Громов был женат на красавице и безумно любил ее. Хотя почему был женат и почему любил? Наверняка любит до сих пор. Ведь сама слышала, что он ее ждет. И тут у меня в голове словно высветилось что-то. Жену Громова звали Анна Сергеевна, а у Димы отчество Петрович. Не правда ли, странновато для брата и сестры? Хотя родственниками они могли быть по матери, а отцы у них разные. Такое бывает.