Проклятие клана - Барбара Картленд Страница 24

– Так она колдунья! – воскликнула Тара.

Старуха говорила на странной смеси шотландского языка с гэльским. При этом несколько раз было произнесено слово «маллахд».

– «Маллахд», по-моему, означает «проклятие». Мне встречалось это в какой-то из ваших книг.

Мистер Фалкирк улыбнулся.

– Думаю, старуха Битхег только что узнала о смерти Маргарет. И теперь напоминает герцогу, что год назад предупреждала, что, если он женится на девушке не из клана Маккрейгов, я на него, и на его жену падет проклятие клана.

– Проклятие… – прошептала Тара.

– Не нужно беспокоиться, – рассмеялся мистер Фалкирк. – Проклятие и призрак – обязательные атрибуты каждого почтенного шотландского рода! Я дам вам почитать книгу на эту тему.

– Но ведь герцогиня… и вправду умерла, и клан, должно быть, проклял ее.

– Чепуха это все! – резко проговорил мистер Фалкирк. – Проклятие есть не что иное, как пожелание зла, и только. А старуха Битхег пытается настроить герцога против Килдоннонов. И сделать это легче легкого!

– Но я… не из клана Маккрейгов…

– Послушайте, Тара, – принялся увещевать ее мистер Фалкирк. – Ведь вы же умная девушка! Не станете же вы верить проклятиям какой-то помешанной старухи!

В его глазах промелькнул озорной блеск.

– Против каждого проклятия старухи Битхег я выставлю особое благословение Фалкирков. И уверяю вас, оно будет гораздо более действенным!

Тара с трудом вы давила из себя улыбку.

– А вот герцог никогда не обращает внимания на подобную чепуху, – заметил мистер Фалкирк.

Говоря это, он смотрел в окно, и Тара, последовав его примеру, увидела, что герцог, смеясь, бросает старухе монетку.

Та, шустро подхватив ее, засеменила прочь, однако Тара заметила, что она, все еще тряся головой, что-то бормочет себе под нос.

Обед закончился довольно быстро, и незнакомец попросил, чтобы его отвели на крышу. Герцог отдал мистеру Фалкирку распоряжение его сопровождать. Тара пошла в свою комнату, взяла плащ и теперь стояла, дожидаясь, когда герцог обратит наконец на нее внимание.

В конце концов это случилось. Герцог, оторвавшись от письма, которое держал в руке, раздраженно поинтересовался:

– Что вам угодно?

– Я хотела только узнать… ваша светлость… можно мне… пойти… погулять? – запинаясь, пролепетала Тара.

– Погулять? Почему бы и нет?

– Если… конечно… у вас для меня… нет никаких… поручений.

– Каких еще поручений? – не понял герцог.

И, опять взглянув на письмо, бросил стоявшей в нерешительности Таре:

– Ради Бога, уйдите отсюда и не мешайте мне! Неужели вы не понимаете, что мне сейчас не до вас!

В голосе его прозвучали такое раздражение и такой гнев, что Тара вздрогнула, как от удара.

Она пулей пронеслась по лестнице и вылетела в холл. Лакей открыл перед ней дверь, и Тара устремилась по дорожке с такой скоростью, будто голос герцога гнал ее вперед.

– Чай подан, ваша светлость, – объявил дворецкий.

Герцог поднял голову от стола, за которым сидел.

– Скажите мистеру Фалкирку, что он мне нужен.

– Слушаюсь, ваша светлость. Полагаю только, что он все еще с тем джентльменом, который приходил к обеду.

– Тогда передайте ему, чтобы зашел ко мне, как только освободится.

Через полчаса в кабинет вошел мистер Фалкирк.

– Долго же этот господин пробыл здесь, – заметил герцог.

– Боюсь, ваша светлость, дел предстоит гораздо больше, чем мы предполагали.

– Ничего удивительного!

И герцог протянул своему управляющему письмо, которое писал до его прихода.

– Я только что закончил письмо маркизу Стаффордскому по поводу выселения шотландцев из Сазерленда, – пояснил он. – Полагаю, вы одобрите мое послание, а если сможете его усилить, что ж, тем лучше.

– Я внимательно его изучу, ваша светлость.

– Только сначала давайте выпьем чаю. И, встав из-за стола, герцог вышел из кабинета и отправился в главный зал.

Стол перед камином был уже накрыт к чаю. На серебряном подносе стояли заварочный чайник, жестяная коробочка с чаем, чайник с кипятком, кувшинчики с молоком и сливками, сахарница и изящные чашечки из тонкого фарфора, привезенные из Франции одним из предков герцога.

Кроме этого, здесь были тарелки с разнообразными шотландскими деликатесами, включая хлеб с белым изюмом, и накрытое крышкой серебряное блюдо с горячими булочками. Мистер Фалкирк не сомневался, что Тара их непременно оценит. Похоже, они вспомнили о Таре одновременно, потому что герцог вдруг резко спросил:

– А где герцогиня? Разве ей не известно, что она должна присутствовать здесь, чтобы налить мне чаю?!

– Не представляю, кто, за исключением вашей светлости, мог бы ей об этом сказать.

Герцог смерил мистера Фалкирка взглядом, словно давая понять, чтобы тот держал свои колкости при себе.

– Насколько мне известно, в ваши обязанности входит сообщать моей жене, в какое время у нас завтрак, обед и ужин.

– Признаю свою ошибку, ваша светлость. Впредь буду брать на себя ответственность за подобные дела.

Неожиданно герцог рассмеялся.

– Ладно, Фалкирк, считайте, что на этот раз вы выиграли.

Он позвонил в колокольчик – тот самый, которым не далее как вчера подал знак мистеру Фалкирку и Таре заходить в главный зал. В ту, же секунду появился слуга.

– Скажите ее светлости, что чай готов, – приказал герцог.

– Ее светлость еще не вернулась.

– Не вернулась? – изумленно воскликнул герцог. – Ах да! Она ведь пошла гулять.

Он бросил взгляд на часы, висевшие над камином.

– Но прошло уже больше трех часов, как она вышла из замка. Должно быть, Фалкирк, она выносливее, чем вы меня уверяли, рассказывая о невыносимых условиях жизни в приюте, откуда вы ее привезли.

– Пойду спрошу, куда отправилась ее светлость, – сказал мистер Фалкирк и вышел из главного зала.

А герцог взял с подноса булочку и, жуя, подошел к окну.

В холле мистер Фалкирк спросил у слуги, стоявшего у входной двери:

– Куда пошла ее светлость?

– Прямо по аллее, сэр.

– Она еще не вернулась?

– Нет, сэр, не вернулась.

Мистер Фалкирк выглянул в раскрытую дверь.

С утра было солнечно, но сейчас небо заволокло тучами, и каждую минуту мог пойти дождь.