Лоно Каридес - Ким Лоренс Страница 25

— Башни, — машинально поправила Бекка. — Но при чем тут это?

— Участники торжества встретят нас... — Кристос взглянул на часы, — через двадцать минут. Твои родители, моя мама, двоюродная тетушка Теодосия и твоя смышленая сестра.

— Это я, на случай, если ты забыла.

— Закрой рот, Эрика, — отозвалась Бекка.

— Для тебя это достаточно простая свадьба? У нас будет стол, заранее заказанный в... «Плезанте»? Правильно? А если позже захочешь религиозную церемонию, то нет проблем.

Изумленная Бекка кивнула; Кристос упомянул самый дорогой отель в округе.

— Зачем все это?

— Разве можно мелочиться в день свадьбы?

Бекка беспомощно пожала плечами:

— Наверное, нет.

— Отлично. Тогда, если не возражаешь, пойдем? Лимузин доставил их к башне на реке — остаткам укреплений, построенных для защиты поселения, которое было здесь задолго до появления города.

У входа в башню Бекка попятилась, но Кристос легонько пожал ей руку.

— Что я делаю?!

— Выходишь замуж.

Его голос немного успокоил Бекку.

— Твоя мама сказала, что в детстве ты любила приходить сюда и играть в принцессу. А сейчас ты выглядишь, как королева.

Кристос пропустил вперед Эрику, потом потянул внутрь Бекку. Перемены, произошедшие с простым помещением с очень высокими стропилами и голыми каменными стенами, в основном заключались в сотнях, тысячах ароматных цветов, украшавших каждый свободный уголок.Гости, сидевшие в дальнем конце залы, поднялись при появлении молодых. Вокруг были только знакомые Бекке лица... кроме одной старой женщины — с яркими глазами-бусинками и худенькой, морщинистой шеей, украшенной нитями жемчуга.

Ободряющие и одобряющие улыбки ширились по мере того, как молодые шли по проходу.

Бекка глубоко вздохнула...

Вот оно!

* * *

— Что случилось?

— Тебе сюда нельзя! — Бекка выдернула из коробки свежую салфетку.

— Почему?

— Потому что на дверях указано «Дамская комната».

— Я не уйду, пока ты мне не объяснишь, что случилось. Теодосия что-то сказала, да?

— Она меня ненавидит! — Бекка еле справилась с рыданиями. — Извини, гормоны.

— Ничего она тебя не ненавидит! Что сказала тетя?

— Она спросила, сколько уже... Я ответила: четыре месяца. А она заявила, что я слишком толстая для четырех месяцев. Она считает, что я хочу выдать чьего-то ребенка за твоего. А я не...

— Тихо, — Кристос положил ладони на ее плечи. — Уверен, Теодосия ничего такого не имела в виду. Да и вообще наплевать, что она думает.

— Она думает, — донеслось из-за двери умывальной комнаты, — что у вас будет двойня. По-моему, ты толстая потому, что носишь двух Каридесов. А теперь возвращайтесь к гостям и дайте пожилой леди уединиться.

— Двойню? — ахнула Бекка. — Как это?

— Не знаю. Нужно выяснить. Но сейчас, думаю, мы должны присоединиться к остальным.

Кристос, казалось, был не в духе. Бекка его понимала — потому что и сама пребывала в шоке.

И после окончания церемонии, по дороге к вертолету мужчина оставался погруженным в себя. Внезапно он повернулся к жене.

— Жалеешь, что вышла за меня?

Бекка, не раздумывая, испуганно ответила:

— Нет! Я — нет.

— Ты согласилась, потому что я пригрозил опекой?

Бекка покачала головой.

— Тогда почему?

— Я подумала, что ты прав. Наверное, ребенку нужны оба родителя.

— И, может быть, — ласково предположил Кристос, — тебе уже не так ненавистно это замужество?

Бекка опустила глаза:

— Думаю, от замужества с тобой может быть какая-то польза.

Мужчина взял ее за подбородок.

— Как только мы вернемся домой, я тебе это докажу, — пообещал он таким тоном, что по телу Бекки пробежала дрожь. — Но сначала отложу наш полет на двадцать четыре часа.

— Полет?

— Медовый месяц мы проведем в Венеции. Но, думаю, после того, что сказала тетя Теодосия, нам стоит сперва посетить врача.

— Отчетливо слышу два сердцебиения... — радостно объявил врач.

С этого момента жизнь Бекки изменилась.

Муж всячески ее баловал, но неудобства положения перевешивали все выгоды.

Известие о двойне выявило диктаторские замашки Кристоса. Он так усердствовал, словно Бекке мог повредить даже ветерок.

Первым делом он отменил все их планы насчет Венеции. Кроме того, довольно скоро обнаружилось, что Кристос перестать смотреть на Бекку как на женщину, и она с горечью осознала, что его прежние постоянные домогательства уже не кажутся ей такими уж навязчивыми.

Она утешалась тем, что многим мужчинам не нравятся их беременные жены и что после рождения детей все наладится, но в душе тревожилась.

Может, лучше было бы отправиться в Грецию, как они и собирались, но Кристос заявил, что это невозможно.

— Тяготы путешествия... жара. И... в такое время очень нужна поддержка близких.

— Что ты знаешь о таком времени? — по-детски разозлилась Бекка.

— Я узнавал — опасно переезжать с места на место, тем более в Грецию. И все, это не обсуждается.

Не помогли даже ссылки на акушерку, разрешившую перелеты хоть до последней недели. Кристос остался непреклонен — еще и потому, что у него были в самом разгаре очень деликатные переговоры, требующие его присутствия в Европе. Бекка часто оставалась дома одна.

Она старалась держаться храбро, и, когда Кристос, проклиная расписание, спрашивал, не скучала ли она в одиночестве, Бекка лгала. На самом деле она тосковала по нему больше, чем могла ожидать. Не вписываясь в образ жизни мужа, она чувствовала себя далекой и от него самого.

Вот уже несколько раз Бекка чуть не срывалась, когда Кристос уговаривал ее не делать чего-то, что считал слишком тяжелым, но все-таки прикусывала язык и молчала.

Она знала, что Кристос безумно беспокоится о здоровье младенцев. И все-таки терпение Бекки лопнуло, когда случайно выяснилось, что персоналу дано указание шпионить за ней и докладывать хозяину, если она совершит что-нибудь неосторожное.

Кристос ничуть не раскаялся:

— Не сходи с ума, Бекка. Это не шпионство. Мне просто нужно знать, что в мое отсутствие ты заботишься о себе. Конечно, если бы ты согласилась на сиделку-акушерку...

— Я беременна, а не больна! — вспыхнула Бекка. — И не раз говорила: мне не нужен ни надзиратель, ни нянька, ни шпионы!