Полночный злодей - Элейн Барбьери Страница 25

Клариса подавила тяжелый вздох. Роган заполонил все ее мечты с первого взгляда, и вскоре она попытается выяснить, суждено ли им сбыться. Сколько потребуется времени для полного завершения дел с Пуантро? Кажется, две недели? Значит, она в состоянии полной неопределенности будет ждать еще две недели.

Стук в дверь вывел Кларису из глубокой задумчивости. Так рано? Постучали еще раз… Мучительный страх вдруг охватил ее, и она крикнула:

— Entrez, s'il vous plait [4].

Дверь отворилась, и Клариса застыла, увидев стоявшего там человека.

Габриэль оглядела каюту капитана. Ощущение тюремного заключения разрасталось в ней, как нарыв, а стремительно летящий вперед корабль вызывал опасения, что они уже за тридевять земель. У нее заныло сердце, когда сквозь небольшой иллюминатор показался кусочек голубого неба. Где они находятся? Что делает сейчас отец? Предпринял ли он какие-нибудь шаги, чтобы найти ее?

Прошло несколько часов с того момента, как она проснулась рано утром и молчаливый матрос Бертран обработал ее раны на ногах. Все это время Габриэль без лишних эмоций пыталась оценить ситуацию. В результате она четко сформулировала ряд выводов. Во-первых, отец будет в замешательстве. Он едва ли поймет, о чем говорит этот сумасшедший пират, приписывая ему какие-то гнусности. Отец — преступник? Чудовищно! Отец — садист, позволяющий себе пытать человека и даже ставящий ему клеймо по какой-то непонятной причине? Но это — безумие!

Второй вывод заключался в том, что отец, так же как и она, был полностью в руках Рапаса. И эта мысль была невыносима!..

В-третьих, она не может пассивно ждать освобождения, потому что план этого сумасшедшего разработан настолько тщательно, что отец, без сомнения, не имеет ни малейшего представления о ее местонахождении.

И последнее — она не может допустить, чтобы отец ради ее спасения подчинился прихоти какого-то ненормального, который намерен уничтожить его. Она умная, образованная, находчивая и отнюдь не беспомощная девушка! Она обязана изобрести план побега любым способом.

Дальше умозаключения не распространялись. Габриэль нахмурилась, поняв, что ход ее мыслей, обычно такой ясный и быстрый, за последние полчаса запутался, и она никак не могла разобраться, в чем причина.

Может, боль в ногах отвлекала ее? Габриэль пошевелила кончиками пальцев. Нет, мазь, наложенная Бертраном, легко проникла в кожу и сняла всю боль. Удивительно, но она уже в состоянии ходить по своей каюте.

Может, что-то не в порядке с желудком? Как раз в этот момент корабль ушел глубоко вниз между волнами, и Габриэль чуть не полетела на пол с койки. Она громко вскрикнула, а неприятные ощущения усилились.

Она взглянула на иллюминатор. В каюту попадало очень мало воздуха. Остатки завтрака — какая-то вязкая каша с куском сала — так и остались стоять посреди стола. Ощущение, что все это давит ей на желудок, стало невыносимым. Одна мысль о завтраке вызывала чувство тошноты.

Габриэль откинула назад тяжелую копну волос… Воздух. Вот чего ей не хватало. Она вновь бросила взгляд на иллюминатор, потом встала на колени, пытаясь открыть его. Ничего не получалось. Габриэль засмотрелась на быстро бегущие волны с белыми барашками, но у нее вдруг закружилась голова, и она резко откинулась назад.

О Господи! Неожиданный скачок и резкое падение вниз, и вновь подъем, и падение по мере того, как нос судна врезался в волны.

Ох-х! Нет… Эта вязкая тяжелая каша… Вновь глубоко вниз и вновь на гребень… Эта отвратительная свинина… И вновь безжалостная качка, Габриэль зажала рот руками, потому что явственно почувствовала противные позывы в желудке.

Ей нужен воздух! Свежий воздух! Рванув дверь каюты, она быстро побежала по коридору, заметив в его конце лестницу. Забыв о больных ногах, через секунду она оказалась на палубе.

Габриэль не очень устойчиво держалась на ногах, но жадно глотала бивший ей в лицо свежий воздух. Ветер растрепал ее рыжие волосы, а ночная рубашка плотно прилипла к телу. Она едва замечала взгляды грубых матросов, глядевших на нее с удивлением, смешанным с любопытством.

Свежий воздух не помогал. Корабль продолжало сильно качать… вверх, вниз… вверх, вниз… Ох-х… Никогда не было ей так плохо. Она почувствовала… что неожиданно к горлу подступил комок. Расталкивая всех, кто стоял на пути, Габриэль рванулась к борту, перегнулась через край, и тут же ее желудок стал выбрасывать содержимое. Краешком сознания она ужасалась тем чудовищным звукам, которыми сопровождался этот процесс.

Затем она повисла на деревянном ограждении борта, удерживавшем ее от падения в воду. Желудок лишь временно успокоился, и весь мир в зыбком тумане кружился вокруг нее. В этот миг она услышала его голос:

— Кто разрешил вам выйти на палубу?

Габриэль медленно повернулась, инстинктивно ощутив, несмотря на изнурительную слабость, надвигавшуюся на нее опасность. Похититель горой возвышался над ней, сводя на нет ее собственный рост, обычно впечатлявший. Она стиснула зубы, почувствовав, что подступает новый приступ.

— Я спрашиваю вас, мадемуазель?

Габриэль через силу прошептала в ответ с неподдельной ненавистью:

— Я действительно должна отвечать на ваш идиотский вопрос?

На лице Рапаса появилось грозное выражение, но Габриэль никак не среагировала на это, потому что слабые позывы перешли в острый спазм. О нет… только бы не повторилось…

Быстро обернувшись к борту, она будто со стороны увидела скрюченное существо, свесившееся через борт, а ее желудок изверг новую порцию. Она все еще пыталась отдышаться, когда ее схватили крепкие руки похитителя. Палуба и люди продолжали кружиться в глазах Габриэль, когда ее оттащили к той самой лестнице, на которую она поднялась несколько минут назад.

Едва замечая что-либо, пока они миновали коридор, Габриэль осознала, где находится, когда капитан пинком ноги открыл дверь своей каюты и внес ее туда. Через минуту она лежала на кровати. Габриэль открыла глаза, чтобы взглянуть в лицо капитану, когда тот рявкнул:

— Вы больше не выйдете из каюты без моего разрешения, понятно?

Какой грубиян…

— Это понятно? Будь ты проклят!

— Мадемуазель, я предупреждаю вас…

— Да! Это понятно!

Габриэль закрыла глаза. Может, слишком быстро, потому и не увидела, как нахмурились брови капитана, заметившего ее смертельную бледность. Погрузившись в полудремотное состояние, она пыталась обрести хоть какую-то ясность в суждениях, чтобы не превратиться в приложение к собственному желудку, который вел себя просто отвратительно. В затуманенном сознании промелькнула мысль, что план побега придется отложить до того времени, когда она будет чувствовать себя нормально. Если это когда-нибудь произойдет…

Столько дней она мечтала о морском путешествии и никогда не думала, что оно может обернуться таким кошмаром!