Искушение любовью - Мария Шарикова Страница 25

Пишу через переводчика и надеюсь, что он донесет правильно до вас все, что я хочу вам сказать.

Я знаю всю вашу историю. Я хочу рассказать вам, что происходит сейчас в Стамбуле с мистером Эдвардом Бриджвотером, моим племянником, и почему я очень сильно переживаю за него. Мистер Эдвард прибывает в глубокой меланхолии с момента вашего отъезда. Его не интересуют ни древности, ни женщины, ни родственники. Он пытался свести счеты с жизнью, но мне удалось остановить его в последний момент. Он шагнул со скалы, и я каким-то чудом сумел удержать его сначала за одежду, а потом и вытащить обратно, чтобы он не упал в море на острые камни. Он рассказал своей бабушке и моей матери, что не хочет жить, зная, что вы стали женой его брата, страдает от тоски по вам и от ревности. Я перепробовал всё и не знаю никакого средства исцеления. Я боюсь, что в следующий раз не смогу ему помочь. Дорогая леди Аделин, если вам не безразлична судьба моего племянника, я очень прошу вас приехать в Стамбул…

Карим-бей…

Прочитав письмо, которое она получила на следующее утро после бала маскарада, Аделин отложила его в сторону, не сдерживая струившихся по лицу слёз. Это она виновата во всём! Она была настолько глупа, что не смогла разглядеть какие чувства к ней испытывает Эдвард!

Вскочив с места, Адель позвала горничную, велев той срочно помочь ей переодеться. Ей больше не стоило молчать! Она немедленно поговорит с Аланом и расскажет ему всё как есть!

Написав жениху короткую записку, она назначила ему встречу, попросив навестить её через несколько часов.

Ожидание было невыносимо. Аделин спустилась в гостиную раньше времени, а Алан по привычке опаздывал.

Нервно расхаживая взад вперёд, девушка не заметила, как к ней приблизился жених, неожиданно приобняв её со спины.

— Адель, отчего такая спешка? Мы должны были встретиться на балу этим вечером.

— Ал, нам срочно нужно поговорить, — проговорила девушка, — надеюсь тебе хватит сил меня понять и просить.

— С каких пор ты стала говорить загадками, малышка? — спросил Алан, когда Аделин наконец подняла на него огромные глаза.

Вместо ответа она стянула с тонкого безымянного пальца тяжёлое кольцо и молча протянула его жениху.

— Как это понимать, Аделин? — удивлённо поинтересовался молодой человек, принимая драгоценность из её рук.

— Я хочу расторгнуть помолвку, Ал. Я… — Адель запнулась, подбирая правильные слова. — Я не люблю тебя! Вернее, люблю, но как брата, как друга, которому доверяю! Я поняла это очень давно, но пыталась вернуть себе веру в красивую иллюзию.

— Адель, всё это глупости и твои страхи, я… Я уверен, что мне удастся изменить твоё мнение, и мы будем жить долго и…

— Алан, я хочу, чтобы ты меня хорошо услышал, — громче заговорила Аделин, глядя прямо с серебристые глаза жениха, — я люблю твоего брата и намерена сообщить ему об этом!

— Никогда не думал, что ты сможешь меня так удивить, Адель, — наконец сказал Алан, глядя на смутившуюся невесту, — что такого ты нашла в Эдварде, чего нет во мне? Его титул? Но разве не ты говорила совсем недавно, что золото и богатство для тебя ничего не значат?!

— Теперь я не узнаю тебя, Алан! Неужели ты считаешь невозможным тот факт, что твоего брата можно любить просто потому, что он это он? Плевать я хотела на титул и всё остальное! Я люблю его, а он… О, Алан, я должна тебе что-то показать!

Оставив бывшего возлюбленного в гостиной, Аделин поднялась в свою комнату и достала из шкатулки письмо, которое получила этим утром.

Спустившись вниз, она протянула Алану, удобно расположившемуся на диване, послание, без слов прося его прочитать влажный от слёз листок.

Спустя несколько минут, показавшихся Адель вечностью, молодой человек небрежно откинул письмо и, подняв светлые брови, усмехнулся.

— Это очень в стиле Эдварда, — только и сказал Алан, поднявшись со своего места, — он вечный нытик.

— Как ты можешь так говорить?! — воскликнула Аделин, не сдерживая слёз. — А если бы он умер! Его дядюшка — святой человек, хоть и мусульманин!

— Святых мусульман не бывает, Аделин, но Эдвард и дяде своему сумел доставить неприятности. Это же надо… Люди не меняются.

Молодой человек прошелся по комнате, и остановился у окна, слушая, как рыдает Аделин. Как только он отвернулся, брови его съехались на переносице. Он сжал губы и смотрел на своё отражение в стекле, о чем-то размышляя.

— Адель, ты меня раздражаешь, — наконец бросил Алан, обернувшись к рыдающей девушке, — хватит его оплакивать. Он же выжил.

Аделин зарыдала ещё надрывнее. Алан подошел к ней и схватил её за плечи.

— Хватить ныть! Или ты целовалась с Эдвардом, и нытье передалось и тебе, как зараза? Хотя я не верю в такое, он слишком благороден, чтобы целоваться с тобой.

Покраснев, Аделин закивала, пытаясь успокоиться.

— Целовалась, — честно ответила она, не имея привычки лгать.

Молодой человек метнул на неё раздраженный взгляд.

— Иди собирай вещи. Ты едешь в Турцию!

Эдвард не был дураком и понимал, что турецкие чиновники тоже читают английскую прессу. Особенно те, кого это касается. Газета с большим портретом Аделин на развороте лежала перед ним уже третий час. Статья, подписанная именем Алана Эгертона, занимала две страницы. Обладая бойким пером, Алан описал свои приключения в Турции и похищение клада, который был вывезен на лайнере.

Эдвард сжал голову руками. Он поручился, что брат его не вывезет клад…

Первые панические мысли и злость на беззаботного Алана улеглись, и теперь он мог только смотреть на спокойное лицо Аделин, которая смотрела на него с разворота и немного улыбалась. Его сердце сжималось от нежности, когда он видел её. Хорошо, что Алан решил сфотографировать Аделин в подражание Генриху Шлиману, сделавшему подобный же снимок своей жены Софии. Аделин очень шли украшения. В драгоценном уборе её юношеский задор уступал место чуть ли не королевской стати.

Поняв, что просидел над газетой всё утро, герцог попытался сообразить, что ему теперь следует делать. Никакого желания связываться с представителями Османской империи у него не было, а французский лайнер, что стоял на рейде в Стамбуле, уходил только через две недели. Уехать в Париж? Всё равно в Лондон путь ему закрыт. Подойдет любая столица мира. Хоть Нью-Йорк, Париж или Санкт-Петербург. Жаль, что Англия сейчас не ведёт войн.

Эдвард прошелся по комнате. Война — самое место для таких, как он, разочаровавшихся в жизни неудачников. Пощекотать нервы и в конце поймать пулю — что может быть проще? Отдать ненужную жизнь за короля и отечество, а потомкам передать в наследство награды героя… Тем более, что его потомки — это дети Аделин.

Мысль его сделала круг и вернулась к Аделин. Он подошёл к столу и стал снова рассматривать её портрет. Провел рукой по линии её носа. Ему казалось, что он слышит её голос за дверью, что сейчас она войдет и бросится в его объятья. Он даже обернулся и прислушался, но было тихо.