Игра на любовь - Ирина Молчанова Страница 25

Наши отношения уже некоторое время назад сошли на нет. Сейчас он встречался с какой-то девчонкой из соседней школы, а пока пассия не видела, клеился к кому ни попадя. Аполлон, что с него взять?

Леха коснулся волосами моего лба и, неотрывно глядя на губы, пробормотал:

— «Или я хорош слишком для тебя, или ты такая неприступная?» [5]

Мы засмеялись.

— С окончанием, — поздравила я.

— Кино, прогулка, чай, кофе, пиво? — с наглой ухмылкой перечислил он.

— Прощай! — подмигнула я.

Кажется, он так до конца и не оставил надежды на взаимную страсть. Петров с сожалением выпустил меня из объятий и, окинув оценивающим взглядом, вздохнул:

— Жаль.

Я помахала на прощание пальчиками и заспешила домой. Быстро идти не хотелось, но давать Петрову повод стало бы ошибкой. Все-таки такие красавцы отказов не забывают. Помучается еще какое-то время, а по прошествии лет наверняка только меня и вспомнит на школьной фотографии, как девушку, которая почему-то так и не влюбилась в самого лучшего парня.

Любовь… с моей все по-прежнему слишком сложно.

Настя жива-здорова, улыбается и смеется — когда меня не видит. Встречаясь в школьных коридорах, мы отводим взгляды, а улыбка с ее лица всякий раз исчезает. Теперь это, конечно, в прошлом. Больше мы не увидимся. Надеюсь, у нее все будет хорошо. Все-таки она славная, у нас с Антоном хороший вкус.

Тоша сегодня сказал мне: «Поздравляю». Еще одно слово в копилку нашей безмолвной любви. К нему в приложении миллионы взглядов и несмелых улыбок. Мы здороваемся каждый день, однажды он спросил, какой у нас следующий урок. Я так растерялась.

А еще выкинула полосатую майку. Теперь думаю, что поспешила. Отныне больше нет места, куда мы с Антоном как приговоренные должны каждый день ходить, чтобы видеть друг друга. Выходные, каникулы — все это существовало и было пережито лишь потому, что впереди определенность, школа — новая встреча. Жить легче и приятнее, когда знаешь, чего ждать.

Раньше после сдачи экзаменов мы с Антоном ходили в кафешку. Называли ее «Зеленой», потому что стены, пол, потолок там были разных оттенков зеленого. Мы садились за столик возле водопада, заказывали себе по огромному куску шоколадного торта и высокому стакану шоколадного коктейля со сливками. Еще одна традиция.

Я остановилась перед своей парадной, взялась за ручку двери и ощутила, как в животе защекотало от приятных воспоминаний. Я недолго постояла в тщетной попытке перестать улыбаться, но не смогла.

А мне бы не помешал сейчас шоколадный торт!

Я открыла, а затем решительно захлопнула дверь парадной и пошла на остановку. Идти на каблуках до кафе было лень. С Тошей мы, конечно, всегда ходили только пешком. Но лишь потому, что с ним и десять километров — не расстояние. В одиночестве гулять по любимым маршрутам психологически трудно.

Маршрутка мигом домчала меня до нужного высотного дома, где на первом этаже находилось наше «Зеленое» кафе.

Посетителей почти не было. Я подошла к стойке и протянула руку к меню. Женщина-бармен в зеленой легкой рубашке и юбке до колен обернулась. Она меня узнала, хотя я не была у них почти три года, и огляделась в поисках Антона.

— А где ваш… — женщина удивленно приподняла брови, оглядывая зал.

— Я одна.

Бармен понимающе кивнула:

— Пришли бы чуть пораньше… ваш друг заходил, посидел полчаса и ушел. Вы не встретились?

— Нет. — Я поспешила пройти к нашему любимому столику возле водопада и уткнулась в меню. Сердце больно пульсировало в висках.

Один шаг, одно слово, полчаса…

Эти полчаса я потратила на ненужных мне людей, на подружек, на Петрова — фигуры, которые препятствуют завершению игры.

Мне принесли кусок шоколадного торта и холодный коктейль.

Я люблю влажный запах и шум воды. В огнях зеленой подсветки блестящие прозрачные струи льются с самого потолка и ныряют в небольшой бассейн, где плавают искусственные листья кувшинок. На одном из них сидит коричнево-зеленая лягушка. Я всегда говорила Тоше, что она как раз под цвет его глаз, и смеялась. Не знаю, было ли ему смешно?!

Избаловаться так легко. Сегодня он украдет ради тебя деньги, позволит называть себя дурацким прозвищем, завтра закроет глаза на все твои дурные поступки, а послезавтра ты непременно решишь, что тебе все позволено. Но «не тех» слов, «не тех» дел когда-нибудь накопится слишком много, и тогда даже секундная пауза, два случайных, необдуманных слова могут стать последними.

Мне приятно сознавать: всего полчаса назад Тоша сидел за этим самым столиком и, наверное, думал обо мне. Разве пришел бы он сюда по другой причине?

Я верю, наше воссоединение — дело времени, но не знаю, сколько его понадобится. День, два, месяц, год, целая жизнь? Когда что-то ломаешь, следует помнить: не все легко починить, особенно если испорченный предмет нельзя сдать в ремонт. Свое сердце можно вручить врачам, только они будут бессильны пинцетами вырвать из него любовь. Чувства не поддаются лечению, не слушаются слов родителей, учителей, они невнушаемы и в противостоянии делаются лишь сильнее.

Торт тает во рту, черный шоколад с приятным хрустом ломается под давлением чайной ложечки. Я раньше частенько говорила, будто жить не могу без сладостей. Антон смеялся над моими словами. «Не станет на свете сладостей, и будешь жить, куда же ты денешься?!» — утверждал он.

А ведь и правда, куда?

Я думала, что не могу жить без Антона, но никогда не говорила ему об этом. Сказал бы он: «Уйду я, и будешь жить, куда же ты денешься?!» Может быть, но скорее всего, пообещал бы не оставлять меня. Это так просто…

— Ники, скорее! Мы уже опаздываем! — крикнула из прихожей мама.

— Сейчас-сейчас! — проорала я в ответ из своей комнаты, подбегая к зеркалу. На мне длинное, до пола, обтягивающее белое платье. Волосы убраны в прическу, несколько завитых локонов спускаются по шее на обнаженные плечи. Я хороша, но чего-то не хватает. Не пойму, чего именно!

Как знала, нужно было одеваться за два часа до выхода. И вроде не копуша, но свадьба мамы случается не каждый день, хочу выглядеть на все сто. Желательно не лет!

Я подошла к столу, открыла шкатулку с украшениями и порылась в ней. Мой взгляд остановился на колечке, лежащем в самом углу, и сердце сжалось. Больше года назад я сняла цепочку, на которой его носила, и с тех пор не прикасалась к Тошиному подарку.

— Ники, машина уже у подъезда! — вновь послышался мамин голос.

Я нерешительно переминалась с ноги на ногу и смотрела в шкатулку, а когда мама стукнула мне в дверь, проносясь по коридору, я быстро взяла кольцо. «Ближе тебя нет никого», — промелькнули выгравированные на внутренней стороне слова. Мои пальцы когда-то могли крутить колечко, как хулахуп на талии, а теперь…