Никогда не обманывай герцога - Лиз Карлайл Страница 25

– Перед тем как продолжать, – в конце концов заговорил Осборн, – я должен сообщить вашей светлости, что считаю покойного герцога своим другом и покровителем. Да, несомненно, последний год все в Селсдоне взвинченны, дом переполнен слухами. Но что касается брака, то он был устроен вопреки желанию герцогини – насколько мне известно. Но мне кажется, что в Селсдоне она обрела спокойствие.

– У них не было детей, – заметил Гарет.

– Брак был коротким, – объяснил Осборн, покачав головой, – немного меньше года.

– Всего год? – Гарет был изумлен.

– По-моему, одиннадцать месяцев, – ответил Осборн. – И Уорнем был уже не молод. На зачатие ребенка требуется время. – Он снова беспокойно заворочался в кресле, и Гарет понял, что доктор больше ничего не скажет.

– Благодарю вас, доктор Осборн. – На этот раз голос Гарета прозвучал спокойно. – А теперь не могли бы вы ответить на мой первый вопрос? Возможно ли, чтобы герцогиня сделала что-то, а потом не помнила об этом?

– Да, – ответил Осборн с явным неудовольствием на лице. – Такое вполне возможно.

– Почему? – настаивал Гарет. – Она… сумасшедшая?

– Герцогиня перенесла душевную травму примерно за год до брака с Уорнемом, – с еще большей неохотой сообщил Осборн. – Травму, от которой она, как я полагаю, до сих пор еще полностью не оправилась, а уж ко времени ее повторного замужества – тем более.

– Повторного?

– Да. Она была вдовой, леди Лембет. А вы не знали? – Доктор удивленно поднял брови.

Что-то всколыхнулось у Гарета в глубине сознания. Похоже, миссис Уотерс говорила об этом несколько дней назад? Речь шла о том, что ее хозяйка похоронила двух мужей. Но в тот момент Гарет был слишком зол, чтобы обратить внимание на ее слова.

– Осборн, я даже не знал о существовании этой женщины, пока не приехал сюда, – резко ответил Гарет. – Все, что мне было известно – и имело отношение ко мне, – так только то, что Уорнем женат на своей первой жене.

– О нет, она умерла много лет назад. Леди Лембет – его четвертая жена.

– Гм… похоже, Уорнема преследовали несчастья, – сухо заметил Гарет. – И что же случилось с двумя другими?

– Первая умерла трагически.

– А могло ли быть иначе?

– Думаю, нет, – согласился Осборн, и горестная улыбка скривила его губы. – Но это была двойная трагедия. Молодая женщина носила ребенка – сына герцога. Она упала с лошади во время осенней охоты и сильно ушиблась. В результате ни она, ни ребенок не выжили.

– Она участвовала в охоте, будучи беременной? – Гарет с недоверием посмотрел на доктора.

– Как мне говорили, вторая герцогиня была очень молодой и излишне порывистой, – продолжал Осборн, оставив его вопрос без ответа. – Она вышла замуж в восемнадцать лет за мужчину, который был намного старше, и, вероятно, временами ей становилось очень скучно. Возможно, для нее этот брак был неподходящим.

– Я бы тоже так сказал, – согласился Гарет.

– В то время я учился в университете, в Оксфорде, – пожал плечами Осборн. – Так что точно ничего не могу сказать.

– А его третья жена? Она тоже была порывистой дебютанткой?

– Дебютанткой – да. Но девушка была постарше и посерьезнее. Честно говоря, она мне очень нравилась, хотя и не была красавицей, что многие считают необходимым для идеального брака.

– А он не был идеальным?

– Она была бесплодна, – с грустью ответил доктор. – Для его светлости это явилось большим разочарованием.

– Да, – мрачно отозвался Гарет, – думаю, он никогда ей этого не простил.

– Невозможность забеременеть сделала ее глубоко несчастной. – Осборн не стал опровергать заявление Гарета. – Чувствуя, что обманула надежды герцога, она впала в уныние, граничащее с болезнью, и перед сном стала принимать все большие дозы настойки опия.

– И она умерла, да? – Гарет понимал, к чему это ведет.

– Для регулярно принимающих опий, ваша светлость, существует очень тонкая граница между успокоением и смертью, – печально улыбнулся доктор. – Я уверен, это был несчастный случай.

– А потом герцог опять стал свободен и мог снова жениться, – высказал догадку Гарет.

– Это был несчастный случай, ваша светлость, – повторил Осборн. – Она никогда не лишила бы себя жизни в приступе меланхолии, и никто не желал ей зла.

– Нет, я в этом не сомневаюсь, – поспешно сказал Гарет, внезапно ощутив стыд. – Как вы сказали, это ведь на самом деле трагедия.

– Семья Вентнор страдала больше, чем положено, – заметил доктор.

Гарет задумался над тем, как много может быть известно Осборну о его жизни в Селсдоне. Но какое это имеет значение? Упершись руками в бедра, Гарет резко встал.

– Благодарю вас, доктор, за откровенность. Оставляю вас с вашей работой.

Гарет скакал обратно со взбудораженными мыслями. Он направлялся к доктору Осборну с некоторыми весьма определенными подозрениями, так почему теперь, когда эти подозрения подтвердились, он так расстроен?

Вероятно, Антония действительно не помнит, что занималась с ним сексом. Поразмышляв над этим, Гарет покачал головой. Правда лежит где-то посередине. Антония была не в себе, когда он нашел ее, это так, но потом пришла в себя. Женщина, разделившая с ним необузданную страсть, была – по крайней мере на тот момент – целиком и полностью в здравом уме. Она все помнила. Утром, во время их ссоры, он увидел в ее глазах правду и стыд. Да, конечно, она натура эмоциональная, вероятно, немного эксцентричная, но безумная ли? Нет, безусловно, нет.

На борту «Святого Назарета» был один мужчина по имени Хаггинс, настоящий «морской волк», которого списали с Королевского флота за непригодность к службе. Хаггинс вместе с генералом Хислопом сражался на принадлежавшем Великобритании корабле «Ява» у берегов Бразилии, недалеко от того места, где его и подобрал «Святой Назарет». Это была продолжительная и жестокая битва, и под конец американцы стали беспощадны. «Ява» спустила флаг и была сожжена. Те несколько человек, что остались в живых, были психологически сломлены. И вот у Хаггинса тогда было то же выражение лица – дикое и затравленное, что и у Антонии в ту ночь, во время дождя. И тот же отсутствующий взгляд. Было ощущение, будто эти люди смотрят сквозь вас, а в их глазах при этом отражается какой-то невообразимый ужас. На корабле Хаггинс впал в бредовое состояние, оказался бесполезным, и капитан снова высадил его на берег в Каракасе, где он, вероятно, и умер.

«Господи, как можно сравнивать Антонию и это жалкое существо?! – ужаснулся Гарет. – Они абсолютно не похожи. Вот только глаза… Боже мой, их глаза…»

Отогнав от себя воспоминания, Гарет пустил лошадь быстрым шагом. Ему нужно было несколько минут тишины и спокойствия, чтобы обдумать все то, что сообщил Осборн. Честно говоря, Гарет сейчас очень нуждался в совете. Он был ослеплен вожделением и гневом и не мог ясно мыслить.