Влечение сердца - Джулия Милтон Страница 25

Луиза вдруг сообразила, что надо позвать на помощь.

– Помогите!.. – было крикнула она, но тут же осеклась.

Ибо они находились в самом дальнем, самом глухом и безлюдном конце парка, где просто некому было услышать ее и поспешить на подмогу.

Тогда Луиза стиснула зубы и усилием воли попробовала заставить себя встать на ноги. Какой же она была легкомысленной, когда развязала веревки, удерживающие ее на лошади! Ей следовало сразу сообразить, что потребуется посторонняя помощь, и скакать во весь опор назад, к особняку. И вот теперь, вместо того чтобы принести реальную помощь возлюбленному, она бесполезным придатком лежала здесь, рядом с ним, и могла лишь стонать и посылать проклятия.

Нечего и думать взобраться на лошадь. Ей нипочем не справиться со столь непосильной задачей. Луиза готова была ползти ползком, но понимала, что это было бы напрасной тратой сил и времени. Ей никогда не добраться самостоятельно до дома.

Слезы ручьями текли из глаз. И вот, когда Луиза уже успела прийти в полное отчаяние и готова была лечь тут же, рядом с Джереми, на землю и умереть, ей наконец показалось, будто его веки дрогнули.

– Джереми? – с надеждой позвала она.

Синие глаза приоткрылись.

– Луиза? – Он попробовал приподняться, однако тут же со стоном откинулся назад. Лицо перекосилось от боли. – Дьявол, голова просто раскалывается! Что со мной случилось?

– Ветка, – коротко объяснила Луиза, просияв от радости. – Какое счастье, ты жив! Я тебя все звала, звала, а ты не отвечал… Как же я перепугалась!

Джереми осторожно прикоснулся к своему виску. Увидев на пальцах кровь, криво улыбнулся.

– Еще бы… Крови, как из зарезанного поросенка. Тут кто угодно струхнул бы.

Луиза вдруг помрачнела.

– Это я виновата. Если бы я тебя не окликнула в самый неподходящий момент, ничего бы не произошло.

– Не говори ерунды. Ты же не нарочно. Да и вообще, мне самому следовало смотреть, куда еду.

Луиза с нежностью коснулась его виска.

– Сильно болит?

– Терпимо.

Однако она ясно видела, что Джереми очень больно. Он то и дело закусывал нижнюю губу, с лица не сходила бледность. И все же он держался молодцом.

Волна раскаяния нахлынула на Луизу. Нет, что ни говори, а в случившемся следовало винить только ее. Стыдно вспомнить, каких гадостей она ему наговорила… А ведь, между прочим, удар мог бы оказаться сильнее, и тогда Джереми сейчас не разговаривал бы с нею…

При мысли о том, что она могла потерять Джереми навсегда, Луиза сделалась белее мела. И именно в этот миг отчетливо, как никогда, поняла, что любит его. Любит с первого взгляда и до последнего вздоха. Навсегда. Навечно. И ей плевать, действительно ли виноват перед ней Джереми или нет, поступил подло или честно. Все равно. Важным было только одно. Чтобы он был рядом.

А иначе – зачем жить?

Луизе крепче прижала к себе драгоценную голову. Ей хотелось на весь мир прокричать о своей любви. Но вместо этого она, неожиданно даже для себя, сказала:

– Джереми, я решила развестись.

Темные брови изумленно приподнялись.

– Ты говоришь серьезно?

– Серьезней не бывает.

И Луиза чувствовала, что это действительно так, хотя всего минуту назад и не помышляла о разводе. Просто вместе с осознанием любви к Джереми пришла и мысль об абсурдности попыток сохранить брак, и без того дышащий на ладан. Непонятно, почему она так долго цеплялась за видимость хороших отношений с Чарльзом, если на самом деле ей был нужен совершенно другой мужчина?

Впрочем, объяснение было. Слишком долго Луиза не понимала, не хотела понять, что чувства, которые она испытывала к Джереми, – не просто страсть. Она полюбила его с первого взгляда, впервые полюбила по-настоящему. И испугалась этой любви, в одно мгновение поставившей привычный мир с ног на голову. Сделала все для того, чтобы задушить ее, убить на корню. И только несчастный случай заставил Луизу открыть на правду глаза и принять чувство, без спросу, но накрепко обосновавшееся в ее сердце.

Джереми, пристально смотревший в ее глаза, казалось, прочел в них ее мысли. Ни слова не говоря, он притянул к себе Луизу и прикоснулся к ее лбу долгим нежным поцелуем.

– Слава богу! Ты умница.

Луиза робко подняла на него глаза.

– Ты же говорил, не будь я замужем, все могло бы быть по-другому. И вот, совсем скоро я буду свободна…

Поняв то, что было недосказано, Джереми ласково коснулся ее растрепавшихся волос.

– Я люблю тебя, моя мужественная девочка.

– Я тоже люблю тебя, Джереми, – с замирающим сердцем впервые произнесла вслух она.

– Знаю. – Он легонько коснулся ее губ. – Теперь знаю…

В ее глазах мелькнуло удивление.

– Только теперь?

Он смущенно зарылся лицом в ее каштановые локоны.

– Понимаешь, до этого момента у меня складывалось впечатление, будто я – твоя очередная игрушка, мимолетная прихоть. И испытываешь ты ко мне не любовь, а только страсть. Муж баловал тебя всяческими подарками, и я себя чувствовал как раз одним из таких подарков, выписанным из заморской страны. Просто тебе захотелось поиграть со мной не только в доктора и пациентку, но и в любовников. И если бы я тебе уступил, то интерес к моей скромной персоне пропал бы на следующий же день.

– Но это не так! – возмутилась Луиза. – Я отнюдь не капризная девчонка, меняющая любовников, как перчатки. Можешь не верить, но до сих пор в моей жизни существовал лишь один мужчина – мой муж.

– Верю, – мягко отозвался он. – А сердце мое всегда знало, что ты не такая, как остальные.

– Тогда почему же ты воображал обо мне столь жуткие вещи? – улыбнулась она.

Однако Джереми смотрел на нее серьезно.

– А что мне оставалось, если для меня отводилась всего лишь скромная роль любовника? Тогда, в рощице, ты упрекала меня в том, что я отказался взять тебя, и не хотела понимать, почему меня остановил такой <пустяк>, как твое замужество. Казалось, тебе не впервой флиртовать за спиной у мужа.

Луиза густо покраснела. До сих пор то, что ее поведение можно было истолковать таким образом, просто не приходило ей в голову.

– О господи… Боже, как стыдно!

Джереми ласково прижал ее к себе и принялся убаюкивать, как ребенка. О своей голове он успел окончательно забыть. С того момента, как Луиза призналась ему в любви, он чувствовал себя счастливейшим человеком на свете. И такой пустяк, как ноющий висок, не шел в расчет.

– О нет, я вовсе не думал, что ты такая. В глубине сердца я всегда знал, что ты самое чистое, самое искреннее создание на земле. Настолько непосредственное, что, когда в твою жизнь вошел я, ты просто забыла об условностях. И это правильно, ведь любовь – важнее всего.