Столичная штучка - Джуди Кристенберри Страница 25

— Как сказать… — замялась Рейчел.

— Почему никто не говорит начистоту? — возмутился Джейсон. — Он что-нибудь сказал?

— Ничего такого… Мне показалось, он остался несколько разочарован, — предположила она.

— Ишь ты! — просиял ковбой.

— А может быть, он просто расстроен. Такое ведь тоже нельзя исключать, учитывая то, что Дженни решила с ним порвать…

— Уверен, он рассчитывает переубедить ее, — тревожно проговорил Джейсон.

— Мне кажется, это настоящий мужской поступок — приехать в такую даль, чтобы повидать свою подругу, — сухо проговорил Сэм Сандерс.

В вечернем наряде Дженнифер Уотсон выглядела чересчур экстравагантно даже в лучшем ресторане Оклахома-Сити. Странно, но у нее, привыкшей чуть ли не каждый вечер ужинать в ресторанах Нью-Йорка, теперь не было сил выносить взгляды всех этих заинтересованных глаз.

— До чего же убогое место выбрала ты себе, Дженнифер! Не иначе как от скуки, — высокомерно рассудил Шейн Паккард.

Дженни устало улыбнулась в ответ и нехотя произнесла:

— Что ты знаешь, Шейн? Ты судишь предвзято. Расслабься, смотри проще.

— Расслабиться? Ты советуешь мне расслабиться? — с трудом сдерживая возмущение, процедил он. — Извини, но это несколько затруднительно в сложившихся обстоятельствах.

Дженнифер вздохнула и пригубила вина.

Они познакомились еще очень юными в Центральном парке Нью-Йорка, где оба по выходным ездили верхом. Шейн ей сразу приглянулся. Он великолепно смотрелся в седле. Молодые люди подружились, и вскоре их общение вышло за пределы Центрального парка…

— Зачем ты приехал?

— Потому что мой друг в беде, — строго ответил он.

— Речь обо мне? — усмехнулась Дженни.

— О ком же? Тебя спасать надо, если ты всерьез решила обосноваться в этой глуши. Если же нет, то, вероятно, таким способом ты хочешь отделаться от меня? Это очень неприятно, но придется смириться. Хотелось бы только знать, что заставляет тебя так поступать со мной?

— Шейн, мною движут два не зависящих друг от друга мотива, — отозвалась Дженни. — Это не глушь, а моя родина. И чувствую я себя здесь превосходно. Что же касается наших отношений… это отдельный разговор.

— Все верно, дорогая. Именно поэтому я здесь, — воодушевился Шейн.

Он извлек из кармана пиджака коробочку. Можно было не гадать, что в ней.

— Не делай этого, — попыталась остановить его Дженнифер прежде, чем Шейн успел эту коробку открыть.

Но он открыл ее, и бриллиант в короне кольца засиял множеством граней. Дженнифер печально кивнула.

— Да… Моей маме оно непременно понравилось бы.

— Возвращайся со мной. Тебе не придется работать целыми днями в душном офисе. Тебя с радостью примут в моей семье. Ты будешь сотрудничать с моей матерью в благотворительных фондах. Если хочешь, поселимся отдельно…

— Остановись, Шейн. Оставь эти напрасные фантазии. Все, что ты говоришь, — прекрасно, но не для меня. И это все!

— Почему, дорогая? Тебе не нравится идея собственной резиденции в Хамптонсе? Ладно, подыщем себе что-нибудь другое… — примирительно проговорил он и, вынув кольцо из бархатного ложа, протянул его Дженнифер.

— Шейн, ты совершенно не слушаешь, что тебе говорят! — отчаявшись от его упорного нежелания понять ее, воскликнула женщина. — Я не вернусь в Нью-Йорк, я не стану твоей женой! Разве не этими же словами я закончила наш последний телефонный разговор?

— Что ты такое говоришь, Дженнифер! Это просто немыслимо! Не пройдет и месяца, ты одумаешься, захочешь сбежать из этой пустоши, из этого болота. Я же предлагаю тебе реальный шанс начать новую жизнь!..

— Не называй Оклахому пустошью, а мой дом — болотом, — строго проговорила Дженни. — И новая жизнь, которую ты предлагаешь мне, ничем не отличается от старой. Я задыхаюсь в Нью-Йорке! Я чувствую себя там несчастной! Как ты этого не можешь понять?

Дальнейший их разговор был нудным и бессодержательным. Шейн искренне удивлялся выбору Дженни, она же не находила слов, чтобы убедить его.

Уже поздно вечером, подъехав к ранчо, Шейн проговорил:

— Если ты не возвращаешься со мной, я сейчас же погружу свои вещи в машину и вернусь в Оклахому-Сити, переночую в отеле и вылечу первым же рейсом в Нью-Йорк.

— Полагаю, это мудро, — сдержанно отозвалась Дженни.

— Это все, что ты мне можешь сказать? — вновь возмутился он.

— Еще желаю тебе счастливого пути и удачи, — охотно добавила молодая женщина.

Джейсон поймал ее, когда Дженни пробиралась в свою спальню. Весь дом спал, и она старалась не шуметь. Проводив Шейна, Дженни хотела только одного — забыться сном. Бодрствование Джейсона стало для нее полной неожиданностью.

Заключив ее в объятья, Джейсон шепотом спросил:

— Ты отослала его?

— Мы расстались.

— Ты не выходишь за Шейна?

— Нет!

— А он предлагал?

— Он привез с собой кольцо с огромным бриллиантом.

— Значит, отказала? — спросила Джейсон и, не дожидаясь ответа, припал к ее губам.

Его прикосновения становились пугающе интимными. Дженнифер попыталась освободиться.

— Джен, я так боялся, что ему удастся тебя уговорить…

В этот момент в коридоре вспыхнул свет. Появился полусонный отец, разбуженный разговором.

— Все в порядке? — спросил он Дженни.

— Да, папа, я вернулась, а Шейн уехал. Завтра утром он вылетает в Нью-Йорк, — отчиталась она.

— А что вы тут делаете? Чего спать не идете?

— Мы тут… беседуем, Сэм, — нахально ответил Джейсон.

— Смотрите у меня! — пригрозил тот и вернулся в свою спальню.

— Беседуем, — передразнила Джейсона Дженни, когда они вновь остались одни.

— Нужно было сказать, что целуемся? — шутливо спросил он.

— Спать пора! — объявила женщина.

— Еще один поцелуй… — попросил он.

Поцелуи длились и длились, и не менее получаса прошло, прежде чем молодые люди разошлись по комнатам.

Сон к Дженни никак не шел, потому что невозможно было не думать об этих сладостных прикосновениях… Удивительно, она никогда не томилась бессонницей из-за мыслей о Шейне.

А Джейсон вот уже которую ночь спал плохо — да и как было заснуть, если его мучили любовные грезы!

На следующее утро Дженни проснулась позже обычного. Прошедший день стал для нее особенным. Она вновь могла сказать, что начинается новая жизнь. Таких приятных и многообещающих событий выдалось в последнее время немало, стоило ей только вернуться домой.