Он, она и собака - Джейн Мэй Страница 25

– Ну, мне пора. Надо успеть на поезд.

– Могу тебя подвезти.

– Нет, не нужно. Со мной все будет нормально. Доберусь.

Я обеспокоенно смотрел на то, как она пятится. Я-то знал: с Джейн ничего не будет нормально, пока рядом нет Боба.

Боб потеребил мое ухо, пожал плечами.

– Ладно, тогда я пошел, – сказал он. – Я неудачно поставил машину, боюсь, меня запрут. Так что мне тоже пора.

Джейн кивнула:

– Счастливо.

– И тебе.

Слова упали из их ртов, словно здоровенные куски льда – такие же холодные и равнодушные. Растопить этот лед оказалось не так просто.

Боб притормозил у тротуара и нажал на гудок. Длинноволосая блондинка с таксой поспешила к машине. Это что, шутка такая?

– Привет, Майлс, – пропела Валери, заглядывая в салон.

Я вытаращил глаза.

– Помнишь меня, малыш?

Еще бы я тебя не помнил! Если бы не ты, наша дружная семья была бы цела!

Я не собирался впускать эту подлую женщину в нашу машину. Пусть Боб утратил рассудок, но кто-то должен сохранить трезвость мыслей.

– Ты плохо себя ведешь, Майлс, – сделал мне замечание хозяин. – Прекрати немедленно! – В его голосе, однако, слышалось удивление.

Ты тоже плохо себя ведешь!

Я впервые зарычал на Боба. Не судите меня строго: я был шокирован и не мог за себя отвечать.

В общем, после моего выступления он просто выпихнул меня с сиденья наружу и пригласил на мое место Валери и ее проклятую истеричку Хлою. Две нахалки устроились на моем месте! Я даже испугался, что Боб захлопнет дверь и уедет без меня.

Конечно, он этого не сделал. Он вышел из машины, взял меня на руки и посадил за руль вместе с собой. Волей-неволей мне пришлось разделить машину с проклятой хищницей. Конечно, я всячески игнорировал Валери и ее собаку, словно их просто не было, но втайне ужасно страдал.

Ах, если бы на их месте сидела Джейн!

Поток машин был очень плотным, бампер к бамперу. Мы трогались и тотчас останавливались, а солнце нагревало крышу машины так сильно, что перед глазами у меня порой прыгали мушки.

Меня никогда не укачивает в машине, а вот Хлоя оказалась слабой на желудок. Она истоптала все ноги своей хозяйке, дважды ее вырвало (жаль, не на белые брюки Валери, потому что у той с собой были пакеты). То, что Хлое дурно, в некоторой мере подняло мне настроение.

Боб решил свернуть на какое-то «платное шоссе». Он несколько раз перестроился, заехал в длиннющий тоннель (испытание для моих нервов) и выехал на дорогу с несколькими шлагбаумами. Какой-то парень сунул голову в машину и протянул руку. Я рявкнул на наглеца. Боб дал парню монету и сказал, что я ужасно глупый.

Это я-то глупый? Не я же даю деньги постороннему мужику!

«Платное шоссе» оказалось очень ровной дорогой, но и здесь было плотное движение. Иногда машины совершенно останавливались. Я мог бы даже сбегать на ближайший газон пописать и вернуться, а они бы не тронулись с места.

Совсем заскучав, я решил поспать. Свернувшись колечком на коленях Боба, я задремал.

Когда я проснулся, все изменилось. Вместо зданий дорогу окружали деревья, машин стало мало. Боб открыл окно, и на меня обрушились многочисленные ароматы. Чем дальше мы уезжали от дома, тем более приятные запахи я улавливал. Запах травы и запах земли, запах тлеющих углей и запах животных.

В какой-то момент Боб решил заехать на заправку. Пока нам заливали бензин, он подергал меня за ухо.

– Добро пожаловать в Саутгемптон, приятель.

– Майлс, Хлоя, просыпайтесь, – настойчиво сказала Валери. – Мы в Саутгемптоне.

Хлоя, тупая такса, начала яростно почесываться и нервно зевать. Я просто сел на коленях у хозяина и размял спину, отряхиваясь. Потянул носом воздух. Одно было ясно наверняка: мы покинули загазованный Нью-Йорк.

Тротуары. Витрины магазинов. Малоэтажные дома. Все казалось незнакомым и странным.

Представляете, никаких вонючих автобусов, за которыми тянутся шлейфы дыма! Никаких автомобильных гудков! Никаких завывающих сирен!

Воздух пах влагой и свежестью, оставляя на слизистой носа солоноватое послевкусие.

Люди и собаки лениво бродили вдоль дорог, некоторые сидели на траве, общались или читали, как в парке. И многие улыбались, искренне и по-доброму.

В общем, мной овладело ощущение, что все вокруг… нереально, что ли?

– Как тебе Саутгемптон, ушан? – спросил меня Боб. – Нравится?

Местечко действительно было приятным, хотя все незнакомое порождает в моем крохотном тельце недоверие.

– Куда теперь, Валери? – спросил Боб, притормаживая на перекрестке.

– Здесь направо, доезжаем до поворота, налево и до конца улицы. Там-то и живут мои родители.

– Неужели у самого океана?

– Меньше полумили от побережья.

– Тебе повезло.

– Мой дед купил здесь землю в те годы, когда она еще не стоила так умопомрачительно дорого. Вот тут съезжай с дороги.

Я услышал, как под колесами зашуршал гравий, словно под днищем машины начали готовить поп-корн. Вокруг насыпной дороги были разбиты огромные клумбы с цветами, от которых всюду стлался сладкий аромат. Впереди замаячили высокие витые ворота. За ними начиналась обширная лужайка, а еще чуть дальше виднелось довольно высокое здание из камня.

– И это ты назвала коттеджем? – изумился Боб.

Наша спутница рассмеялась:

– В сравнении с домами, которые расположены по соседству, это действительно просто коттедж.

Машина остановилась, все пассажиры высыпали к воротам. Все, за исключением вашего покорного слуги. Боб принялся меня убеждать, что снаружи безопасно, но я гордо смотрел в другую сторону. Я все еще злился, что хозяин продолжает общаться с проклятой блондинкой. На ее смазливом личике буквально было написано «жди неприятностей».

Все бы ничего, но мне очень хотелось отлить. Видимо, Боб об этом догадался, поэтому просто выпихнул меня с сиденья наружу и сказал:

– Иди, пометь территорию.

Ну, я и пометил. Вернее, смачно оросил. Нет, устроил настоящее наводнение. Долгая дорога далась мне нелегко.

Хлоя носилась взад-вперед по зеленому лужку. Некоторое время я просто следил за ней, не желая впадать в такой же неконтролируемый восторг, но эмоции взяли вверх. Я присоединился к этой вредной таксе, и уже через три минуты мы носились по лужайке вместе. Мы наскакивали друг на друга и отбегали прочь, мы падали и валялись на траве, повизгивая от радости.