У подножья Эдельвейса - Элис Маккинли Страница 25

– Что «ура»? – не понял он. – По какому поводу такая радость?

– Ну как?.. – замялась Линда, сама от себя такого поведения не ожидавшая. – Ну, мне не приснятся еще кошмары, если ты будешь рядом. – Очень наивное детское объяснение, однако вполне подходящее к ситуации.

Они улеглись. Лютый, увидев такую солидарность людей, тоже не пожелал оставаться в стороне и перебазировался к кровати.

Ветер все так же завывал за окном, снежные хлопья по-прежнему бились в стекло. Джон лежал рядом, наконец-то рядом, и Линда чувствовала его тепло. Тяжелая мужская рука лежала на ее плече, дыхание обжигало затылок. Повернуться было как-то страшно. Вдруг по глазам, по движениям Джон прочтет истинные ее намерения? Ведь наверняка в свое время он был не последним мужчиной. Нет, лучше так, спиной чувствовать его присутствие.

Но тело уже начало реагировать. Близость желанного мужчины действовала на него однозначно. Участился пульс, кровь застучала в висках…

Она, кажется, уже уснула, думал Джон. Затихла, отвернувшись к стене. Встать и уйти, пока не поздно? Он чувствовал, что еще чуть-чуть, и не выдержит. Нет, зря он на это согласился. Голова шла кругом от физической близости этой девчушки, и приходилось щипать себя, задерживать дыхание, только бы отвлечь организм от столь насущной потребности. Хоть бы отвернуться к окну и глядеть в него, считая снежинки. Хоть бы просто…

Джон нестерпимо мучился. Под одеялом к тому же было тепло, что никак не помогало усмирить тело. Если бы Линда повернулась, то увидела бы странную картину. Джон, охваченный желанием, выглядел очень сосредоточенным. С таким выражением лица можно обезвреживать бомбу, но никак не спать. Он сам чувствовал это. Но как можно расслабиться, лежа в одной кровати с предметом своей страсти? Ведь не импотент же он, в самом деле! И Джон мучился, напрягая все силы, какие только находились в резерве организма…

Ему, кажется, тоже не спалось. Линда ощущала то и дело пробегающее по руке, лежащей на ее плече, напряжение. А в ушах гулко раздавались удары его сердца. Неужели он так боится за нее? Но повернуться, сказать хоть слово Линда не решалась. Не ровен час, рассердится и уйдет: мол, не умеешь по-хорошему, так и не надо. А с губ так и рвались нежные слова. И были это слова не девочки-подростка, а женщины. Завтра они расстанутся. Не верилось, не хотелось в это верить…

Джон не мог даже закрыть глаз, потому что воображение, распаленное страстью, тут же начинало рисовать сладострастные сцены. А вдруг не успеешь остановить руку, а вдруг поцелуешь? А если она еще не уснула? И он лежал, не смея пошевелиться, не рискуя выдать себя хоть одним жестом…

Тихо тикали часы, шумно вздыхал Лютый на полу, и, беснуясь, бился в окна снег.

Красное или лиловое? А может, стоит наконец надеть то серебристое, купленное в самом дорогом магазине Анкориджа? Но Линда всегда равнодушно относилась к своему внешнему виду. Будь ее воля, присутствующие на приеме узрели бы ее в потертых джинсах и в любимом шерстяном свитере. Как жаль, что времена буйной протестующей юности ушли в прошлое…

Кажется, она уже целую вечность стояла перед распахнутым настежь шкафом, разглядывая ряд вешалок. Так не хотелось снимать уютный махровый халат! После теплой ванны, в которой Линда нежилась добрых три четверти часа, необходимость вскоре покинуть дом жутко тяготила. Итак, на чем это она остановилась? Ах да, платье!

Отчаявшись найти что-то действительно нравящееся, Линда схватила первый попавшийся на глаза наряд и решительно захлопнула шкаф. С проблемой выбора было покончено. Оказалось, что сегодня вечером ей предстояло блистать в открытом облегающем платье цвета шампанского. Линда вспомнила, что купила его два года назад во время недельной вылазки в Европу.

За окном снова пошел снег. Мерцающие белые хлопья кружились в воздухе, словно исполняя причудливый танец под аккомпанемент классической музыки. На Аляске почти всегда царит темнота, словно нарочно оттеняемая снежной белизной.

Линда скользнула взглядом по далеким силуэтам горных вершин. Где-то там, в уютном доме, затерянном среди бескрайних ледяных просторов, живет Джон. Одинокий и отстраненный от всего. Как будто между ним и остальным миром выстроена непреодолимая стена. Лишь непостижимым образом ей удалось оказаться на другой, недоступной для всех стороне.

Она резко тряхнула мокрыми волосами, прогоняя оцепенение. Ей нравилось вновь и вновь анализировать ситуацию, одновременно облачаясь в красивое платье, укладывая непослушную золотистую гриву, превращая с помощью макияжа свое по-детски юное лицо в надменную маску взрослой женщины.

Кем был для нее Джон эти две недели? Больше чем просто спасителем. Больше чем гостеприимным хозяином, распахнувшим двери своего дома перед незнакомым человеком, попавшим в беду. От него исходили такая неподдельная забота, теплота и внимание, какие Линда редко получала от самых близких людей. К тому же присутствие Джона внушало уверенность, чувство защищенности, которые она давно отчаялась найти в кандидатах в спутники жизни. Чак, конечно, замечательный парень. Но отношения с ним она всегда рассматривала как своего рода компромисс, идти на который вынуждала пугающая пустота одиночества.

Наверное, она слишком многого ждала от брака, от семьи. С тех пор как жизнь Линды вошла в налаженное русло постоянных отношений, все прежние несбывшиеся ожидания отодвинулись на задний план. Однако как бывает достаточно одного громко произнесенного слова, чтобы спровоцировать сход лавины, так для дремлющих в ней надежд хватило короткого и мощного импульса, возникшего в результате знакомства с Джоном.

Хотя Линда стояла перед зеркалом, почти готовая к выходу, и надевала жемчужные серьги, думала она совсем не о приеме. А о тихих лунных вечерах среди безмолвной тишины гор. О мелких стычках с Джоном по поводу применения очередного нетрадиционного способа лечения. О бесконечной умиротворенности, с которой засыпала каждый вечер, получив за день море заботы и внимания.

Серьга выскользнула из рук и с тихим стуком упала на пол. Линда наклонилась за ней в тот момент, когда у входной двери загудел домофон. Как и обещал, Чак приехал ровно в полседьмого вечера. Она пошла открывать без особой радости.

Жилой комплекс, в который переселилась Линда, покинув отцовский дом, был спроектирован довольно оригинально. На небольшом расстоянии друг от друга стояли четыре здания, объединенные общим подземным гаражом. Территорию ограждал забор с пунктом охраны у ворот. В уютных двухэтажных домах располагались по две-три квартиры. С соседями проблем не возникало. Они в большинстве своем приезжали сюда не чаще двух раз в год, чтобы покататься на лыжах и на месте проверить состояние дел.

Вообще после возвращения из временного заточения в горах Линда часто грустила. Но сейчас это чувство приобрело несколько иной оттенок. Она затруднялась точно назвать причину перемен. Однако интуитивно угадывала взаимосвязь этих душевных метаморфоз с недавними событиями. Столько всего произошло…

– Эй, Линда, я пришел! – крикнул Чак, хлопая дверью.