Рано или поздно - Элизабет Адлер Страница 26

— О Боже, — простонала Элли, — а я так надеялась, что вы забыли!

— Помню, помню. Абсолютно все. Вот только сомневаюсь, носили вы тогда брекеты или нет.

Она качнула головой, отбросив назад раздуваемые ветром волосы.

— Их поставили позднее. Я рада, хотя бы в этом вы ошиблись.

— А может быть, мне доставляет удовольствие вспоминать вас тогдашнюю? — Она бросила на него скептический взгляд, и он добавил: — Вы были очень милым созданием. Уже тогда, в те времена.

— Врун. Тогда я была похожа на вашего Панчо, такая же лохматая и тонконогая. — Элли улыбнулась. — Побежали вон до тех скал, а? — Она взмахнула волосами и рванула вдоль берега. Он запыхтел сзади.

Добежав до места, Элли развернулась и, уперев руки в бедра, воззрилась на него с негодованием. Однако глаза ее сияли, а щеки пылали. Она чувствовала себя, как в первый день в колледже. В первый день свободы.

Он засмеялся:

— Не смотрите на меня так! Мышцы болят. Сегодня я целый день ездил верхом, причем впервые за много лет. Да и кобыла попалась резвая и игривая, вроде вас, только гораздо мощнее. Она задала мне жару, и теперь у меня болит даже в тех местах, о существовании которых я не подозревал.

— Говорят, верхом на лошади можно добраться до таких мест, куда не заедешь даже на велосипеде.

Элли ласково взяла его под руку, и они неторопливым шагом направились к дому.

— И что заставило вас уйти из полиции? — спросила она вдруг.

— Обыкновенная пуля. Мне, понятно, повезло, она меня не убила, но спустя какое-то время выяснилось, что до скончания веку я обречен на канцелярскую работу. — Дэн пожал плечами. — С того меня и потянуло к простой жизни. Как говорится, назад к природе. Знаете, надоедает каждый день иметь дело с преступлениями, да еще с такими… В общем, о моей работе лучше не распространяться.

Элли согласно кивнула. Наслаждаясь соленым воздухом, она думала, как приятно идти рядом с ним. У нее давно не было никаких свиданий, и хотя это тоже не настоящее свидание, однако…

— А вы? — сказал он. — Я помню, ваша семья была довольно богата. Роскошный особняк, куда он подевался? Где унаследованные сокровища?

Элли остановилась и бросила в волны камешек.

— Особняк пока на месте, в нем живет бабушка. А всего остального нет. Деньги куда-то испарились. Причем прежде, чем попали ко мне. Так что теперь я должна зарабатывать себе на жизнь, как и прочие нормальные люди. — Она убрала с лица волосы и посмотрела на него. — Как говорится, такова жизнь.

— И вы об этом не жалеете?

— Шутите? — Элли засмеялась. — Ясно, жалею. Да еще как! Во-первых, мне бы хотелось содержать бабушку в условиях, к которым она привыкла, а во-вторых, деньги и мою собственную жизнь сделали бы намного легче. — Она тяжко вздохнула. — Но знаете, я бы все равно занималась тем же, чем занимаюсь сейчас. Я хочу достичь поставленной цели. Хотя с деньгами это было бы намного быстрее. Иначе я просто идиотка, понапрасну работающая по восемнадцать часов в сутки.

— Выходит, мы с вами почти в одинаковом положении. Состояние дел на ранчо «Быстрый конь» хуже некуда, и потребуются годы, прежде чем удастся привести его в надлежащий вид. Мне сказали, что это несчастливое место, ни одной бутылки приличного вина произвести не удастся.

— Вам удастся.

— Дай Бог, с помощью Карлоса Ортеги. Это мой винодел. Но возможно, я ошибаюсь, и его просто выперли из местного цирка.

Он рассказал ей о том, как прибыл Ортега. Они поднялись на веранду.

— Как же вы доверились такому человеку?

— Инстинкт. Это все, чем я в данный момент располагаю. Поставил на него, вот и все. Впрочем, как он мудро заметил, у меня не было особенного выбора. А…

Дэн застыл с открытым ртом. Неподалеку от дома Панчо дожирал стейк.

— Чертов пес стащил наш ужин. — Элли с веранды вгляделась вниз.

— Мистер Дэн, оказывается, у вас в доме живет коварный вор. Причем дьявольски смышленый. Он выбрал место и время на редкость удачно. А мы с вами растяпы, оставили стейки на столе. Надо было положить в холодильник.

— Надо вернуть его в питомник, — сердито сказал Дэн. — Но не могу. Он считает меня своим хозяином. Даже по утрам лезет в постель.

— Вы простофиля, Дэн Кэссиди, вот что я вам скажу. Собак, особенно таких, надо воспитывать с самого первого дня, иначе они будут держать вас за «лопуха», и пиши пропало. — Она не выдержала и улыбнулась, глядя на счастливую морду пса, который, насытившись, перекатился на спину и замахал лапами. — Ужасный симпатяга. Ладно, с барбекю не получилось, но я привезла колбасу, салат, хлеб и сыр. Плюс вино. Как вы думаете, нам хватит?

— Вполне, — отозвался Дэн. Они отправились на кухню.

— Забыла спросить, — сказала Элли, нарезая батон. — Вы женаты?

И сразу пожалела, в тот же момент. Должно быть, язык развязало вино.

— Извините, — пробормотала она, — вопрос отменяется.

Дэн прислонился спиной к стене, выложенной белыми плитками, и скрестил на груди руки.

— Сейчас, разумеется, я не женат, но был. И на правах старой приятельницы вы имеете право это знать. Поженились мы очень рано, а через некоторое время тихо-мирно разошлись. Она ни в чем не была виновата, и, мне кажется, я тоже. С нашей стороны это было простое ребячество, глупая романтика. Подобные браки обречены на неудачу. Вот почему я уехал в Нью-Йорк. Хотел стать биологом, а сделался копом. — Он пожал плечами. — Впрочем, я ни о чем не жалею. По-моему, я рожден быть виноделом.

— Как и я создана не для праздной светской жизни, а для ресторанного бизнеса. У меня отец был очень деятельный. — Элли перенесла корзинку с хлебом в гостиную, поставила на кофейный столик. — Может быть, поэтому вы мне и нравитесь.

Дэн осторожно поставил на столик тарелку и засмеялся:

— Я вам нравлюсь?

— Думаю, да, — сказала она кокетливо. — Мне кажется, вы отличный парень. — Она опустилась на пол, покрытый ковром.

Он наполнил бокалы и сел подле нее. Взял кусок хлеба и положил сыр.

— Расскажите о своих родителях.

Элли задумчиво пригубила вино. С одной стороны, можно было бы рассказать очень много, а с другой… Она прожила вместе с ними всего несколько лет, вроде и вспомнить-то нечего.

— Мама у меня была красивая, — произнесла она наконец. — Когда она погибла, мне было пять лет, но я хорошо помню ее улыбку и духи. Французские, «Пиже Фракас». Они пахли, как все лилии, вместе взятые. Я помню запах настолько отчетливо, что не переношу, когда чувствую его от другой женщины. Вот и сейчас: только подумала — и кажется, мама с нами, в этой комнате.

В детстве Элли часто просила бабушку рассказать перед сном вместо сказки что-нибудь о маме и папе и помнила наизусть все ее истории. У Мисс Лотти порой по щекам текли слезы, которые она смахивала мизинцем.