Цветочный переполох - Лианна Бэнкс Страница 26

Гэннон продолжал тянуть с подписанием контракта, где значился пункт о ребенке, а она до поры до времени помалкивала. Надеялась на естественный ход процесса? Конечно. Хотя и не могла сознаться в этом.

Но от подобной перспективы захватывало дух. Вдруг Гэннон Эллиотт станет ее законным мужем? Вот и появится еще одна полноценная семья.

Следующий рабочий день начался как обычно. Трудились над редакционными материалами. И вдруг Гэннон исчез. Через несколько минут преподнес ей роскошную розу. Эрика была потрясена. Чуть ли не плакала от умиления.

А во вторник все изменилось. Гэннон Эллиотт вошел в ее кабинет с мрачным лицом. Закрыл дверь, поправил галстук.

— Что случилось? Плохо твоей маме?

— Нет. Дело в другом.

— В чем же?

Он тяжко вздохнул.

— Снова пошли мерзкие слухи. Нас видели, нас засекли. Мы гуляли там-то. Отвратительно. Лезут в чужую жизнь…

— Значит, ты меня снова бросишь.

Он покачал головой.

— Нет. Ошибаешься. Нам просто нужно на время притормозить…

— Что значит притормозить? На какое время?

— Хватит прикидываться. Прекрасно понимаешь, о чем речь. И вообще, нужно думать не о сексе, а о том, как занять пост главы холдинга.

— Практичный господин. Ничего не скажешь.

— Какой есть.

— И в личной жизни во всем видишь выгоду? Ищешь достойную партию? — Эрика разозлилась.

— Ищу. И не трогай меня.

— Но, кажется, сегодня утром я была в твоей постели.

— Забудь. Сейчас трудное время. Мое внимание полностью приковано к «Пульсу». Отец должен стать главой холдинга «Эллиотт». Потом, через несколько лет, — я. Да, ты мне нравишься. Но дело важнее.

Чувствуя себя полной идиоткой, Эрика едва сдерживала слезы и ярость. Ее в очередной раз предали. Но ведь Гэннон ничего не обещал. Верно. А она, дурочка, сама виновата, забыла об осторожности.

Сердце разрывалось от боли. Понятно, что ее любовник — деловой человек. Но нельзя же быть таким жестоким.

Она едва могла говорить.

— У меня нет слов. Ты снова растоптал мои чувства. Ты — чудовище.

— Ошибаешься. Просто трезво смотрю на жизнь.

— Я больше не буду работать в «Пульсе», — Эрика чуть не дала Гэннону пощечину.

— Что?

— То, что слышал.

— Может, мне обнародовать наши отношения? Ты этого хочешь?

Она возмутилась.

— А чего ты так боишься? Мы же не маленькие дети. Разве не имеем права на интим? Впрочем, все кончено. Я не хочу больше видеть тебя, сталкиваться с тобой каждый день в редакции…

— Можно работать в разные смены.

— Нет. На одном этаже нам двоим не место. Я немедленно возвращаюсь в «Домашний стиль».

— Хватит истерик, — разозлился он. — Ты не уйдешь из «Пульса».

— Но ведь в нашем договоре сказано, что я могу покинуть этот журнал в любое время. — У нее внутри все кипело. — Или ты вообще не собирался подписывать его? А как же твое обещанное донорство?

— Бредовая идея. Ты никогда не затащишь меня в лабораторию по производству детей из пробирки…

— Подлец. — Она потерла виски. — Наигрался со мною и снова бросил. Бог накажет тебя. Обязательно.

Гэннон Эллиотт не мог заснуть. Он метался по своей роскошной, но пустой квартире до рассвета. Ему казалось, он чувствует запах Эрики, слышит ее переливчатый смех. Запутавшийся в себе мужчина напряженно думал. Ну не мог он отпустить Эрику Лейвен! Она была нужна ему. В «Пульсе». Но самое главное — по жизни. Гэннон хотел, чтобы она стала его постоянной спутницей. И боялся этого. Связывать себя по рукам и ногам не хотелось. Слишком любил независимость.

Однако что же делать? Как лучше поступить? Он лихорадочно искал выход из создавшейся ситуации.

Эрика специально пришла на работу пораньше. Охваченная чувством гнева, быстро перенесла свои вещи обратно в «Домашний стиль». Ее преемница еще окончательно здесь не устроилась, поэтому у Лейвен был шанс, заняться прежним делом. Тем более, по слухам, новую сотрудницу не все устраивало в весьма специфическом журнале. Собиралась уходить. Значит, Эрика может быть спокойна. Она никого не выживала.

Перед тем как покинуть «Пульс», Лейвен оставила записку на столе секретарши Майкла. Сообщала, что решила вернуться в «Домашний стиль», ибо ей там больше нравится. В подробности не вдавалась.

Эрика взялась приводить свой кабинет в порядок. Вдруг на ее телефоне высветилось сообщение. Гэннон. Екнуло сердце. Только от одного вида его имени. Она не хотела читать послание, однако не удержалась. Любопытство перебороло.

«Удивлен, что ты так быстро перебралась. Необходимо поговорить».

Ну уж нет. Эрика чуть не разбила телефон вдребезги. Потом выскочила из кабинета, дабы охладить пыл, и… столкнулась именно с Гэнноном Эллиоттом.

— Привет.

— Здравствуй, — холодно произнесла она.

— Куда торопишься?

— Не твое дело. — Эрика еле держалась на ногах от волнения. — Оставь меня в покое. Я занятой человек.

— Я тоже. Ну и что? Кстати, ты получила приглашение на чай от Мив Эллиотт?

— Твоя бабушка очень удивила меня. Но, признаюсь, я обрадовалась приглашению. Давно хотела взять у этой замечательной женщины интервью, рассказать о ее жизни, сфотографировать ее симпатичный особняк. Теперь такая возможность появится. Какая удача. Я уже продумала вопросы, нашла отличного фотокорреспондента.

— Вот и молодец, — Гэннон загадочно улыбнулся. — Действуй.

Эрика на следующее утро раза три примеряла одежду. Наконец выбрала, как ей казалось, самый подходящий наряд. Даже прихватила с собой запасной. Вдруг случайно что-нибудь выльет на себя.

За полчаса до приема Эрика поймала такси. Тут же подскочил фоторепортер. Девушка назвала водителю нужный адрес.

И вот перед ними трехэтажный особняк Мив Эллиотт.

Репортер даже присвистнул.

— Ничего себе домик!

Да. Впечатляло. За коваными железными воротами возвышался настоящий замок. Каменное здание было увито густым плющом, резко выделялась на этом фоне массивная красная входная дверь, как бы привлекая к себе внимание.

— Чудное местечко. — Эрика обратилась к коллеге: — Но снимать пока ничего не будем. Вдруг это вызовет у хозяев гнев. Сначала нужно получить их разрешение на фотосъемку. Ты согласен?

Фоторепортер кивнул и вылез из машины. Подал руку Эрике.

— Том, у тебя отличные манеры. Ты очень хорошо воспитан.

— Моя мама была бы рада услышать это, — засмеялся молодой человек.