Разбуженная страсть - Сесилия Грант Страница 26

– Когда эти обязанности появятся, вы, возможно, с легкостью с ними справитесь.

– Возможно. Но все-таки я бы предпочел, чтобы этого не случилось. – Она неодобрительно поджала губы. – Кажется, я выразился неудачно, дорогая. Я просто не в состоянии думать о том событии, которое сделает меня баронетом, поэтому и не могу его ждать. – Внезапно он заметил, что его спутница отстала. А когда повернулся, то впервые увидел ее лицо под шляпкой. – Только не говорите, что моя чувствительность вас поразила.

Он заметил, как заалели ее щеки.

– Не поразила, а немного удивила. Вы хотите сказать, что любите своего отца?

– Необязательно. Но нелюбовь к отцу и желание его смерти – не одно и то же. – Он зашагал дальше и услышал, что она последовала за ним, держась чуть поодаль – словно хотела его получше изучить и встроить эти наблюдения в картину, уже у нее сформировавшуюся. – Но полагаю, я довольно неплохо к нему отношусь. – Теперь он еще больше смутил ее. – Я так решил, и ему пока не удалось изменить это мое решение.

– Даже когда он лишил вас содержания за такую мелочь, как табакерка?

– Это не только из-за табакерки. – Тео наклонился и сорвал длинную травинку, стараясь не смотреть Марте в глаза. Неужели она только что встала на его сторону? – Я все время был довольно расточителен. Ни на что особенно не годился. – Он всегда безропотно признавал этот факт. В клубе «Уайтс» они с друзьями часто над этим смеялись. Но по какой-то причине здесь, за городом, ему было уже не так смешно. – Со временем я хочу стать лучше. – Он повертел травинку между пальцами. – Стать честным, уважаемым – и тому подобное… Конечно, когда стану баронетом.

– Если вы знаете, что можете стать лучше, то почему не сделать этого сейчас?

А вот и лекция не заставила себя ждать!

– Подумайте сами, дорогая. Какую выгоду я получу, если изменюсь прямо сейчас? – Он наклонил голову и улыбнулся ей, зная, что она его поняла. Потому что поля ее шляпки опустились, и разговор прекратился.

Вот и хорошо. Тео отшвырнул в сторону стебель, и они зашагали дальше. Пусть они и молчали, но сегодня был прекрасный день для прогулки с женщиной. После ночного дождя в воздухе пахло свежестью, и в траве мелькали скромные цветы позднего лета – белые, желтые и лиловые точки на ярко-зеленом ковре. Птицы порхали в воздухе, перекликаясь друг с другом на каком-то особом птичьем диалекте, какого не услышишь в Линкольншире. А на вершине ближайшего холма ветерок ворошил траву – словно какая-то огромная невидимая рука проходилась по ней гребенкой.

– Нам надо подняться на этот холм и спуститься вниз. – Марта указала на холм, и ее черная перчатка отчетливо выделялась на фоне голубого неба.

Они поднимались очень медленно. Наконец поднялись и остановились. С вершины холма открывался вид на небольшую зеленую долину, в которой виднелись серые точки – пасущиеся овцы. Внезапно залаяла собака, помчавшаяся вверх по склону соседнего холма, где в тени деревьев сидела девочка.

– Они – из моих фермеров, – пояснила миссис Расселл. – Думаю, это дочь Эвереттов. – Она сделала шаг вперед. – А чуть позади, за деревьями, как раз ваша изгородь.

Итак, если бы он того пожелал, эта земля могла бы принадлежать ему. Правда, на ней не очень-то хорошо будет расти пшеница или другие культуры. А девочка лишилась бы пастбища и своего тенистого убежища.

Тео сунул карту под мышку и проговорил:

– Как думаете, почему ваш муж не огородил этот участок?

– Боюсь, мне это неизвестно. Мистер Расселл редко говорил о таких вещах. – Марта повернулась к нему, и на миг ему показалось, что она готова сказать больше. Но после короткой паузы она предложила перейти долину и поздороваться с пастушкой.

У девочки с собой были книга и корзина. А также бдительная собака. Когда они подошли поближе, пастушка захлопнула книгу и сунула ее под корзинку. Книга оказалась прикрытой не полностью, и оттого еще больше хотелось узнать ее название.

Очевидно, эта же мысль промелькнула и у миссис Расселл. Когда они поздоровались – девочка действительно оказалась мисс Эверетт – и расположились в тени, Тео заметил, что внимание его спутницы приковано к уголку книги, выглядывавшему из-под корзины. Однако вдова продолжала вежливо расспрашивать девочку о здоровье ее близких.

Это было весьма привлекательное зрелище – молодая вдова с темными глазами и в темном платье и юная голубоглазая пастушка с рыжеватыми волосами и россыпью веснушек на носу. Тео расположился чуть в стороне от них, прислонившись к стволу дерева. Лохматая пастушья собака в коричневых и белых пятнах легла на траву рядом с ним и опустила морду на передние лапы – словно он, Тео, был ее хозяином. Собака прислушивалась к разговору женщин, и ее уши то и дело приподнимались.

Но разговор не клеился. Кажется, мисс Эверетт испытывала благоговейный трепет перед миссис Расселл, которой никак не удавалось растопить лед. Они заговорили о воскресной школе. Принялись расхваливать достоинства обучения, а также достоинства местного викария, который, очевидно, и собирался открыть школу. Однако бедная девушка в основном лишь кивала в ответ или что-то бормотала; вдова же выдвигала все новые и новые доводы в поддержку образования.

Было ясно: миссис Расселл пыталась вызвать у слушательницы интерес к этому предмету. Но она подошла к делу не с той стороны, совершенно запугав бедняжку словами «достойный» и «прилежание» и не выказывая ни малейшего желания выслушать другое мнение. Точно так же она обращалась и с ним, Тео.

– Возможно, мисс Эверетт сторонница самообразования, – заметил он, как только вдова замолчала, чтобы перевести дух. Он ободряюще улыбнулся девушке. – Когда мы подошли, вы что-то читали. Боюсь, мы вас отвлекли.

– Нет, я читала, чтобы просто скоротать время. – Девушка вспыхнула, и сейчас она выглядела еще более несчастной. – Ничего поучительного…

– Роман? – Миссис Расселл мгновенно ухватилась за новую тему. Когда же девушка кивнула, Марта продолжала с новыми силами: – Конечно, есть более полезные книги для юной леди, но большинство романов не принесут вреда. Можно начать с романтических и приключенческих произведений и постепенно перейти к Шекспиру, Гомеру и другим подобным авторам, способствующим возвышению мыслей.

Господи, она совсем не умела говорить. Неужели не видела, что девушка совершенно раздавлена и ей становится только хуже при мысли о том, что надо читать книги, которые ей навязывают? Тео подался вперед и почесал собаке шею.

– Значит, роман? – с заговорщическим видом обратился он к мисс Эверетт. – Может, «Монах» [1]?

На лице девушки появилось выражение тревоги и – в этом Тео мог бы поклясться – с трудом сдерживаемого веселья.

– Нет? Тогда, возможно, «Итальянец» [2]?