Эта сука, серая мышь - Ника Сафронова Страница 26

Нет, безусловно, Гена из Чебоксар не привил мне интереса к сексу. Но оказаться в чьих-то объятиях я бы сейчас тоже не отказалась. И очень даже! Желательно, конечно, в объятиях Лихоборского. Однако при моем нынешнем настроении это мог быть кто угодно. Хоть папа римский! Такое со мной иногда случается по весне. Не пойму только, почему приключилось теперь? Наверное, я просто устала от одиночества. Страшно устала! А игривость влюбленной парочки, носившая явно интимную подоплеку, разбередила мои раны вконец.

И в таком-то состоянии мне еще два с половиной часа пришлось смотреть на воздушных гимнастов. Потом на атлетов. На мускулистого укротителя тигров. Я даже не знала, кого из них хочу больше! Просто ужас какой-то…

Всю дорогу домой меня буквально знобило. Хорошо хоть, рядом оказался Славик. В какой-то момент он так доверчиво прижался щекой к моему плечу, что я моментально перестала быть одинокой. Вот же родственная душа! И пусть я сама хотела быть слабой! Опереться на более сильного. Теперь все было наоборот. Главное, я почувствовала, что кому-то еще нужна в этом мире.

И с этого момента я твердо решила: не отдам малыша никому! Ни в какую чужую семью! Стану воспитывать, вкладывать душу. Это будет мой мальчик! Только мой!

Мы ехали в абсолютно пустом вагоне. Лишь в дальнем углу пили пиво какие-то грязные завшивевшие подростки. И я вдруг подумала: «Когда мой мальчик вырастет, он не будет таким…» Странная это была мысль. И ощущения странные. Я таких прежде никогда не испытывала. Неужели это шевельнулась во мне самая настоящая материнская гордость? Хм, надо же, как удивительно! Вот так нежданно-негаданно у меня появился сын!

Я улыбнулась. В отражении напротив сидела молодая женщина, к руке которой льнул маленький черноволосый мальчонка. И хотя отражение это было наполовину скрыто словами: «есть инвалид хилого возраста с детьми» (ума не приложу, почему школьники всех возрастов так неравнодушны к надписи «места для инвалидов», ну и так далее). Все равно, ни у кого бы не возникло сомнений, что это едут мама и сын. Я что есть сил прижала Славика к себе и впервые задумалась о том, как теперь, должно быть, изменится моя жизнь.

Так увлеклась, что едва не пропустила нашу остановку. Выскочила как ошпаренная с малышом на руках, когда двери уже закрывались. От метро мы поймали такси. И уже через десять минут без всяких приключений очутились дома.

Старый Пляж при виде нас заспешила навстречу:

– Ну наконец-то явились гулены! – Она от души расцеловала Славика, потом стала тискать меня, приговаривая: – Ох ты, горюшко-шоферка ты луковое! Что же ты! Чуть сама не убилась и мальца мне чуть не угробила! А?

Только я открыла рот, чтобы начать оправдания, как она безо всякого перехода, затараторила:

– Ну ладно, давайте-ка ужинать, за столом потолкуем… Я, пока вас дожидалась, чуть от голода дух не испустила. Не бережете старуху! Креста на вас нет!

– Да погоди, бабуленька. Дай хоть раздеться, руки после улицы помыть…

Бабушка несколько ослабила натиск, но далеко не отходила. Пока Славик был в ванной, потихоньку спросила:

– Ну как малец-то?

– Да так, вроде получше.

– Ну ничего, ничего, оклемается мал-помалу, – и крикнула громко: – Ей, Славка! Хватит там намываться! Иди уж за стол, вареники стынут!

То, что стыло в тарелках, действительно было приготовлено по старинным украинским рецептам. Из самых что ни на есть подходящих продуктов. Только размер изделий бабушка почему-то позаимствовала у кавказской кухни. Так что внешне это напоминало, скорее, творожные чебуреки.

Впрочем, Славик их ни в каком виде есть не стал. Отщипнув кусочек, он залился слезами и сказал, что устал и хочет спать. Ни я, ни Пляж настаивать не стали.

Уложив мальчика в своей комнате, я достала с полки любимую с детства сказку про мумми-троллей.

– Давай почитаем?

– Угу. – Славик, полностью завернувшись в одеяло, как в кокон, приготовился слушать.

Уютно устроившись на животе рядом с ним, я начала: «Это было, должно быть, после обеда где-то в конце августа. Мумми-тролль и его мама пришли в самую глухую часть дремучего бора…»

Пока я бубнила, на меня вдруг накатили воспоминания из детства. Когда эту же самую книгу мне читал мой отец. Я лежала с высокой температурой и перемотанным горлом. А он сидел вот на этом зеленом стуле, что стоит в изголовье, и все прерывался: «Поленька, у тебя ничего не болит?», «Может, хочешь чаю, малышка?» А мне было так интересно, что там дальше, что я только просила: «Папочка, ты читай, читай».

Судя по всему, Славик оказался куда менее любознательным. Потому что, когда я дошла до конца страницы, то с удивлением обнаружила, что мальчик уже крепко спит. Наверное, он и впрямь ужасно устал. Все-таки для него это нереальные нагрузки. Ну ничего, завтра отсидится дома с бабуленькой. Уж она-то не даст ему соскучится, я уверена!

Я поцеловала высунутую из-под одеяла ручонку и пошла доедать свои чебуреники.

Бабушка, успевшая отужинать, терпеливо ждала моего возвращения. Она сидела, взгромоздив на нос суровые очки, и на свободной части стола раскладывала пасьянс.

– Ну как там, уснул?

– Уснул, бедненький! Прямо не могу, так мне его жалко! Весь какой-то маленький, беззащитный. Личико бледненькое, глазки несчастные…

На этих словах картежница приостановила расклад, глянув на меня поверх очков с непривычной строгостью.

– Ты вот эту свою жалость забудь! Ни к чему это, чтоб малец понимал, что его кругом жалеют. Вырастет размазней – куда это годится? Мужик должен быть волевым, решительным, как Володя мой. Что ж с того, что сиротой остался… при живом-то отце?.. Не звонил, поди, ирод?

– Нет, не звонил.

– Ну и бес с ним! Сами воспитаем!

Она снова потянула из колоды замусоленную карту.

Мы еще посудачили немного, и вскоре я отправилась спать. Завтра нужно было встать ни свет ни заря, чтобы до работы успеть нанести визит одному человеку. Вернее, сверхчеловеку, которому предстояло решить сверхнепростую задачу…

Его дом находился почти в самом конце длинной, извилистой улицы. Если бы я не знала дороги, то, скорее всего, заплутала бы. Деревенька не деревенька. Для обычного захолустья, пожалуй, слишком близко к Москве. К тому же и дач всенародных любимцев полно. Куда ни посмотришь – одни дворцы да усадьбы. Либо актрисы какой-нибудь, либо политика, либо певца.

Я шла целенаправленно. На писающих мальчиков за заборами не засматривалась. Зачем? Что мне до чужого богатства? Все эти фонтаны, альпийские горки… Мне главное – отвоевать у Леночки кусок законного счастья. Для себя, для своих близких…

Вот и дом колдуна! Маленький и ладный – он совсем потерялся на фоне кичливых коттеджей. Но все-таки очень уютный. Зеленая дверь. Лавочка под березой. Пес во дворе цепью гремит.

Я позвонила в звонок у калитки.