Фея с улицы Иркутской дивизии - Лариса Кондрашова Страница 26

— Подруга, ты не слишком вошла в роль? — попыталась одернуть ее Зоя.

— Или сиди и молчи, или сходи по садику пройдись. Сумятин недавно виноград подвязывал, а я не могу проверить.

— Я буду молчать, — пробормотала Зоя. Станет она выходить куда-то, когда здесь такая каша заваривается!

В комнату заглянула Валерия:

— Мама, ты не одна? А кто впускал твоих подруг?

— Сами впустились! — сказала Зоя, сияя белоснежной улыбкой. — Лерочка, а чего у тебя такой макияж невзрачный? Ты бы зашла ко мне, я бы тебе сделала совсем другое лицо.

Она сказала это с нажимом, потому что всегда удивлялась, почему со всеми своими проблемами подруги идут к Серафиме, которая по образованию инженер-механик, а она — визажист — до сего дня не пользуется авторитетом.

— Тогда меня никто и узнавать не будет! — отшутилась Лера.

И поторопилась уйти, потому что не любила, когда Зоя вот так снисходительно с ней общалась.

Но Симу не так просто было сбить с настроя.

— Повторяю вопрос: кто первый остановился на лестнице?

— Ну он, — нехотя произнесла Дина, хотя Сима не могла понять почему. Это же нормально, что инициативу проявляет мужчина. — Остановился и сказал: «Как поживаете, Дина Валерьевна?» И так в глаза мне посмотрел, всю душу перевернул! Я даже не сразу нашлась, что ему ответить. Стояла и блеяла, что все хорошо, жаль только, что юбилеи так редки. «А зачем вам юбилеи?» — рассмеялся он. «Только там можно увидеть всех… преподавателей…»

— Все ясно. Он сразу решил, что перед ним какая-то росомаха!

— Зоя, еще одно замечание, и ты выйдешь из класса, а вернешься с родителями!

— Очень смешно!

— Дина, ответь, как ты оцениваешь положение на сегодняшний день: ты этого профессора интересуешь или он к тебе совершенно равнодушен?

Дина на секунду задумалась.

— Пожалуй, скорее первое, чем второе.

— Тогда какого черта тебе нужна чья-то помощь? — возмутилась Зоя, которую призывать к порядку было бесполезно. — Ты вообще мужчин соблазнять разучилась?

— Да я никогда и не умела… Мой Сашка сам меня высмотрел, а потом ходил за мной по пятам, привлекал внимание то цветами, то дурацкими выходками. А перед тем как раз я с мамой поругалась. Серьезно. И она три дня со мной не разговаривала. Вот я пошла и назло ей Сашке отдалась. Он так обрадовался, что тут же предложил нам пожениться. Мы пошли, написали заявление в загс, а, когда мама решила меня простить, было уже поздно.

— Можно подумать, ты прогадала. — Опять Зоин комментарий. — У тебя такой муж, дай Бог каждому.

— Дай Бог, — согласилась Дина, — только полюбить его я почему-то так и не смогла. Живу как-то по привычке. Сначала с родителями жила, потом к Сашке перешла. Как будто так и надо, из-под одной опеки в другую.

— Вот уж никогда бы не подумала, что ты жизнью недовольна, — проговорила Сима, в который раз удивляясь, как много она прежде не замечала. — Но знаешь, не все так мрачно, как тебе представляется. Ты же сама себе противоречишь. Говорила, вроде бы в первый раз он тебя не заметил — и при этом остановил тебя на лестнице, чтобы поболтать…

— Вот именно, — подхватила ее рассуждения Зоя. — Мужики — они, знаешь, какие хитрые! Тебе кажется, что он только взглядом скользнул, а он уже успел разглядеть твои ноги и глаза и определить размер лифчика!

Дина время от времени рассказывала о своей жизни, но без подробностей. Если о чем подруги помногу говорили, так это о детях. Дочь Дины была почти вундеркиндом. По крайней мере она легко поступила на факультет экспериментальной физики, что всегда считалось неженским делом. А с другой стороны… Что же, Сима стала бы спрашивать: «Как, дорогая подруга, ты оцениваешь свои отношения с мужем?» Все в норме, и ладно! Да и сама Дина тогда, пожалуй, ничего бы нового не сказала. Она и в самом деле считала: не хуже, чем у других. Тогда к ним в университет еще новый профессор не пришел…

«В любви все возрасты проворны», — сказал юморист, перефразировав Пушкина. Сима могла бы добавить, что поздняя любовь так меняет человека, как возраст не меняет внешность. Тут юные меняются местами со зрелыми людьми. Юный как ни страдает, но в глубине души понимает, что впереди еще целая жизнь и будут еще другие Любови. Зрелый человек почти всегда считает: это уже все, последней осени последние цветы. И совершает такие безумства, куда там юным!

Права Зойка в своем беспокойстве. Запуская этот механизм, они ставят под угрозу не только судьбу Дины, но, возможно, и саму жизнь. Тут могут такие страсти закипеть, попробуй не обжечься!

Подруги, помыв посуду, ушли, а Серафима все сидела на кухне и размышляла.

— Позвони мне завтра, — сказала она перед уходом Дине, — только с того телефона, с которого ты сможешь спокойно говорить, без помех.

— Из дома и позвоню. Сашка будет на работе, а у Лёльки — первые две пары в универе.

Вот ведь как дела заворачиваются! Подруги как сговорились: помоги! При том, что и Сима не отказывалась принять посильное участие в разрешении их проблем… Вот только как можно разрешить проблему Дины? В случае если ее желание сбудется, под угрозой разрушения окажутся сразу две семьи, а если не сбудется, она всю оставшуюся жизнь будет чувствовать себя несчастной. В такой ситуации у нее будет лишь один выход: перевестись на работу в какой-нибудь другой вуз…

Но тут Сима себя оборвала: никто не просил ее просчитывать варианты будущего Дины. Надо надеяться, она сама дает себе отчет в том, что может произойти.

На следующее утро, в девять часов, Дина и в самом деле позвонила. Хорошо, что все близкие Симы разошлись по своим заведениям и она могла спокойно говорить, не будучи осмеянной. Дети все как один хихикали, когда она кому-нибудь давала советы. Да что там советы, тот, кто интересовался, что и как делать, получал целый пакет этих самых советов. Программу действий.

Ее второй муж говорил, что Серафиме нужно было бы составлять компьютерные программы — как поступать в тех или иных ситуациях. На все случаи жизни.

— Будут уходить влет! — утверждал он. — Назовешь их «Советы Серафимы Назаровой».

Как теперь выясняется, это была всего лишь предварительная работа. Подготовка к более серьезным действиям, каковые ей приходится производить теперь. Разница, как между школой и вузом.

Причем раньше она советы давала как бы между прочим, естественно входя в положение друзей и отыскивая выход. Если Симу об этом просили. Ей нравилось показывать нуждающимся в ее советах то, чего они не могли сами увидеть. Словом, как бы лицом к лицу. А теперь стала заниматься этим сознательно, сама предлагая свою помощь.

То есть те ее советы были невинными, точнее, малозначительными, могли решать что-то в обозримом пространстве и уж никак не претендовали на революцию в судьбе. Теперь же она замахнулась на такое, которое могли бы себе позволить разве что высшие силы.