Музыка ночи - Лидия Джойс Страница 26

Но тогда почему? Зачем? Или он получил удовольствие, унизив бедную, некрасивую женщину?

Теперь это уже не имеет значения. Сара оглядела комнату, освещенную только лунным светом, которая радовала ее несколько коротких дней, которую она уже начала считать своей собственной. Видимо, так она может думать о ней в последний раз.

Сара зажгла дрожащими пальцами лампу, медленно оделась, затем открыла дорожный сундук, стоявший в ногах кровати, и аккуратно сложила туда оставшиеся вещи. Они заполнили его лишь наполовину, выглядели такими потерянными, дурно сделанными, безобразными, что это вдруг показалось ей самым ужасным из всего случившегося.

Пытаясь ни о чем не думать, она безжалостно собрала волосы в строгий пучок, сильно потерла щеки, чтобы вернуть хоть подобие цвета мертвенно-бледному лицу. Наконец она расправила плечи, выпрямила спину и, выйдя из комнаты, направилась по гулкому портего в апартаменты леди Меррил.

На ее стук тут же последовала команда войти. Открыв дверь, Сара увидела хозяйку в домашней одежде и горничную, которая терпеливо расчесывала ее длинные серебряные волосы.

– Достаточно, – твердо произнесла леди Меррил.

Когда Макгаррити, сделав реверанс, покинула комнату, она почти минуту просто смотрела на Сару, и та почувствовала знакомое болезненное унижение. Лицо у нее вспыхнуло, мышцы свело от напряженного стремления не горбиться, как провинившийся ребенок. Она упрямо смотрела на оборки домашнего платья хозяйки, чтобы не встретить ее взгляд.

– Ну? Что ты скажешь в свое оправдание? – наконец спросила леди Меррил.

– Я… Мне очень жаль, – прошептала Сара.

Да, она жалела, что предала эту старую женщину – единственного человека вне ее семьи, который был добр к ней. Жалела, что забыла о своем долге, променяв его на безумные часы распутства с Мавром. Жалела о своей вере в то, что кто-то и вправду может ее хотеть.

– Я знаю, что не могу здесь оставаться. Я уже собрала вещи. Если бы я могла получить заработную плату, я сняла бы на несколько дней комнату…

Леди Меррил вздохнула, и Сара удивленно подняла голову. Сейчас хозяйка действительно выглядела старой. Ее прекрасные темные глаза потускнели от разочарования, на лице собрались морщины, плечи тяжело опустились.

– Ах, Сара, Сара, Сара… Почему?

– Вы думаете, я не задавала себе тот же вопрос? У меня нет оправданий, но я сделала это потому… потому что думала, он хочет меня. И потому, что он был красивым. – Сара попыталась засмеяться, а получился какой-то задушенный хрип. – Я не жду от вас понимания. Я редко говорю, но я отнюдь не глупа. Я понимала все намеки, которые делали ваши друзья.

Леди Меррил подняла брови, однако, начав, Сара уже не могла остановиться:

– Мужчины всегда хотели вас, старые, более молодые, это не имеет значения. Вы три раза выходили замуж, и, по вашему собственному признанию, каждый из ваших мужей любил вас, а вы любили их. Вы были красивы и сейчас еще более красивы, чем я когда-либо надеялась быть. Я не встречала до сих пор никого, кто даже хотел бы… поцеловать меня… не просто девушку, а именно меня… – Последнее слово заглушил всхлип. Сара отвернулась, потому что по щекам уже текли слезы унижения и обиды.

– Боже мой, – прошептала леди Меррил. Сара услышала шорох юбок и вздрогнула, когда рука коснулась ее локтя, а потом развернула ее и притянула в свои теплые объятия. Сара не могла этого вынести, она с рыданиями уткнулась лицом в пахнущие духами оборки ее платья. Леди Меррил тихонечко шушукала, покачивая ее в объятиях, пока Сара выплакивала ей свою душу. Наконец она вытерла глаза и выпрямилась.

– Я рассчитываю, что впредь это больше не повторится, – строго произнесла леди Меррил.

– Ваша светлость? – тупо спросила Сара.

– Ты меня слышала. Никогда больше.

– Значит, вы не хотите меня уволить?

– До тех пор, дитя мое, пока одна ошибка не станет привычкой… – Она покачала головой. – Возвращайся в постель. Тебе нужен сон. Завтра я поеду с визитами к моим старым друзьям. Они чрезвычайно респектабельны, и, я надеюсь, ты будешь в прекрасной форме.

– Да, мадам. Благодарю вас, мадам, – ответила Сара.

Еще не веря этому, она выбежала из комнаты, пока леди Меррил не изменила свое решение.

Сара проснулась с неприятным чувством. Она села и с минуту смотрела перед собой, машинально отметив, что нет ее вещей, а в ногах кровати стоит открытый сундук. Он-то и напомнил ей об ужасе прошлой ночи. В комнате было холодно, она закуталась в одеяло и подошла к окну. Между лавками ходили люди в шерстяных плащах, небо было тусклым и хрупким, как стекло.

Где золотое солнце вчерашней Италии, где крепкие поющие лодочники Венеции прошлой ночи? Они были как мечты, а это лишь их размытое отражение. Город, погруженный в тишину, казался Саре нереальным, будто созданным из ожившей вереницы образов безумного художника.

Она быстро оделась, плеснула ледяной водой себе в лицо, затем собрала волосы в строжайший чопорный пучок и внимательно изучила свое отражение: нет ли небрежно выбившейся пряди или неряшливой складки на юбке? Наконец она набросила самую толстую шаль и с большой тревогой пошла завтракать.

На пустом балконе свистел холодный ветер, и она свернула к одной из боковых гостиных, откуда слышались голоса. Там оказалось так же холодно, как и в ее комнате, поскольку не было даже жаровни, чтобы развести огонь. Мистер де Лент отсутствовал. Леди Меррил окинула ее проницательным взглядом, но три девушки лишь мельком посмотрели на нее, садясь за стол, и продолжили свои разговоры.

Значит, леди Меррил пресекла распространение слухов о том, что случилось прошлой ночью, а служанку, которая привела хозяев в ее комнату, заменили другой. Сара невольно пожалела бедную девушку. Если даже она и была в сговоре с Мавром, все-таки несправедливо, что ее уволили, раз основная вина лежит только на ней, Саре.

– Я проспала. Извините меня, – пробормотала она, садясь на свое место и пытаясь быть менее заметной.

Это оказалось невозможным, потому что девушки воспринимали ее не как врага или сторожевого пса и решили сегодня вовлечь ее в свою беседу, ссылаясь на нее как на специалиста.

– Поскольку вы чуть ли не все путешествие читали свой путеводитель…

И так по любому вопросу, когда у них возникали споры. Тщетно было возражать, что она не помнит или в путеводителе об этом не говорится. Саре приходилось отвечать – верно, когда она могла, или находчиво, когда не могла, – пока леди Меррил снисходительно наблюдала за ними, хотя и с чуть натянутой улыбкой.

Накануне Сару бы порадовала эта игра, но за ночь все изменилось, и слабое удовольствие, которое она еще была способна чувствовать, казалось, принадлежало другой жизни.

Наконец завтрак кончился, девушки отправились на свои занятия в гостиную – единственную комнату, где имелась печь. Леди Меррил, готовясь к предстоящим визитам, приказала горничной закутать ее в шали и плащи. Хотя старая леди жаловалась, что промерзла до костей, она не видела причин изменять свои планы и, опираясь на руку компаньонки, спустилась по лестнице к гондоле.