Нежное пламя - Кэтрин Бритт Страница 26

— Вас беспокоит мысль о мистрале?

— Не особенно. Я люблю идти домой через поле и сражаться с бризом. Мне это очень нравилось раньше. Приятно было освежиться после целого дня в раскаленном офисе, — ответила она, радуясь тому, что он сосредоточенно смотрит на дорогу.

— А что, ветер — это единственное, что волновало вас до сих пор? — сухо спросил он.

— Нет, меня волнует ваша страна.

Она знала, что Ги ждал другого ответа, но он ничего не сказал. Он ехал довольно быстро, сбросив скорость только на подъезде к городу, в котором Викки еще не бывала, потому что он был расположен в стороне от шоссейной дороги.

Выйдя из машины, они двинулись по пешеходной улице мимо маленьких домишек с закрытыми ставнями на шум, доносившийся с маленькой рыночной площади. Хозяин ресторанчика встретил их у входа в свое заведение. Он как раз провожал посетителей.

— Добрый день, мадемуазель, месье! — приветствовал он их и повел в зал, где воздух был пропитан великолепным ароматом пряностей. Официант почтительно подвел их к столику. Зал был полон разной, но в основном хорошо одетой публики.

Для Викки каждое блюдо этого ресторана стало гастрономическим открытием, и в конце трапезы она просто сияла. Когда они пили кофе, девушка заметила, что Ги смотрит на нее по-особому внимательно. Его взгляд медленно перешел с копны ее густых волнистых волос на розовые губы, улыбавшиеся немного смущенно под его взором.

Его рот медленно расплылся в улыбке.

— Красное очень идет вам, мадемуазель. Вам надо чаще носить этот цвет.

— Спасибо, месье, — ответила она, и в глазах ее вспыхнули озорные огоньки. — Расскажите мне о вашей чудесной стране.

Ги приподнял бровь.

— Вас это действительно интересует или, — поддразнивал он ее, — только вызывает любопытство, как все новое и незнакомое? Теплые и таинственно романтические ночи, замки, где скрываются рыцари, которые могут в одну прекрасную ночь похитить вас и увезти на белом коне. Вы это себе представляете именно так?

Ее привел в недоумение его тон.

— Нет, не так. Будучи не очень общительным человеком, я просто люблю деревню и сельских жителей. Я не глупый романтик или холодный циник, если на то пошло. Когда ваши родители разводятся, розовые очки тут же слетают. Меня просто интересует ваша страна и ее прекрасные люди.

— В таком случае я расскажу вам обо всем с удовольствием, — сказал он. — Вы пропустили лето, когда цветущие поля радуют глаз, но, на мой вкус, долгая, теплая осень, которую мы сейчас переживаем, еще больше украшает природу. Вы видели очаровательные городки и деревни среди сосновых и березовых лесов и замки, забравшиеся высоко в горы и зовущие тех, кто хочет туда подняться. Вы, несомненно, знаете, что здесь можно кататься на лодках, на каноэ, на водных лыжах, играть в теннис, ездить верхом, плавать и загорать. У нас долгое горячее лето. Солнце часто палит по двенадцать часов кряду, и что вам из всего перечисленного нравится больше?

Она ответила задумчиво:

— Ваши дикие цветы, я думаю. Их здесь так много, даже осенью!

— Вам понравился бы очаровательный голубой ковер из фиалок в феврале или марте. В апреле цветут апельсиновые деревья, лепестками которых украшают свадьбы. — Вдруг его голос снова зазвучал насмешливо. — Урожай роз особенно великолепен, когда в долинах пылают розовые бутоны, хотя в парфюмерии выбирают только один сорт. Майская роза — это сам по себе неописуемый цветок, который обладает исключительным ароматом.

— И обычная крестьянка, надушенная даже капелькой этих необыкновенных духов, превращается в настоящую королеву! Теперь я понимаю, почему деревенские женщины здесь никогда не экономят на духах! — шутливо сказала Викки.

Ги с минуту обдумывал ее ответ. Наконец между его прищурившимися веками промелькнул блеск.

— Француженки обычно пользуются определенными духами, подчеркивающими их индивидуальность, и считают их важным условием своей женственности. Но духи — только один из способов подчеркнуть привлекательность. Француженки знают немало и других секретов красоты и способны даже в панталонах остаться роковыми женщинами.

Викки невольно подумала о Жанере и сказала:

— Француженки демонстрируют свой шарм всегда с расчетом покорить мужчину!

— Не совсем так, но в некотором роде. Общество сегодняшнего дня, вы не будете спорить, — это мир мужчины, где он удовлетворяет свои потребности, не признавая никаких уз. Но все же так обстоит дело не со всеми. Большинство мужчин хотят, чтобы в женщине осталась скрыта какая-то тайна. Женщина, не выставляющая на показ своих достоинств, гораздо интереснее для мужчины. Мужчина взбирается на гору, потому что вид сверху кажется ему многообещающим и возбуждающим. Подъем не был бы таким интересным, если в конце его ничего бы не было. Вы понимаете?

— Прекрасно понимаю, месье, — кивнула Викки.

Он извлек тонкий портсигар из кармана.

— Сигарету? — спросил он.

Она взяла одну, пытаясь продолжить их разговор. Он поднес ей зажигалку, достал сигару и закурил сам. Затем, откинувшись на спинку стула, сказал:

— Духи, которыми вы пользуетесь, какие-то провокационно неуловимые. Что это за запах?

— Не что иное, как обычная английская туалетная вода, — ответила Викки, почти извиняясь, ведь она помнила утонченный аромат духов Жанеры.

— Этот запах мне нравится, — сказал Ги, внимательно рассматривая ее.

— Что вы, собственно, делаете на ферме Жассеронов? Надеюсь, не перетаскиваете мешки с зерном?

— Нет, — засмеялась она, — месье Жассерон нанял женщину для работы на молочной ферме. Я помогаю мадам по дому. Они очень милые люди и так счастливы, что у них будет ребенок. Сегодня месье принес домой детскую кроватку, но мадам из-за этого расстроилась.

Он улыбнулся снисходительно:

— Мадам Жассерон во власти суеверий, как и большинство крестьян. Она боится искушать судьбу. Есть такая примета, что, если мистраль начинает дуть после шести часов вечера, он останется на долгие дни.

— И это действительно так?

Он выпустил колечко дыма.

— Вы будете огорчены, если это окажется правдой?

— Не очень. К этому можно привыкнуть, как и к другим неприятным вещам, с которыми приходится время от времени мириться.

Ги стряхнул пепел с сигары.

— Скажите мне, мадемуазель, — произнес он опасно ласковым голосом, — вы относитесь ко мне как к чему-то неприятному, с чем приходится мириться?

Викки почувствовала, как кровь прилила к ее лицу.

— Мне пришлось пережить с вами несколько неприятных минут, когда речь шла о моей сестре, — сумела она наконец ответить.

Он нахмурился:

— Но вы же знали, что у нее шумы в сердце.