Тайная победа - Лора Лэндон Страница 26

Ее будущий муж пересек комнату несколькими решительными шагами. Он встал рядом, возвышаясь над ней, словно мрачная гора, и Джессика подумала, что сейчас граф выглядит так же вызывающе красиво, как тогда, когда она увидела его в первый раз, стоявшего на верхней ступени лестницы бального зала герцога и герцогини Стратморов. Его плечи идеально облегал элегантного покроя черный сюртук, подчеркивая их ширину и мощь, снежно-белые рубашка и шейный платок оттеняли загорелое лицо. Джессика смотрела в темные глаза Норткота, которые, казалось, заглядывали ей в самую душу, и понимала, что не может отвести от него взгляд.

Она в последний раз еще крепче прижала к себе портрет мамы, а потом покорно вложила его в протянутую к ней руку графа. Их пальцы соприкоснулись, и Джессике показалось, что он на мгновение задержал ее руку в своей, словно сожалел о своем поступке и хотел как-то утешить ее.

Граф посмотрел на миниатюру и положил ее обратно на стол.

– Вам нельзя ничего забрать из дома, кроме личных вещей и одежды, – повторил он. – Нельзя, чтобы у Танхилла появился хоть малейший шанс оспорить законность наших поступков. В завещании написано, что все в доме переходит к нему. У нас нет иного выхода.

Джессика молча кивнула и отвела взгляд. В такие моменты, как сейчас, она особенно остро осознавала, как ужасно быть глухой. Ей приходилось смотреть в лицо Норткоту, чтобы понять, что тот ей говорил, хотя больше всего на свете она хотела отвернуться и не видеть его суровый, безразличный взгляд. Интересно, догадывался ли ее будущий супруг, что она видела в его глазах те чувства, которые он хотел скрыть от всего света? Джессика читала в них многое. Например, что у него уходило очень много сил, чтобы держать все эмоции под контролем. Что под маской злости Норткот прятал страх. Конечно, он не догадывался об этом, иначе построил бы еще одну стену, чтобы защитить себя от мира. Еще одну преграду, отделяющую их друг от друга.

Джессика не знала, как долго Норткот будет держать ее на расстоянии, отказываясь признавать, что их связывают крепкие узы брака. Может, лишь некоторое время? А может, всю жизнь?

Он вывел ее из задумчивости, предложив свою руку. Джессика положила ладонь на локоть и даже сквозь одежду почувствовала, какой он теплый. Нет, даже горячий.

Сердце прыгнуло у нее в груди. Неужели у Норткота жар? Джессика еще раз внимательно посмотрела ему в лицо. Оно слегка покраснело, а глаза блестели так, как это бывает, когда у человека высокая температура. Девушка коснулась пальцами его ладони. Да, его кожа пылает огнем. Тогда она подняла руку, чтобы дотронуться до его лба.

Но прежде чем это произошло, Норткот отшатнулся, словно этот достаточно интимный жест был отвратителен ему.

– Пора ехать. Вы готовы? – спросил он.

Джессика проглотила комок в горле.

– Да, граф. Я готова.

Ей оставалось надеяться, что граф не заметил, как сильно дрожат ее пальцы. Во всяком случае, даже если он что-то почувствовал, то не подал виду и с таким же холодным выражением лица направился к выходу вслед за Мелиндой и ее супругом.

А Джессика думала о том, как она много раз обещала, что будет вести себя храбро. Что уйдет из дома без слез, не оглядываясь. Однако перед тем как переступить порог, не выдержала и повернулась, чтобы в последний раз посмотреть на дом, в котором родилась и счастливо жила со своими родителями.

Она помнила то время, когда еще все слышала, и сейчас в ее голове звучали смех и голоса папы с мамой. В этом доме прошли ее самые счастливые дни. И самые печальные тоже – когда лихорадка забрала ее мать, а спустя много лет умер и отец. Здесь она познала не только любовь и понимание близких, но и печаль одиночества.

Дверь за ними закрылась, и у Джессики перехватило дыхание. Она крепче взяла Норткота под руку, горячо надеясь, что сегодняшний поступок не станет самой большой ошибкой в ее жизни.

Они поженились в маленькой сельской церкви на окраине Лондона. Свадьба была тихой и очень скромной. Службу совершал королевский епископ, ему помогали два священника местной церкви. Джессика на негнущихся ногах дошла до алтаря, у которого увидела Мелинду и Айру. С их незаметной помощью она осилила всю церемонию, говорила нужные слова, улыбалась, когда это необходимо, и вообще вела себя так, словно свадьба с Норткотом была для нее большой радостью.

Стоя перед священниками и представителями суда, которые явились по требованию Норткота, чтобы потом засвидетельствовать законность брака, она пообещала любить, уважать и слушаться мужчину, который на самом деле лишь внушал ей страх. Глядя на деревянный алтарь, украшенный затейливой резьбой, Джессика поклялась всецело доверять человеку, который еще не сказал ей ни одного доброго слова.

Она протянула ему руку, и Норткот надел ей на палец кольцо, символ их союза. Отныне по закону ей следовало во всем подчиняться ему. Она вверила свою жизнь и состояние тому, кто еще ни разу ей искренне не улыбнулся.

Граф не сразу отнял руку, и Джессика в этот момент почувствовала, как исходящая от него сила перетекла в ее тело, дошла до каждой клеточки. Ей стало очень тепло, словно странный огонь вдруг вспыхнул внутри нее, и она судорожно перевела дыхание, не понимая, что происходит.

За всю службу был всего лишь один момент, когда Норткот проявил к ней внимание. Перед тем как произнести слова клятвы, он коснулся пальцем ее подбородка и повернул голову так, чтобы ей было видно его лицо. Ни на секунду не отводя от нее взгляда, Норткот пообещал защищать ее до конца жизни. Выражение его лица при этом было очень серьезным.

А потом епископ объявил их мужем и женой.

Джессика почувствовала, как Норткот слегка сжал ее руку, и посмотрела ему в глаза. И поняла, что даже если доживет до ста лет, никогда не забудет их выражения в тот момент. Норткот смотрел на нее неуверенно, словно только что очнулся и понял, какую ошибку совершил. А потом он поцеловал ее. Несмотря на лихорадочный жар, исходивший от его лица, поцелуй был очень холодным и сухим.

Ах, если бы она смогла забыть тот самый первый поцелуй! Если бы не его жар и страсть, то сейчас она бы не поняла, каким бесчувственным было это легкое касание губ Норткота.

Потом ее муж поднял голову, и все закончилось.

Скоро Джессика уже сидела в коляске графа, готовясь к встрече с новым домом. Откинувшись на мягкую спинку сиденья, обитого черной кожей, она смотрела в окно и с отсутствующим видом трогала красивое обручальное кольцо на среднем пальце. Страх по-прежнему поедал ее изнутри.

Четыре черных жеребца везли экипаж по незнакомым Джессике улицам, которые вели в тихий район Лондона, где располагались резиденции дворян. Теперь она была графиней Норткот, а сидящий рядом с ней мужчина, который, вытянув ноги, смотрел в какую-то точку перед собой, – ее мужем. Никогда в жизни Джессика не чувствовала себя такой одинокой.

После супружеских клятв он не сказал ей ни слова. Ведя ее к выходу из церкви, Норткот положил ей руку на плечо и незаметно поворачивал к тем гостям, кто хотел их поздравить. Если же слышал, как люди говорили меж собой о свадьбе что-то не очень приятное, то ускорял шаг, чтобы у нее не было времени прочитать по их губам. Все это у него получалось так хорошо, словно он женился на глухой много лет назад.