Противофаза - Евгения Пастернак Страница 26

– Я тут как, нормально?

– Отлично! – ответила она, но почему-то фыркнула. – Только не пей больше, хорошо?

Я не пил больше, и мне было хорошо. То есть пару глотков водки я все-таки совершил -но исключительно в подогревочных целях. Путем осторожных расспросов выяснил, что в подъезде я встретил Катину подругу Наташу с другого фая города, к которой приставал с предложением немедленно ехать в Ленинград на 3-ю улицу Строителей. Песни я пел еще до этого, вроде бы хором. Правда, кто еще участвовал, разузнать не удалось, зато все помнили, как я исполнял «Под крылом самолета о чем-то поет». А еще декламировал стих из одной строчки: «Шел по улице малютка, посинел и весь продрог» – и танцевал неизвестный танец, во время которого зловеще водил перед лицом растопыренными пальцами. Почесав затылок, я понял, что мой расслабившийся мозг воспроизвел любимые сцены из «Иронии судьбы». Только танец был не оттуда. Танец был, скорее всего, из «Криминального чтива».

Сначала меня расстроило такое мое глупое поведение, но потом порасспрашивал про остальных участников карнавала и несколько успокоился. Оказывается, Дед Мороз (один из местных пап), измученный приставаниями детей и возлияниями родителей, заявил, что он Санта-Клаус, поэтому пьет только виски, а стихи выслушивает только по-английски. Каково же было его изумление, когда через десять минут перед ним объявилась юная полиглотка с «Jingle Beils». А за ее спиной маячил очень довольный папа со штофом скотча. Напиток оказался отменным, и полчаса спустя Дед Клаус (или Санта-Мороз) уже стучался во все двери и требовал Снегурочку. Причем звал он ее на английский манер – Ice Cream. К счастью, вторая же из квартир оказалась его собственной. Дальнейшая судьба живого символа Нового года неизвестна.

Другой энтузиаст праздника – некто Дима – хотя и не пил совсем (был за рулем), от запуска фейерверков пришел в неутолимый экстаз, разыскал и взорвал все хлопушки в радиусе километра и даже, если верить очевидцам, приставал к милиционеру с просьбой дать пострелять из табельного оружия.

Случилось в эту ночь еще много такого, отчего я почувствовал себя снова третьекурсником в день получения стипендии.

– Эдак у вас каждый Новый год проистекает? – спросил я у Кати, когда мы уже под утро тащили домой упирающегося ребенка.

– Нет, – ответила она, – обычно мы куда-нибудь выезжаем и там, на природе, отрываемся по полной программе. Снеговиков лепим…

– Пошли лепить снежную бабу! – немедленно зацепилась за идею Машка. – Пошли, там еще все остались.

– Маша, уже поздно, – начал я ее увещевать, – то есть рано. Короче, пора спать. Натка уехала, гости, которые далеко живут, тоже.

Катя, вместо того чтобы поддержать меня, наклонилась к дочкиному уху и чего-то прошептала. Девочка резко изменила тактику и повлекла нас за собой. В квартиру она влетела первой – и, не раздеваясь, бросилась к елке. Там уже лежали ярко упакованные коробки. Только теперь я понял, почему мамины варежки-носки следовало не вручать накануне, а засунуть под елку: Машка визжала и прыгала так, что искусственная сибирская красавица заколыхалась.

Тут я вспомнил и о своем подарке. Нащупал его в кармане, посмотрел на Катю, которая уже зевала и хлопала глазками, и решил повременить. Обручальное кольцо – слишком серьезный подарок, чтобы вручать его в состоянии полудремы.

Поэтому я ограничился крепким поцелуем в макушку и признанием в любви.

* * *

Хороший получился Новый год! Несмотря на то, что Сергей с непривычки напился. Но по-хорошему напился, по-доброму. Так напивается человек, у которого на душе безоблачно и спокойно. Расслабился, превратился в милого дурашливого ребенка, песни пел, танцевал. В начале праздника я страшно боялась, что он засядет букой за стол и потребует просмотра новогоднего «Огонька» или что там теперь по телевизору на Новый год показывают.

Маша им просто почти гордилась. Я краем уха слышала, как ребенок поведал своим подружкам, что вон тот дядя, который танцует в центре круга, это ее личный дядя. Девчонки смотрели с завистью.

А Новый год получился хороший! Конечно, было не так весело, как если бы поехали за город, но зато мы познакомились с огромным количеством соседей. Двор у нас закрытый, с трех сторон стоят девятиэтажные дома, а с четвертой стоянка для машин. Детей во дворе немерено и по крайней мере в лицо мы друг друга знаем, но после совместной пьянки начинаешь смотреть на людей другими глазами. Например, папу, который изображал Деда Мороза, я всегда считала слишком мрачным. Среди нас оказались все необходимые специалисты, начиная от электриков, которые обеспечивали иллюминацию, и заканчивая барменом, который лихо жонглировал бутылками и смешивал всем желающим совершенно невообразимые коктейли на капоте ближайшей машины, которую переделали в барную стойку. Даже жалко, что я со своими книжками ничем не могу украсить людям праздник.

Мы уходили далеко не последние, веселье продолжалось. Но Маша, да и я, уже с трудом держались на ногах. У Маши даже не хватило сил разобрать все подарки. Я с трудом заставила ее умыться, а то ее рожица была смесью нарисованной гримом морды тигрика и разноцветных блесток, и довела до постели, где ребенок заснул, не долетев до подушки.

Сергей наконец-то перебрался спать в спальню и уже ждал меня там. По-моему, он даже сказал, что меня любит. Может быть, мы даже занимались любовью… Или мне все это приснилось?

Утра у первого января не было. Мы проснулись в полвторого. Благо осталось неимоверное количество еды, которую можно было поедать, не вставая с дивана. Часа в три начались традиционные созвоны со всеми участвовавшими в празднике и рассказы о том, кто что вчера делал. Оказывается, у нас обозначились две новые пары. Одна наша подружка таки соблазнила вчерашнего бармена и осталась у него ночевать, а еще один общий знакомый нашел себе девушку, которая вообще непонятно как у нас во дворе появилась, и сделал ей предложение. И она согласилась, о чем было немедленно поведано всему двору. Пикантность ситуации в том, что этот наш знакомый женат. А на девушку теперь всем очень хочется посмотреть трезвыми глазами.

Машка уже часа два как жила под елкой.

– О! Дядя Сергей, а тут для тебя подарок! Ребенок вытянул из-под веток коробку с надписью

«Дядя Сереже от Деда Мороза». Я туда напихала кучу всякой ерунды: рубашку, ручку и большую толстую рыжую кошку, которую можно посадить на компьютер. Я подумала, что эта кошка будет сидеть на компе у него на работе и изо всех сил напоминать обо мне. Я, конечно, не толстая, зато рыжая. И морда у меня такая же довольная.

Сергей хлопнул себя по лбу и умчался (с поправкой на 1 января) в комнату, откуда и притащил красивую коробочку,

– Это тебе.

Очень красивое колечко. Тоненькое, как я люблю. С камушком.

– Спасибо. Очень красивое.

Я тут же напялила его на палец.

– Ой, здорово, размер подошел! Спасибо, я его прямо сейчас надену.

Я чмокнула Сергея в губы. Мне показалось, или у него действительно был растерянный вид?