Революция в любви - Барбара Картленд Страница 26

- Что будете делать? - спросил капитан, когда они с Дрого остались одни.

- Ждать, пока мы с женой не убедимся в том, что благополучно доберемся до посольства, - ответил Дрого.

Капитан нахмурился:

- У вас есть подозрения?

Дрого кивнул:

- Там, на причале, меня ждут двое. Не смотрите в ту сторону, пока я не уйду.

- Кто они? - спросил капитан.

«Русские», - коротко сказал Дрого.

- Черт бы их побрал, - выругался капитан. - Я не пущу их на свой корабль!

- Уж, пожалуйста, постарайтесь. По крайней мере, пока мы его не покинем. И я надеюсь, вы понимаете, что нам с женой лучше позавтракать в каюте?

- Что ж, это весьма разумно, - согласился капитан.

- Я знал, что вы поймете меня. И я навсегда перед вами в долгу за то, что вы помогли мне выбраться из Ампьюлы. - Хотя ты и запросил бешеные деньги, добавил Дрого про себя.

По дороге с мостика он зашел сказать коку, что они с Теклой будут завтракать в каюте.

- Я принесу, - почти пропел кок.

Дрого поспешил в каюту. Узнав его, Текла отперла дверь. Она все еще была не совсем одета. Обвив руками его шею, она залепетала:

- Я так испугалась… Скажи мне, что случилось? Я должна знать!

- Да ничего не случилось, - спокойно ответил Дрого. - Я просто предпринимаю необходимые меры безопасности. Всегда лучше быть наготове.

- Наготове… к чему?

Поскольку Дрого не ответил, она крепче прижалась к нему и спросила:

- Ты не думаешь, что красные стрелки… попытаются увезти меня обратно?

- Нет, моя родная, - твердо сказал он. - Русские охотятся не за тобой, а за мной.

- Русские! - в ее голосе зазвучали нотки ужаса…

- Все в порядке, - успокаивал он ее. - Я послал за вооруженным эскортом из британских солдат, и я клянусь тебе, что в Египте они внушают большое уважение!

- А почему ты подумал, что русские ищут тебя здесь?

- Я мог и ошибиться, - беззаботно ответил Дрого. - Но на пристани торчат два довольно-таки подозрительных типа. И потом я узнал, что вчера из Козана прибыл русский эсминец.

Текла затаила дыхание. Потом, почти в отчаянии, прошептала:

- Ты должен быть очень, очень осторожен! Если с тобой что-то случится… я умру!

- Я обо всем позаботился, - уверенно сказал Дрого. - Так что заканчивай свой туалет, и, как только прибудет экипаж, мы сойдем на берег.

Чанг принес завтрак, и они поели. Потом Дрого помог Текле одеться, застегнул многочисленные пуговицы элегантного платья, принесенного им из дворца; оно было слишком роскошным, чтобы носить его на корабле.

Текла закружилась по каюте, показывая ему, как оно ей идет. Ее талия казалась в этом наряде совсем тонкой. Внезапно она замерла:

- Я вдруг вспомнила - ведь у меня нет ни шляпки, ни шапочки. Как же мне показаться на людях?…

Глядя на ее прекрасные темные волосы, Дрого подумал, что прятать их - просто преступление. И, сделав над собой усилие, сказал:

- Я уверен, в твоем гардеробе найдется, чем прикрыть голову.

- Может быть, подойдет шарф от моего голубого платья? - И она вынула из наволочки, куда уже сложила почти все вещи, воздушный шифоновый шарф.

Дрого нежно покрыл им голову Теклы и завернул концы вокруг ее шеи. В таком обрамлении ее облик приобрел восточные черты. Новая для Дрого грань ее красоты… То, как она хороша, было лучше всего объяснить поцелуями…

Спустя некоторое время Дрого упаковал собственные вещи. Опустив в карман пиджака револьвер, он выглянул в иллюминатор.

Рядом с «Чертополохом» выросла гора бревен. Пристань уже заполнилась людьми. Торговцы разными разностями сновали тут и там. Еще здесь были нищие, дети и просто праздношатающаяся публика. Двое русских стояли на том же месте.

И тут Дрого увидел, что толпа подалась, уступая дорогу лошадям. Они были запряжены в карету, которая даже для посольства была весьма роскошной. На козлах сидели два солдата в форме британской армии, один из них правил упряжкой. За каретой следовало верхом еще два солдата.

Чанга, кока-китайца, принесшего им завтрак, Дрого попросил отнести их вещи, когда прибудет карета. Чанг, разумеется, согласился и теперь пришел доложить, что карета подана. Дрого вручил ему три наволочки, в которых было все их добро. Чанг отнес вещи в карету, а когда вернулся, Дрого щедро заплатил ему французскими купюрами, которые без труда можно обменять в любой восточной стране, в том числе и здесь, в Александрии.

Поднявшись на палубу, они увидели поджидающего их капитана.

- А вы покидаете корабль при параде, - дружелюбно заметил тот.

Вспомнив, в каком он был виде, когда пришел в Ампьюле к капитану, Дрого улыбнулся:

- В том, что мы уже можем не прятаться от революционеров, полностью ваша заслуга. - И снова поблагодарил его.

Потом к Мак-Кею обратилась Текла:

- Мы были так счастливы в вашей прекрасной каюте. И я надеюсь, что иногда, отдыхая в ней, вы будете вспоминать о нас. Ну а мы будем помнить вас всегда. - Эта прекрасная речь не могла не тронуть сердце старого морского волка.

Спускаясь по трапу, Дрого держал правую руку в кармане и палец на курке.

Они сели в карету. Двое верховых встали по обе ее стороны, и кортеж медленно направился в город. Проезжая мимо русских, Дрого даже не повернулся в их сторону, но заметил на их лицах удивление. К столь пышной встрече его персоны они явно не были готовы. Он был уверен, что им приказано схватить его и доставить на эсминец для допроса. И если бы им это удалось, то с ним наверняка бы произошел «несчастный случай». Он бы исчез навсегда…

Выехав на главную улицу, лошади пошли быстрее. Только теперь Дрого мог сказать себе, что с Божьей помощью ему удалось сохранить жизнь Теклы и свою.

Впереди показалось массивное здание посольства с поднятым на флагшток британским флагом. Когда Дрого вышел из кареты и спросил, не может ли он встретиться с послом, ему ответили утвердительно.

Его проводили в приемную, которая, как и предполагал Дрого, была похожа на все виденные им прежде английские приемные. На стене висел довольно скверный портрет королевы Виктории, напротив - портрет египетского хедива. Слуга спросил, какой кофе они желают - по-турецки или по-английски, но не успел Дрого ему ответить, как появился чиновник и сказал, что посол ждет его.

- Не могли бы вы в мое отсутствие позаботиться о моей жене? - спросил Дрого. - По причинам, в которые я сейчас не могу вдаваться, прошу, чтобы, пока я обсуждаю с послом не требующие отлагательства дела, она не оставалась одна.

Глаза помощника изумленно расширились, с истинно британской невозмутимостью он сказал: