Жестокий ангел - Шэрон Кендрик Страница 27

Он присел на край кровати, соблюдая дистанцию. Этим утром он еще ни словом, ни жестом не подтвердил, что прошлой ночью испытал какие-то другие чувства, кроме животной страсти.

– По поводу прошедшей ночи… – начал он.

Она услышала его неестественно безразличный тон, и сердце у нее сжалось. Крессиде не хотелось обсуждать то, что произошло ночью, потому что ей хотелось запомнить эту ночь такой, какой она была для нее. Бессонными одинокими ночами она будет вспоминать ее. Она не хотела, чтобы своими сожалениями Стефано все разрушил.

– Давай забудем то, что произошло, – сказала она.

Его темные глаза сузились.

– Забудем? – подчеркнуто повторил он. – Крессида, что ты говоришь?

«Я говорю, что все еще люблю тебя, а для тебя это всего лишь вожделение, вот что я говорю», – думала она.

– Я говорю, что было очень… приятно. – Она откинулась на подушки и увидела ярость на его лице.

– Приятно? – прогремел его голос. – Приятно?

– Я не собираюсь дискредитировать твои сексуальные… доблести, – холодно сказала она. – Ну, хорошо. Это было великолепно, и ты об этом знаешь, но давай не будем водить друг друга за нос. – Она посмотрела на него и прочла правду в его глазах. – Именно за этим ты и привез меня домой, да, Стефано? Ты получил то, за чем пришел, ведь так?

Он взглянул на нее и поднялся.

– Да, – ответил он прямо. – Это так. – Он повернулся и вышел из квартиры, не сказав больше ни слова.

Он ушел, а она все смотрела на дверь, будто надеясь каким-то волшебным образом вернуть его назад, вернуть его в свои объятия.

Но мало-помалу безжалостно зашевелились нежеланные мысли. Куда сейчас пошел Стефано, на работу или к Эбони?

Какая мука! А ведь прошлой ночью она ни разу не вспомнила об Эбони.

Как могла она опуститься до такой степени, что легла в постель со своим мужем, у которого роман с другой женщиной? И получить от него так мало, а ведь когда-то она имела так много?..

Уткнувшись лицом в подушку, Крессида заплакала.

Два дня Крессида не выходила из дома и все это время только спала. Как-то она прочла, что организм часто использует сон как своего рода убежище, защищая человека от мыслей, которые причиняют ему боль.

Но даже во сне она не могла освободиться от мыслей о Стефано. Его образ преследовал ее, его красивое лицо усмехалось, мучило ее воспоминаниями о том, как унизительно быть брошенной после ночи любви.

На третий день, проснувшись, она решила сделать над собой усилие. Она надела платье в синих и белых тонах, которое ей очень шло, и отправилась на встречу с Арни, ее агентом.

Взглянув на нее, тот в волнении стал жевать свою сигару.

– Проклятие, Крессида! – воскликнул он. – Что ты с собой сделала?

Она пожала плечами.

– Немного похудела. Что из этого? Многие женщины худеют.

– Женщины твоего размера этого не делают, – возразил он и покачал головой. – Ты не можешь работать, когда выглядишь как полуголодный заброшенный ребенок. Вот что я скажу: почему бы тебе не взять пару недель и не отдохнуть? Поесть, подышать свежим воздухом. У тебя ведь есть тетушка, которая живет где-то в провинции.

– Да, в Корнуолле.

– Ну вот. Неужели ты не можешь поехать и погостить у нее?

Конечно, могу, рассуждала Крессида, остановившись у супермаркета по дороге домой. Но если она так потрясла своим видом Арни, то как же разволнуется ее пожилая тетушка?

В конце концов она решила остаться дома и попытаться исправить положение, но еда не шла впрок из-за ее нервного состояния. Настроение Крессиды было так ужасно, что она даже сняла телефонную трубку с аппарата, потому что ни с кем не могла разговаривать. А если бы позвонила тетушка и услышала ее загробный голос, все было бы еще хуже. Крессида была не в силах заставить себя чем-нибудь заняться. Она не читала книг, не смотрела телевизор, но долго так продолжаться не могло. Однажды ночью, размышляя о своем унылом будущем, она почувствовала, что вся дрожит.

Кое-как, на ватных ногах она добралась до кровати, укрылась несколькими одеялами и заснула глубоким сном, без сновидений.

Где-то били в барабан… Но где? Далекий, приглушенный звук не ослабевал. Крессида приоткрыла глаза, чтобы посмотреть, кто же это осмелился в ее квартире играть на барабане.

– А, это кто-то у входной двери, – сказала она и удивленно осмотрелась. Комната была залита солнечным светом, но, несмотря на это, все лампы были включены, а по телевизору шла ненавистная ей мыльная опера. – Хватит! – закричала она, но стук продолжался.

Она посмотрела сквозь распахнутую дверь спальни, и рот ее в изумлении открылся: входная дверь качнулась и с грохотом упала на пол. Стефано в черных джинсах и черной майке едва удержался на ногах, чтобы не упасть вместе с ней. Его злые глаза оглядывали квартиру, и, увидев Крессиду, он бросился к ней, схватил за плечи и заставил посмотреть на себя.

– Какого черта! Что ты себе позволяешь? – закричал он. Увидев снятую с аппарата телефонную трубку, Стефано выругался и положил ее на место. – Ты что, убить себя решила? Люди не знают, что подумать.

– Люди? – спросила она.

И он тоже?

– С тобой невозможно связаться. Вот уже несколько дней Адриан и Алексия пытаются до тебя дозвониться. Они видели, как мы вместе ушли с банкета по поводу последнего спектакля, и подумали, что я, возможно, знаю, где ты. У меня в офисе лежит гора их записок. Кроме того, они без конца звонили по телефону. А теперь я возвращаюсь из Италии и нахожу тебя в полумертвом состоянии. Ты сошла с ума? – Его пальцы впились, ей в руки.

– Ты мне делаешь больно, – пожаловалась Крессида. – И мне холодно.

Стефано посмотрел на нее и увидел на ней толстый свитер и гору одеял. Тихо выругавшись, он схватил их и отшвырнул в сторону.

– Не трогай меня! – закричала она, по-настоящему встревожившись.

Ей действительно это было бы невыносимо. Даже в своем нынешнем одурманенном состоянии она понимала, что Стефано ей нужен весь целиком, а не те ошметки, которые он был готов ей предложить.

– Ты думаешь, я опустился до того, чтобы силой взять больную женщину? – сказал он с горечью, но тут его голос неожиданно смягчился: – А теперь свитер, дорогая. Его нужно снять.

Он с полным безразличием снял с нее свитер и теплые брюки и снова уложил ее на подушки.

А потом все было как в тумане: Стефано громко разговаривал с кем-то по-итальянски по телефону, кричал на нее, требуя, чтобы она выпила лекарство. Казалось, это тянулось вечно, прежде чем он позволил ее тяжелым векам опуститься, и она заснула на груди у Стефано. И это было куда приятнее, чем спать на подушке.