У алтаря любви - Дорин Оуэнс Малек Страница 27

Юлия, не в силах ни сидеть, ни лежать, подошла к окну и принялась рассматривать освещенную луной галерею. В комнату вошла Ларвия.

– Ливия уже прислала за тобой паланкин, – сообщила она, вытаскивая приколку из волос и освобождая волосы – разболелась голова.

Юлия подошла к сестре и обняла ее.

– Никогда не смогу отблагодарить тебя за все, что ты сделала для меня, – сказала Юлия. – Я так счастлива.

Ларвия рассеянно кивнула.

– Ты чем-то расстроена? – задала вопрос Юлия, сочувственно глядя на сестру.

Ларвия пожала плечами.

– Голова звенит, как гонг, с помощью которого Ганнибал собирал слонов.

– Может, ты обеспокоена тем, что мы с Марком собираемся встречаться, здесь в будущем? Тогда придумаем что-то еще…

– Нет, нет, дело не в этом. Просто домашние дела. – Ларвия улыбнулась. – И очень устала. Подготовка к приему потребовала много времени, а сейчас необходимо убрать дом.

– Понимаю. – Юлия поцеловала сестру в щеку. – Увидимся на следующий базарный день. Пожалуйста, попроси врача придти сразу после захода солнца.

– Что сказать ему о твоем недомогании? – спросила Ларвия.

Юлия пожала плечами.

– Усталость, утомляемость, отсутствие аппетита. Боль в пояснице – она у всех болит. Старайся не говорить ничего конкретного.

Ларвия согласно кивнула.

– Я провожу тебя до двери.

Она стояла в дверях и наблюдала, как сестра садилась в паланкин. Ее мучили сомнения: правильно ли они ведут себя или обе лишились разума?

Вернувшись в дом, Ларвия закрыла дверь.

Подняв копье, Марк остановился, вытер пот со лба – отряд из пятидесяти гастатов, или молодых рекрутов, внимательно наблюдал за каждым его движением. Центурион обучал молодых легионеров [22]метать шестифунтовое копье – основное метательное оружие пехоты.

Он прищурился и, крепко сжав кожаный ремень, прикрепленный к древку, развернул руку за спину и метнул, чуть повернув снаряд, придав ему вращательное движение, – этим определялось нужное направление и увеличивалась проникающая сила. Гастаты, как один, повернув головы, следили за полетом копья.

В совершенстве владея этим древним искусством, Марк мог метнуть его более чем на шестьдесят пять ярдов, притом с абсолютной точностью. Молодые рекруты восхищенно наблюдали, как оно, глубоко вонзившись в сырую землю Марсова поля, продолжало вибрировать от напряжения.

Подойдя к тому месту, куда долетело копье, опытный инструктор обратил внимание, под каким углом и с какой силой оно поразило цель, стараясь объяснять как можно проще, чтобы молодые рекруты его лучше понимали. Для большинства из них латынь не была родным языком – их набрали в Трансальпийской Галлии по указанию Цезаря, и по его же просьбе Марк обучал «ласточек». На их примере император хотел доказать, что из провинциалов получаются воины не хуже тех, что родились в Италии, но при условии прохождения ими хорошей первоначальной подготовки. С этой целью он и направил своего любимца обучить птенцов искусству метания копья, хотя обычно ему поручались административные задания.

Он извлек копье из земли и затем приказал рекрутам подходить к нему по одному, чтобы показать каждому, как брать его и поднимать, отмечая про себя, что именно этому легиону, может, суждено посрамить некоторые римские, набранные из свободных граждан. «Ласточки» отличались большим усердием, охотно всему учились, потому что Цезарь обещал им за усердную службу дать римское гражданство. Они стремились закрепить свое положение и сделать карьеру в самой знаменитой, самой организованной армии мира – римской. В конце концов, их выделили в отдельный дополнительный легион, где представлялась возможность показать свою храбрость и усердие. Если их легион будет отвечать всем нормам римской армии, они получат те же льготы, что и регулярные римские подразделения.

Римский легион включал десять когорт, [23]каждая из них делилась на три манипулы, или тактических подразделения, та, в свою очередь, состояла из двух центурий, насчитывавших по сто человек в каждой во главе с центурионом. Следовательно, в каждой когорте было шесть центурионов, старший из них назывался главным метателем копья и возглавлял всю когорту. Марк и являлся главным метателем копья первой цезаревской когорты – Цезарь вызывал его на все военные советы. По должности он считался вторым лицом в когорте после военного трибуна, которыми назначались только члены аристократических семей, достигшие своего положения скорее по праву рождения, чем по достоинству; настоящей опорой и истинными героями чаще становились центурионы, а не военные трибуны. Дружба Марка с легкомысленным Септимом Гракхом являлась наглядным примером соотношения между различными классами общества: прославленный воин, получивший многочисленные награды, – центурион; сын сенатора, проходивший обязательную службу в армии, его друг Септим – военный трибун.

Молодой рекрут, схвативший копье, выронил его на землю.

– Это делается так, – подобрав копье, центурион стал терпеливо объяснять, как важно продевать первый и второй пальцы через кожаный ремешок на древке копья. Он взглянул на солнце – еще нужно успеть показать рекрутам, как пользоваться испанским мечом, двухфунтовым обоюдоострым оружием. Его опыт подсказывал, что в бою копье эффективнее меча, а он настолько хорошо владел им, что делал это не задумываясь, естественно, как дыхание, поэтому больше внимания уделял ему, но солдаты должны уметь пользоваться обоими видами оружия.

Еще один рекрут также уронил копье, и Марк решил отложить тренировку с мечом до следующего дня, а сейчас продолжить занятия с копьем.

Сегодня ему трудно сосредоточиться на военных занятиях: ночью в бараке слышался отдаленный грохот повозок, перевозящих грузы, что предвещало начало базарного дня и встречу с Юлией на его закате в доме сестры, – тут уж не до сна. Предстоящая встреча занимала все его мысли.

Позанимавшись с рекрутами до полудня, отпустил их; едва управившись со снаряжением, увидел приближающегося Септима.

– Собираюсь в термобани, – сообщил он, изумленно рассматривая варваров, покидающих Марсово поле, – некоторые тащили копья по земле. – Не пойдешь со мной?

Марк покачал головой.

– Слишком нервничаешь из-за предстоящего свидания? – лукаво спросил Септим.

– Замолчи, – резко оборвал его Марк.