Босс для Алёнушки - Алёна Амурская Страница 27

Что ж, придется его выслушать.

Красавин благосклонно кивает, принимая от меня большую кружку с черным чаем и долькой лимона. Чисто на автомате я ставлю перед ним вдогонку вазочку с печеньем и только потом спохватываюсь, что вовсе не собиралась ничем угощать своего бывшего. Но не отнимать же теперь сладости, когда он уже схватил одну печеньку и утянул ее в рот. Это было бы совсем по-идиотски.

Скрывая досаду, сажусь за стол напротив жующего бывшего и дочки, забавляющейся с пластиковым шариком-яблоком.

- Слушаю тебя, - напоминаю нетерпеливо и кошусь на настенные часы. Надеюсь, в полчаса Красавин уложится.

Он ставит локти на стол и закидывает в рот ещё одну печеньку, игриво глядя на меня. Потом подмигивает:

- Что, вся в нетерпении уже, а? Ты моя пылкая девочка!

Я морщусь. И почему когда-то его легкомысленные заигрывания казались мне остроумными?

- Лёш, не ёрничай.

- Ладно-ладно, - он немного скучнеет, потом нехотя переходит на серьезный тон: - Знаешь, Алён, ты всегда была для меня особенной девушкой. И расставаться с тобой я не собирался... Ты же понимаешь - это не моя вина, что ты залетела и решила оставить ребёнка вопреки моему...

Я поспешно хватаю из вазочки третью печеньку и, недолго думая, запихиваю ему в рот, изумив этим бывшего до состояния ступора. Просто потому что не знаю, как ещё остановить поток его неосторожных признаний в присутствии дочери, не привлекая ее внимания. И лишь затем спокойно встаю и, пересев, тихо шиплю ему на ухо:

- Не вздумай продолжать эту тему при Алисе, понял?

Красавин прожёвывает неожиданный кляп с такой оторопью на своей смазливой принцеподобной физиономии, что меня невольно разбирает смех.

- Уммгу... - мычит он и делает солидный глоток чая. - Понял, понял. Не подумал, сорян.

- Переходи к сути, Лёш. Пожалуйста, - я поглядываю на малышку, но та, к счастью, ничего толком не уловила из услышанного и продолжает играть с игрушечным яблоком. Теперь она подбрасывает его вверх и с увлечением ловит.

- К сути? Ну как скажешь. Я хочу сделать то, что ты так давно хотела. Дать тебе то, чего ты заслуживаешь, ну и выполнить свой отцовский долг.

На мгновение у меня мелькает мысль, что это какой-то розыгрыш. Или слуховая галлюцинация.

- В каком смысле?

- В смысле... давай поженимся, а?

Мы смотрим друг на друга в тягучем молчании, как будто оказались персонажами какого-то мелодраматического видеокадра на паузе. Я не могу поверить, что слышу от него когда-то такое желанное предложение, а он - просто ждёт ответа и жуёт четвертую печеньку. А когда тянет руку к своей кружке, чтобы сделать очередной глоток, Алиса подбрасывает свою игрушку особенно высоко...

И пластиковый шарик с тихим, но смачным «плюх» падает в его чай.

- Вручную? - я давлю в себе мысленный стон. В памяти ещё свежи воспоминания об испытательной проверке на вшивость от «королевы бухгалтерии», которая заставила меня подводить итоги месяца без специальной программы. - Василий Андреевич... не уверена, что успею...

- Не переживай, там работы не так уж много, - утешает Бояров. - За день даже ленивый управится. А я тебе премию за это выпишу... знаешь какую? В тройном размере.

- В тройном? - потрясенно повторяю я.

Все мои внутренние возражения затухают на корню. Потому что если обычную нашу премию за день переработки умножить на три, то сумма получается более чем значительной. Ради такой премии и выходным можно пожертвовать.

Странно только, что считать надо вручную. Интересно, неужели этот финансовый отчёт делается для какого-то левака, который босс не хочет фиксировать в своей базе? Или он думает, что у него на серверах завелся вирус, сливающий данные сторонним лицам?

- В тройном, в тройном.

- То есть это настолько важные документы? - уточняю на всякий случай.

- Ну да. Я бы сказал... жизненно важные. Ну для меня так точно.

- В таком случае я с ними лучше в офисе поработаю. Если вы не думаете, что там конфиденциальность документа пострадает...

- Я не против, если ты приедешь прямо в офис, - с ленивым удовлетворением в голосе отвечает босс. - Так даже лучше. Только работать над отчётом тогда будешь в моем кабинете, под моим присмотром и на моем ноутбуке.

- Э-э... есть ещё один момент, Василий Андреевич, - осторожно говорю я.

- Ну так рассказывай о нем, не томи.

- У меня есть маленькая дочка...

- Я в курсе. И?

- Обычно за ней присматривает бабушка или мой брат, но у Ваньки сейчас нога, как вы помните... а у бабушки по воскресеньям еженедельный кружок пенсионеров нашего района. Можно, я дочку с собой возьму?

- Да без проблем. Бери.

Лёгкость, с которой Бояров соглашается на то, чтобы в его рабочий кабинет проник маленький ребенок - как правило, существо весьма недисциплинированное, шумное и сеющее вокруг себя непредсказуемый хаос, озадачивает меня. Но всего лишь на мгновение. Какая разница, если это решает все мои проблемы? К тому же, раз уж босс сам согласился, то сам и виноват будет в случае чего.

Но на всякий случай я всё же предупреждаю:

- Она у меня бывает капризная. И любит покричать.

- Понял, - в трубке звучит тихий бархатный смешок. - Значит сегодня у меня в кабинете будет та ещё веселуха. Ладно, не тормози, Алёнка. Собирайся и приезжай давай со своей капризулей. Я тоже скоро подъеду в офис. До встречи.

И он отключается.

Я задумчиво приваливаюсь к стене прихожей и несколько секунд перевариваю кардинальную смену воскресных планов. Надо подумать, что с собой прихватить, чтобы заранее исключить кучу проблем. Салфетки, контейнеры с едой и поильник для ребенка... пожалуй, ее горшок тоже надо с собой взять, иначе в незнакомом месте Алиса может заупрямиться и...

Словом, Боярову это лучше не видеть.

- Ты что, собралась работать в воскресенье? - раздается из глубины квартиры недовольный голос Красавина, о котором я совершенно позабыла.

Оказывается, пока я разговаривала по телефону, он успел без приглашения проникнуть на кухню.

Золотистые брызги разлетаются в разные стороны. Несколько капель падает на стол, но большая их часть оседает на лице и брюках самого Красавина... и кажется, ему даже в глаза залетело. От неожиданности он отшатывается назад с откровенно злым непечатным ругательством. Алиса замирает на месте с широко распахнутыми глазищами, но слушает и наблюдает за ним при этом очень активно.

- Лёш, не ругайся, пожалуйста, при ребенке, - прошу я, пряча смешок. Очень уж видок у бывшего уморительный.

- Что? - он лихорадочно трет глаза рукавом. - Она мне в чай свой грязный мяч бросила! Теперь все штаны в пятнах, как будто у меня недержание мочи, блин... Ремня ей не хватает! Уму-разуму поучить!