Роскошная скромность - Холли Престон Страница 27

— Где ты была? Отсутствовала целый день, а я даже понятия не имею, где тебя искать!

Линда лишь ошеломленно смотрела на него. Ей ни на минуту не приходило в голову, что она должна перед ним отчитываться. До встречи с Уорнером никто и не требовал от нее отчета. Да и с какой стати ей предлагается в чем-то оправдываться? И тем не менее она попыталась оправдаться.

— Я же говорила, что должна примерить свое платье к свадьбе. И еще мне надо было съездить кое-куда.

— Неужели ты весь день примеряла платье и наносила свой загадочный визит? Где ты ела? Почему мне не позвонила?

Линда выпрямилась и смело взглянула ему в лицо. Оно не предвещало ничего хорошего. Но надо же дать человеку понять, что мисс Бекли будет делать то, что ей вздумается.

— Я провела почти весь день с Эмили, — спокойно сообщила Линда. — А вечером мы вчетвером ужинали в ресторане. Оттуда они и привезли меня сюда.

— Я слышал! — выпалил Филипп. — Сомневаюсь, что среди вас был кто-нибудь, кто способен нормально вести машину. — Он шагнул к девушке и схватил ее за руку — та инстинктивно отпрянула. — Я согласен оберегать вас, мисс Бекли, но вот на что я не согласен, так это тратить время на беспокойство о вас. Поэтому извольте сообщать мне, куда вы направляетесь и когда вернетесь!

— Отвечаю категорическим отказом! — В глазах Линды сверкнули искры гнева. — Мне стоило большого труда освободиться от ненужной опеки, и передайте мистеру Уорнеру — мисс Бекли не собирается никому подчиняться. Сегодня четверг. Завтра я проведу целый день с Эмили, готовясь к ее свадьбе. Церемония состоится в субботу. Если мистер Уорнер думает, что мисс Бекли будет названивать ему целый день, сообщая, где она находится, то он глубоко заблуждается!

Филипп оторопело уставился на девушку, та попыталась освободить свою руку, но безуспешно. Уж не собирается ли он провести в холле всю ночь? Филипп, тяжело вздохнув, видимо, решил ретироваться. Иначе бы не сказал то, что сказал:

— Хорошо. Думаю, после долгого заточения в Доме призраков тебе особенно хочется свободы.

Но говорил он все равно таким тоном, словно перед ним стоял непослушный ребенок. Линда, почувствовав свое превосходство и в этом раунде, позволила себе гневно заявить:

— Я не подросток и не зверек в клетке! Мне не требуется никаких разрешений. У меня, уж извините, есть личные дела! А что касается заточения в Доме призраков, то, как вам, мистер Уорнер, ни покажется это странным, мне там очень понравилось. Там было ровно столько свободы, сколько мне необходимо. Поймите вы наконец: держат в заточении не стены, а люди — люди, которые думают, что могут диктовать свою волю.

— Такие, как я?

— Идея для размышления… — обронила Линда и с гордым видом прошествовала в свою комнату.

На следующий день хозяин дома оставил свою гостью в совершенном одиночестве. Линда обнаружила на кухонном столе записку и ключ. Вот она, желанная самостоятельность!

В тот вечер ее отвозил домой Дэйв. Оставшись с ним наедине, Линда чувствовала себя ужасно неловко. Он хотел подтверждения ее теплых чувств, а она избегала даже прощального поцелуя.

— Ты очень изменилась, — горестно заметил молодой человек. — Прошло так немного времени, а ты стала совершенно другой.

— Ну, ты не прав! — запротестовала она, стараясь говорить как можно более легкомысленно. — Конечно, жить в чужом доме — не сахар, но и не вечное испытание. Заверяю: я была, уж поверь, не в аду.

— Ну это как посмотреть… Судя по мужчине, который встречал тебя вчера в дверях, можно в этом и усомниться. Так это и есть великий Филипп Уорнер, который, как мы знаем, тебе вовсе и не родственник?

Да, Дэйв, это действительно он. Мой «не родственник», подумала Линда. А прошлым вечером он очень злился. Будет злиться и сегодня, если увидит ее в этой машине. При этой мысли девушка едва не подпрыгнула на месте: кажется, этот обольстительный пират ревнует. Он ревнует!

Впрочем, может быть, она опять обгоняет события.

— Да, Дэйв, это был Филипп Уорнер, — беззаботно заявила Линда. — Он действительно был разгневан. Я, понимаешь ли, не сказала ему, где и как проведу целый день.

— Он или слишком праведный дядюшка, или ты ему нравишься? — не без подковырки задал свой вопрос Дэйв.

Линда взяла свои вещи и, открыв дверь машины, холодно заявила:

— Вот уж не думала, что ты будешь усложнять и без того сложную мою жизнь. У меня так много проблем, что не хватало еще ссориться с друзьями.

Уорнера дома не было. Наверное, он приглашен на какой-нибудь званый ужин. Писатели подобного масштаба никогда не остаются без пристального внимания общества.

Скорее всего, он ведет задушевные разговоры, смеется с людьми, которых она, вероятно, никогда не встретит. У него важные дела. А она, Линда Бекли, целый день была занята решением чьих-то бытовых проблем — с его точки зрения, занималась всякой ерундой. Печальная истина: она совсем не подходит Филиппу Уорнеру.

Филипп появился лишь на следующее утро. Он вошел, когда Линда уже сидела за завтраком.

— Итак, сегодня великий день? Твой наряд готов?

— Да. Я привезла его прошлым вечером. А через полчаса прибудут цветы.

— Сегодня мне будет позволено тебя подвезти? — поинтересовался он.

Линда кинула в его сторону быстрый взгляд.

— Если тебе, конечно, не трудно, это было бы здорово, потому что платье очень длинное.

— Трудно? Уж, кажется, я дал тебе понять, что всегда готов помочь.

Линда сообщила время венчания и адрес церкви. А теперь наступила пора ее собственных забот, без чего в этот особый день обойтись невозможно. Душистая ванна, маникюр и безуспешные попытки справиться с норовом непослушных вьющихся волос.

Девушка настолько увлеклась приготовлениями, что Уорнер вынужден был ей напомнить, что она может опоздать. Все готово. Оставалось, окинув себя последним взглядом, решиться предстать перед непримиримыми янтарными глазами.

Для платья был выбран шифон нежно-зеленого цвета, что удивительно подходило к рыжим волосам, создавая образ мистической, нереальной, нездешней юной красавицы.

Филипп нетерпеливо расхаживал по комнате, теребя ключи от машины. Когда Линда появилась в дверях, он замер как вкопанный. Похоже, все мысли, угнетавшие его, разом исчезли.

Его золотистый взгляд скользнул по стройной девичьей фигурке в волшебном платье, слегка задержался на нежных кремовых цветах, вплетенных в яркие рыжие кудри, и остановился на испуганных глазах.

— Прекрасное маленькое создание, — тихо произнес Филипп. — Мне действительно жаль невесту.

Тут не сразу и найдешься, что ответить. Сердце отчаянно колотилось. Так хотелось, чтобы этот человек, отбросив свои амбиции, подошел бы и обнял ее. Но это уже могло угрожать самым настоящим обмороком. Красноречивое молчание было выражением их чувств.