Так точно, дорогая! - Барбара Данлоп Страница 27

— Лучше попытаться добиться победы на презентации. В этом хоть есть маленькая надежда. Но сделать ставку на понимание членов совета — безумие… Тут Карл нас точно обойдет.

Джордан посмотрел в ее чистые глаза, потом отвернулся.

— Я так не думаю. Я вижу вещи совсем по-другому.

— Что я могу в таком случае сказать? Ты не прав. И все.

— Но я уверен в себе.

— Не надо этого делать, Джордан!

— Я обязан защитить своего брата.

По спине Эшли пробежали мурашки страха.

— Я знаю этот бизнес гораздо лучше тебя.

Он поднялся.

— Я не могу рисковать.

— Джордан…

Он покачал головой и без слов покинул кафе.

Вечером, в начале одиннадцатого, Джордан направился в просмотровый зал. Он не знал, будет ли там Эшли или нет. После встречи с ней в кафе он всю оставшуюся часть дня провел, раздумывая над разговором с Карлом. Вертел его вопросы и так и сяк. К сожалению, этим он ничего не добился и не стал лучше понимать его намерения. Ничего не изменилось с тех пор, как он покинул кафе. Только еще больше добавилось сомнений и вопросов.

Допустим, Эшли права, и Гарольд Готье посчитает обвинение Карла в мошенничестве лишь способом достичь желанной цели со стороны Джеффри. Карл, разумеется, об этом тут же узнает, и карьера Джеффри будет погублена. Если же он не пойдет в совет директоров, Карл без труда займет должность вице-президента и Джеффри опять-таки окажется в крайне неловкой ситуации.

Джеффри просто обязан в этом деле участвовать. Ведь решается его судьба. Но все попытки Джордана связаться с братом окончились неудачей, похоже, они долго будут отрезаны друг от друга. Катимук казался отсюда Джордану каким-то далеким и фантастическим краем.

Мужчина толкнул дверь и вошел в просмотровый зал. Перед темным экраном сидела Эшли. Услышав звук открывшейся двери, она повернула голову.

— Удивлена, что ты пришел.

И никакого дружеского расположения в голосе.

— Мне кажется, мы все еще работаем над одним общим проектом, — спокойно ответил он и направился к ней.

— Нет. Если ты до сих пор носишься с идеей пойти и все рассказать Гарольду Готье, — прошипела она.

Отлично. Кажется, сегодня они славно поговорят!

Он присел в том же ряду, оставив между ними свободное место.

— Я еще ничего не решил окончательно.

— Хм. И когда Ваше Величество соблаговолит сообщить простым смертным свое высочайшее решение?

Джордан решил проигнорировать ее сарказм. Он устал от споров и ссор.

— Так что, по-твоему, надо сделать?

Он почувствовал ее ликование по поводу победы. Наконец она нажала кнопку на пульте.

— «Голубая жара», — ответила она игриво. — Полицейский сериал.

Как только замелькали первые кадры, она принялась строчить что-то в блокноте.

Джордан терпеливо подождал несколько минут, пока пройдет знакомство с главными персонажами в первой коротенькой сценке, происходившей в полицейском участке.

— А ты не хочешь мне объяснить, как ты над этим работаешь, или мне завтра предстоит сесть в лужу? — спросил он, чувствуя себя полнейшим идиотом, но совершенно не желая этого признавать.

— Значит ли это, что ты собираешься представить на суд господам из совета свою работу? — спросила она, не отрывая взгляда от просмотра мелькающих кадров на экране.

Поминутно она бросала взгляд на бумаги, лежавшие на столике перед ней.

— Я же сказал: еще ничего не решено.

Она тут же нажала кнопку «стоп» и повернулась к нему.

— Что же, наверное, я должна попросить у тебя прощения за то, что лезу не в свое дело. Умный взрослый мальчик и сам решит. Куда уж ему просить совета у женщины!

Неужели это говорит ему Эшли?

— Вот так номер! А кто тебе сказал, что я тебя не слушаю только потому, что ты женщина?

— Ты хочешь сказать, что тебе безразлично, от кого исходит совет: от мужчины или от женщины? По-моему, до сих пор тебя интересовала только моя грудь и так далее.

Джордан крепко стиснул зубы.

— Это нечестно.

Она покачала головой и горько рассмеялась.

— Это теле-бизнес, Джордан. Здесь любые, даже нечестные, приемы хороши.

Джордан устало вздохнул.

— У нас нет времени на подобное. Давай поработаем?

— Давай!

Она нажала на кнопку, включив запись.

— Расскажи мне о том, каким образом ты все это анализируешь. Нам же надо биться до конца.

— До начала презентации еще много времени, — смущенно прошептала она себе под нос.

— Я это знаю. — Джордан указал на экран. — Ну, например, что ты напишешь об этом герое?

Эшли молчала.

На мгновение он решил, что она не желает раскрывать ему секреты мастерства.

— Он помощник офицера полиции, — наконец заговорила она тихим голосом. В ее настроении внезапно произошли какие-то перемены. — Если эта серия сделана хорошо, он еще должен быть фоном для главного героя, оттенять его. Ты видишь книги позади него? Это интеллектуал, в то время, как главный герой — обыкновенный парень с улицы. Теперь мне надо проверить свою догадку: так ли все сделал сценарист, как я увидела.

Джордан склонился вперед: действие картины становилось все более захватывающим. Какой-то деревенский житель прокрался в темный сарай, где скрывался главный герой.

На экране появилась женщина.

Эшли сделала несколько заметок в своем блокноте.

— Кто бы это ни снимал, он знает свое дело.

Джордан вдруг понял, что эта полицейская история по-настоящему начинает его захватывать, даже коротенькие реплики Эшли не могли помешать тому интересу, с которым он смотрел фильм. Это была, в самом деле, захватывающая история.

Когда показ закончился, Джордан даже тихонько присвистнул.

— Это должно стать хитом.

— Верно. Такой сериал точно не пустят под нож.

Джордан хотел еще поговорить о фильме, но Эшли уже поставила следующую запись.

На этот раз перед ними было музыкальное шоу.

Джордану оно показалось весьма, посредственным, с чем Эшли полностью согласилась. Хотя Джордан и не являлся экспертом в подобных делах, разобраться, где интересное шоу, а где полное занудство, он мог без труда!

Тем временем Эшли запустила уже последнюю запись — ночное ток-шоу, называвшееся «Вокруг да около».

На экране появилась студия, похожая на гостиную американца среднего достатка. На заднем плане висела огромная картина импрессионистского толка, изображавшая, по всей видимости, закат. На переднем плане располагались два черных кожаных кресла, а между ними розовое.