Выйти замуж за миллионера - Маша Царева Страница 27

И я сказала:

– Первое.

Но, к моему ужасу, неугомонный автомобилист переспросил:

– Что первое?

Вот это называется «попала».

– Кузов… да, кузов. Вы спрашивали меня о кузове, верно?

– Да, – настороженно подтвердил шатен.

В последний раз я так чувствовала себя в кабинете у Максима Степашкина, когда он поинтересовался, когда я закончу статью о палантинах, а я понятия не имела, что это за статья. Потом выяснилось, что я в очередной раз пропустила какой-то важный показ мод.

– Кузов… – дольше молчать не имело смысла, и я решила играть ва-банк, – ну, как в фильме «Форсаж»!

Он больше не улыбался.

– Вот как? А что насчет двигателя?

– Двигателя? – прошептала я. В голове мелькнуло: «Наука – двигатель прогресса!»

– Именно.

– Ну… Чтобы был мощный двигатель.

– Все ясно. Но я имел в виду другое. Вы предпочитаете дизельный двигатель или карбюраторный?

Я молчала, пристыженная.

– Все ясно, – презрительно ухмыльнулся шатен, который еще пять минут назад был со мною так очаровательно любезен, – вы тоже из этих.

– Из кого? – обреченно уточнила я.

– А то сами не знаете. В автосалонах полно ваших. Не знаю, что нужно лично вам, но позавчера меня пытались развести на липовую автостраховку.

– Но я не…

– У меня нет времени. Всего доброго.

Круто развернувшись на каблуках, он отошел.

– Я не мошенница! Вы неправильно меня поняли, – зачем-то сказала я, обращаясь к его удаляющейся спине.

Хотя, по сути, что могла я сказать в свое оправдание? Объяснить все как есть? Открыть печальную истину – меня бросил любимый мужчина, и вот уже несколько дней я изображаю кипучую деятельность, бегая по городу в поисках миллионера.

Неприветливый поклонник фильма «Форсаж» был не так уж далек от истины. Мошенница и есть.

Брачная, блин, аферистка.

* * *

Чистили апельсины. Говорили, и это естественно, о мужчинах. И о том, что мне с ними катастрофически не везет.

Мои пальцы были липкими от апельсинового сока. Жанна засунула в рот сразу несколько долек. Вот уже два дня она сидела на так называемой оранжевой диете – ей можно было есть только овощи и фрукты оранжевого цвета. На мой взгляд, глупость несусветная, и кто только придумал такой изощренный способ унижения собственной личности? А ведь были еще «зеленая» и «красная» диеты.

– Вот в чем парадокс, – жаловалась Жанна, – когда мне можно есть только оранжевое, мне отчаянно хочется огурчик. Но приходит время зеленой диеты. И вот от огурцов меня тошнит, и единственное, о чем я мечтаю, – это тыква!

– А почему бы тебе не попробовать есть все подряд? И так ты ешь одни овощи. Мало кто так может.

– Да, это очень сложно, – серьезно подтвердила Жанна, – я бы и тебе посоветовала. Ты как раз в таком возрасте, когда начинает портиться кожа.

– Все равно у меня никогда не получится сидеть на диете. Мы с Леркой даже когда-то написали стихотворение о диете. Хочешь, прочитаю?

– А может, не надо?

Кушать хочется. Грустно.

В холодильнике пусто,

Не понимаю я этих теорий,

Сижу на диете, жую капусту,

Требует-просит душа калорий!

Молит впалый живот о помощи,

Смотрю на вывеску гастронома,

Как пилигрим на святые мощи.

Я отказала продуктам от дома.

Нет – шоколад, целибат, целлюлит,

Рваное сердце тихонько скулит!

– А при чем здесь целибат? – удивилась Жанна.

– Ни при чем, – вздохнула я, – целибат здесь для красного словца. Хотя… У меня уже две недели не было секса. Для почти тридцатилетней женщины это не очень хорошо.

– Вместо того чтобы ныть, действуй. Начти с диеты, – гнула свою линию упрямая Жанна.

– Не могу. Очень уж люблю покушать, – призналась я.

Жанна расхохоталась, как гиена.

– А кто ж не любит? Но если ты не научишься преодолевать мелкие трудности, то у тебя не будет сил на то, чтобы бороться с настоящими. Что там с нашим планом? Пришло время отчитываться.

Я рассказала ей все. Я не пыталась приукрасить – поведала саркастически усмехающейся подруге и о магазинном «женатике», и о заикающемся продавце с бриллиантовым зажимом для галстука, и о шатене из автосалона. И о гнусном типе, который принял меня за проститутку, разумеется, не забыла упомянуть. Последняя история привела Жанну в восторг.

– А сколько он тебе предложил? – смеясь, спросила она.

– Сто пятьдесят долларов.

– Маловато. Надо было поторговаться.

– Ты это серьезно?

– Расслабься, никто не будет отправлять тебя на панель… Даже не знаю, почему все это случилось с тобой. Наверняка в тех магазинах и в «Ле Гато» было полно подходящих мужчин.

– Может быть, и были, – согласилась я, – я тебе рассказываю только о тех, с кем мне удалось пообщаться.

– Выходит, ты общалась совсем не с теми, с кем надо было, – радостно заключила она. – Блин, меня от этих апельсинов сейчас стошнит.

– Хочешь, закажем пиццу?… И незачем так на меня смотреть, могла бы просто вежливо отказаться.

– И никто из настоящих миллионеров не проявил к тебе интерес, – задумчиво протянула Жанна.

– Спасибо, что напомнила. Без тебя я бы не сообразила.

– Может быть, потому что с тобой что-то не так?

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась я. – У меня грязные уши или спущены петли на чулках?

– Да нет, внешне все в порядке. И тебе очень идет этот парик.

– Да? А вот Лера… вряд ли ты помнишь Леру, но неважно… Она сказала, что с белыми волосами у меня вульгарный вид.

– Она просто завидует! – фыркнула Жанна. – Тебе еще придется с этим столкнуться. Лично я со временем растеряла всех своих подруг… Дай подумать, – прищурившись, она внимательно осмотрела меня с ног до головы. Таким отстраненно-напряженным взглядом смотрит художник на свою натурщицу. По большому счету, так оно и было – Жанна невольно стала моим Пигмалионом, а я – ее Галатеей.

– Прекрати на меня пялиться. Мне не по себе.

– Так, признаки неуверенности в себе налицо. Знаешь, Саша, только ты не обижайся. Но в твоих глазах маловато блеска.

– Предлагаешь закапать «Визин»?

– Нет, я не про то… Наверное, мы немного перестарались, когда лепили из тебя Барби.

Я нахмурилась.