Дурная слава - Вирджиния Хенли Страница 27

– Я уже научился никогда не перечить беременной женщине. Обещайте мне танец, леди Марджори.

– Это для меня честь и величайшее удовольствие, милорд граф.

Торжественный обед мог сделать честь гостеприимству леди де Варенн. Было подано шесть перемен блюд, и к каждому предлагался выбор лучших вин. У Джори не было аппетита, но она заставила себя кое-что съесть, чтобы не пьянеть от вина. Свадебный торт украшали лебеди – геральдический символ де Боунов.

Наконец столы были убраны, и начались танцы. Джори танцевала без перерыва, сначала с молодым мужем, потом со своим братом и дядей. Молодой Генри, который к этому моменту изрядно опьянел, приглашал ее множество раз, потом перешел к Джоанне, что дало возможность Гилберту де Клэру потребовать у невесты обещанный танец.

– Вы счастливы, Марджори? – тихонько спросил граф.

– Разумеется, – быстро ответила она и заглянула ему в глаза.

– Он не ответил на ваше письмо? – наугад спросил Гилберт, не называя имени.

– Нет, он не сделал мне предложения. – Джори через силу улыбнулась. – Но не беспокойтесь, я не буду на вас сердиться за то, что вы – его друг.

Граф улыбнулся в ответ:

– Мой друг просто дурак.

Музыка, танцы, смех, возлияния длились всю ночь. Джори была этому рада, с удовольствием смеялась и танцевала и не возражала бы, продлись праздник до самого утра. Джоанна, разумеется, считала иначе:

– Дорогая, думаю, сейчас как раз подходящий момент, чтобы сбежать. Мод, Бланш и Элеонора готовы сопроводить тебя наверх.

– Зачем они мне? – с мрачным видом спросила Джори.

– Потому что предстоит церемония возложения на брачное ложе. Так что иди, пока есть возможность.

– О Господи, Джоанна! Как ты можешь такое говорить!

Элеонора де Лейберн взяла Джори за руку и потянула за собой. Невеста подобрала обширные складки свадебного платья и двинулась за подругой, краем глаза отметив, что Мод и Бланш идут следом.

– Джоанне-то не пришлось терпеть такое унижение! – Джори помнила, что Линкс и Сильвия прошли через этот обряд возложения на брачное ложе, правда, сама Джори была тогда слишком юной и ее к нему не допустили, однако девушке доводилось присутствовать при этом ритуале, когда замуж выходили другие придворные дамы.

Для первой брачной ночи Джори и Хэмфри была назначена спальня Джори, а потому девушка направилась в свои покои. Элеонора достала белую ночную сорочку и пеньюар, а Мод и Бланш стали помогать невесте снимать свадебный наряд – лазурное платье с каймой, расшитой золотыми листьями. В этот момент в спальню влетела Джоанна в сопровождении Сильвии. Захлопнув за собой дверь, Сильвия забрала у Элеоноры пеньюар, а графиня Глостер воскликнула:

– Быстрее! Я слышу шум. Уже идут!

Джори стояла обнаженная и дрожала от волнения. Сильвия крикнула:

– Некогда надевать рубашку! Накинь халат, и все!

Джоанна налила взволнованной невесте кубок вина и сунула ей в руку. Джори успела сделать лишь один глоток. В этот миг дверь распахнулась, и в Комнату, спотыкаясь, ввалилось с полдюжины мужчин, волочащих обнаженного жениха. За их спинами толпилось множество благородных гостей, во всяком случае те из них, кто еще был способен взобраться по лестнице.

Сильвия с изумительной ловкостью рук на мгновение распахнула полы шелкового одеяния, позволив каждому узреть кусочек обнаженной руки, ноги и часть спины, и тут же запахнула пеньюар. Древний обычай был соблюден – все удостоверились, что невеста ложится в брачную постель без всяких физических пороков и изъянов.

Под удалые выкрики и пьяный смех обнаженного Хэмфри швырнули на кровать, сопровождая действие скабрезными советами и самыми откровенными жестами. Брат жениха Генри, возглавлявший честную компанию, затянул непристойную песню, ее подхватили остальные гости, как мужчины, так и женщины. Вцепившуюся в полы своего одеяния Джори женщины толкнули к кровати, столпились вокруг и принялись жадно разглядывать жениха. Мужчины с хриплым хохотом наполнили горшок вином, вручили его Хэмфри и стали скандировать:

– Пей до дна! Пей до дна!

Джори беспомощно оглядывалась, пытаясь отыскать взглядом своего брата Линкса, дядю или какое-нибудь другое авторитетное лицо, к защите которого можно прибегнуть, и вскоре увидела, как гостей расталкивает Джон де Боун.

Этому достойному человеку хватило одного взгляда на лицо своей новой невестки, чтобы тут же взяться за дело.

– Вон! Все – вон! Наша крошка – благовоспитанная леди, нежная, как цветок. – Своим огромным кулаком он двинул по скуле Генри, схватил его за загривок и вытолкал из спальни. Остальные медленно и с неохотой двинулись следом.

Джори с облегчением вздохнула, спрыгнула с кровати, вытащила из комода железный ключ, решительно заперла дверь, прислонилась лбом к дубовой панели и несколько раз глубоко вдохнула, чтобы справиться с легким опьянением. Один кошмар остался позади, и девушка быстро помолилась, чтобы впереди ее не ждал следующий.

Обернувшись, она робко приблизилась к кровати и широко распахнула изумленные глаза: там, раскинувшись во всем своем юном великолепии, с пустым горшком на животе лежал Хэмфри. Жених спал мертвым сном.

Джори осторожно взяла сосуд из китайского фарфора и поставила его на пол. Убедившись, что новобрачный не собирается просыпаться, она с любопытством стала разглядывать тело Хэмфри де Боуна. Хэмфри был высок и, пожалуй, худ, несмотря на хорошо развитые, длинные, молодые мускулы. Его грудь покрывали тонкие золотистые волосы, а по плечам рассыпались веснушки, точно такие же, как на переносице. Взгляд девушки спустился ниже, к основанию ног, где дремал вялый член. Мошонка пряталась в гуще шелковистых волос, более темных, чем выгоревшая на солнце грива.

Затем Джори вгляделась в лицо Хэмфри, расслабившееся в глубоком сне. Она почти не верила своим глазам – настолько юным выглядел ее муж. «Да он совсем еще мальчик!» Она задула все свечи, скользнула в постель и не успела еще решить, сумеет ли привыкнуть засыпать в кровати, половину которой занимает другой человек, как веки ее смежились и благословенный Морфей унес Джори в страну грез.

Утром, когда Джори проснулась, она обнаружила, что Хэмфри сидит на краю постели, уронив голову на руки. Услышав шуршание одеяла, он повернулся к ней с виноватым выражением на лице.

– Марджори, прошу тебя… Прости мое позорное поведение вчера вечером. Я слишком много выпил и ничего не помню с того момента, как меня сюда притащили.

– Неудивительно, что не помнишь. Они заставили тебя выпить полный горшок вина. – Она понимающе улыбнулась. – Уверена, ты не каждый вечер так поступаешь, Хэмфри.

– Если голова так и будет болеть, я вообще никогда не ну пить. – Он моргнул. – Я тебя не обидел?

– Разумеется, нет! – воскликнула Джори и потерла висок. – У меня тоже болит голова.