О чем шепчут кипарисы - Манессис Корпорон Страница 27

– Отлично! Я не хочу превращаться в паука. Мне нравится быть вот такой.

– Это замечательно, потому что мне тоже не хочется, чтобы ты была кем-то другим! – Дафна обхватила дочь руками и сняла ее с барного стула. Ей было приятно видеть широкую улыбку Эви и чувствовать, как маленькие ручки крепко обнимают ее за шею. С неохотой она расцепила дочкины пальцы: – А теперь маме и тете Нитце надо кое-что обсудить…

– Ne, Эви. У моей кошки Катерины родились котята. Хочешь посмотреть? – Нитца махнула рукой в сторону внутреннего двора.

Она знала, чем соблазнить девочку. Эви не терпелось увидеть котят, и она тут же побежала во двор, заставленный цветочными горшками.

– Отлично! – Нитца хлопнула в ладоши. – Что ж, Дафна mou, чем бы тебя угостить? Может быть, немного yemista [40]? Я помню, что тебе очень нравились мои фаршированные перцы. Я приготовила их сегодня утром… с изюмом и мятой – так, как ты любишь. Хочешь попробовать?

Не дожидаясь ответа, она вскочила на ноги и, скрывшись на некоторое время в кухне, вернулась с большой тарелкой с yemista. Дафна и слова вымолвить не успела.

– Спасибо, Thea! – Она воткнула вилку в зеленый перец. Вкус был необычайный: легкий, свежий, ароматный – именно такой, каким она его помнила.

Почти все утро они провели за обсуждением меню и решили, что местные деликатесы и традиционные блюда отлично подойдут для свадебного стола. Договорились подать свежую рыбу, пойманную местными рыбаками и приготовленную на гриле с лимоном, оливковым маслом, орегано и морской солью. Дафна настояла на том, что Нитца, продемонстрировав рыбу целиком, перед подачей отберет ее от костей. Она знала, что родственники Стивена не умеют разбирать рыбу, и не хотела рисковать: не хватало еще, чтобы кто-то из них подавился. Все остальное меню было очень простым и поэтому казалось превосходным. Помимо рыбы Нитца намеревалась подать множество закусок, сыров и соусов. Покончив с меню, она принялась за дело, которое у нее получалось не хуже, чем готовка. Она начала сплетничать.

– Я сейчас расскажу тебе кое-что про Софию…

Дафна очень хорошо помнила эту девушку и сейчас не верила своим ушам. В детстве она всегда жалела Софию, семья которой постоянно жила на Эрикусе. Это означало, что она никогда не увидит мир, не получит хорошего образования и вынуждена будет выйти замуж за кого-то из местных, кого ее родители сочтут для нее подходящим. Так и вышло: ей было всего шестнадцать, когда ее выдали замуж за парня с другой стороны острова.

– Ты бы ее видела! Можно подумать, она сидит дома, дожидаясь возвращения мужа из Америки! Ха, она только разыгрывает невинность, а в действительности… – Широко расставив ноги и поставив локти на колени, Нитца наклонилась к Дафне и снова закурила. Ей не терпелось поделиться своими подозрениями о Софии, которая, по ее словам, стала местной poutana.

Нитца глубоко затянулась и огляделась по сторонам, нет ли кого-нибудь поблизости. Она не хотела, чтобы их разговор подслушали.

– Поверь мне, София не коротает время в одиночестве, пока ее муж в Америке вкалывает в забегаловках и посылает ей деньги на жизнь. В прежние времена мужчины уезжали и изменяли женам. А теперь посмотри, куда катится мир, жены от них не отстают!

Нитца ударила себя ладонью по колену и снова утробно расхохоталась.

Она прикурила очередную сигарету, хотя после часовой беседы с Дафной пепельница уже была полна окурков.

– Нитца… – Дафна улыбнулась, поняв, что ее собеседница может знать что-нибудь о загадочном Янни. Она не считала, что ее интерес вызван желанием посплетничать, скорее это была попытка получить информацию. Ведь, как бы то ни было, именно в его руках будет ее жизнь во время завтрашней поездки на Корфу.

– Thea Нитца…

– Ne, Дафна…

– Thea, расскажи мне о Янни… об этом рыбаке? Что ты о нем знаешь?

– А, Янни… Для человека, который вырос далеко от моря, он очень умело управляется со своими сетями. Знаешь, Дафна, он каждый день привозит самую лучшую рыбу. И я покупаю у него больше, чем у других… – добавила Нитца и почесала бедро под юбкой, рискуя при этом прожечь ткань сигаретой.

– Понятно. И что ты о нем знаешь? Похоже, он проводит очень много времени с бабушкой. Нам известно лишь, что он рыбак. А чем еще он занимается? У него здесь нет семьи, он не женат… Друзья?

– Нет, – Нитца покачала головой. – Я ни разу не видела, чтобы он с кем-то проводил время, кроме, конечно, твоей Yia-yia. Он для меня загадка, Дафна mou. Я помню его бабушку. Это было много лет назад, но в ее поведении тоже было много странного. Она приехала сюда во время войны с дочерьми, но без мужа. Всякое про нее говорили, знаешь ли. Сначала люди решили, что ее приезд – это плохой знак, что твоей бабушке не стоило брать еще нахлебников, жители острова тогда голодали. Но твоя Yia-yia не желала ничего слушать! – Нитца придвинулась к Дафне и подняла правую бровь. – Поговаривают, что в то время на острове произошло чудо.

– Чудо? – удивилась Дафна. Она знала о чудотворных мощах святого Спиридона на Корфу, но никогда не слышала ни о чем подобном здесь, на Эрикусе.

– Да, Дафна mou, чудо! – Нитца склонила голову и, трижды перекрестившись, вынула крестик, зажатый между грудей, и поцеловала его. Потом она продолжила свой рассказ: – Повсюду, на Корфу и на материке, люди голодали, мучились и погибали. Но только не здесь. На Эрикусе не погиб ни один человек. Немецкие солдаты были чрезвычайно жестокими и очень злыми. Они уничтожили много невинных людей на Корфу. Но не у нас, – сообщила она и кивнула. – Все готовились к самому худшему, но твоя Yia-yia все знала, она предвидела будущее. Когда жители острова боялись, что нам не хватит еды, или солдаты вдруг озвереют, или что от отчаяния мы пойдем друг против друга, – она не соглашалась с ними. И когда на острове началась паника, только твоя бабушка сохраняла спокойствие и стояла на том, что нам воздастся по заслугам за нашу доброту, за то, что мы помогали друг другу и молодой матери, приехавшей на остров. И, как это всегда бывает, она оказалась права.

– Она никогда не рассказывает мне о войне.

– Дафна mou, это настолько тяжелое время, что его лучше забыть, оставить в прошлом. У нас у всех остались глубокие шрамы. И, если говорить о них, лучше не тревожить старые раны, а постараться их залечить. Мы молимся, чтобы когда-нибудь прийти в себя. И все же на нашей коже, как и в душе, навсегда останется отметина. Может быть, со временем эти шрамы станут меньше болеть, но никогда полностью не исчезнут. И все-таки иногда лучше притвориться и сделать вид, что их больше нет. – Нитца смахнула упавший на юбку пепел. – Ладно, ты спросила меня о Янни, а я увлеклась рассказом о старых временах и старухах. Ну, так я и сама старуха, разве не так? Что ты хочешь узнать о нем?

– Почему он здесь? Если его семья уехала после войны, зачем он вернулся?