Любовь оружейной принцессы - Наташа Колесникова Страница 27

— Я так сильно хотел тебя, но… уснул. Первый раз со мной такое. Смешно, правда? Но я же не могу настаивать, если моя любимая женщина не хочет? Я человек воспитанный, интеллигентный. Но ты была как кремень!

Лена с облегчением вздохнула. Значит, ничего не было.

— Но когда я тебя целовал, твое прекрасное тело… перед тем, как в отчаянии уснуть, тебе нравилось.

— Да? А зачем ты это делал, придурок?

— Извини, не мог удержаться. Слушай, а как твой муж? Вернулся? Что-то я не вижу его.

— Задерживается, сложные переговоры там.

— Правда? Отлично, пусть и дальше задерживается. Лен, махнем сегодня в ресторан? Я, честно сказать, вчера лег спать голодным, потому и уснул так быстро. Приглашаю в ресторан «Арт-Икс», ты как? Там бывают всякие знаменитости.

— Не знаю…

И вправду не знала. Славик не звонит, видимо, так занят, что не желает даже сказать, чем он там занимается. А она что же — опять будет сидеть вечером одна дома и… думать не пойми о чем? Ресторан? Почему бы и нет? Это ведь ничего не значит, заодно и поужинает, самой готовить что-то не хотелось. А потом вернется домой. Что тут плохого? Если уж минувшей ночью выдержала напор Никиты, то в ресторане… А там ведь интересные люди могут быть, артисты, с улицы в такой ресторан не попадешь.

— Ладно, — сказала она. — Я в принципе не против.

— Отлично! — обрадовался Осмоловский. — Значит, такой расклад. Я в семь заскакиваю за тобой, лады?

— Это будет кстати, — кивнула Лена. — Я же сейчас совсем «безлошадная», муж уехал на моей машине.

— Пусть ездит и ни о чем не беспокоится, — заявил Осмоловский. — А мы с тобой… Слушай, там такая кухня — обалдеть!

Лена, увлеченная разговором, не видела, что за ними внимательно наблюдает Гуля, стоящая в толпе студентов в коридоре. Не только наблюдает, но и прислушивается к ним. После того как Осмоловский ушел, Гуля подошла к подруге.

— Как дела, Ленка? Что-то Славика не видно, — сказала она. — Дома оставила мужа?

— В Туле, — беспечно ответила Лена. — Отец попросил его присутствовать при заключении какого-то важного контракта. Вживается в роль миллионера.

— Да ты что? Ну слушай! Кла-асс!

— А что тут классного? — возмутилась Лена. — Пьет шампанское и улыбается… Идиот!

— Нет, ну я бы так не сказала.

— Ну и не говори!

Гуля согласно кивнула и ушла. А Лена, решив, что на этом ее занятия закончились, отправилась домой. На такси. Если Славик приедет раньше семи, ни в какой ресторан она не пойдет, а если нет и не позвонит… Ну пусть тогда на себя обижается!

Обратно в Москву Славик ехал, как ему показалось, очень долго. Дорога была влажной, но не такой скользкой, как вечером, когда они с женой мчались в Тулу. Правда, спешить теперь особо было некуда. На час позже приедет или даже на два — ничего страшного. Конечно, он хотел увидеть жену, обнять ее… и не хотел. Хвастаться нечем при встрече, сделка-то сорвалась, и по его вине. А уж Ленка обязательно начнет издеваться, напоминать о том, что он приехал в Москву из станицы, полез в дела, в которых ни хрена не смыслит… Много чего скажет, не удержится, такой уж у нее характер. В другой ситуации относился бы к этому спокойно, а вот сегодня не хотелось выслушивать язвительные слова жены.

Ведь получилось так, что подвел целый завод, огромный коллектив. Индийцы уже готовы были деньги перевести за первую партию комплекса, и партия эта готова к отправке, но все сорвалось из-за того, что он слишком много болтал. Человек там новый, по правде сказать — чужой, да вообще никто, начал рассуждать и подвел людей.

Чем — то понравился ему индийский генерал, наверное, никак не ожидал от представителя далекой, непонятной страны, да еще и генерала, такой простоты, сердечности… Хороший мужик, и захотелось ответить ему тоже чем-то хорошим. Вот и ответил…

Генерал очень заинтересовался его словами, и как ни пытался Гринин заверить, что подобных ситуаций просто быть не может, если военные станут грамотно обращаться с комплексом, с вежливой улыбкой интересовался, а что же будет, если случится нештатная ситуация. Предложил протестировать и такую ситуацию, мол, пусть будет Гринин в зоне досягаемости локатора, посмотрим, в кого начнет стрелять пулемет.

Гринин рисковать своей жизнью не хотел, посматривал на Славика так, будто хотел лишь одного — чтобы тот провалился и немедленно. Главный конструктор Игнатенко сказал, что они работают над этой проблемой, в ближайшее время вопрос решится. Индийцы поблагодарили своих дорогих российских партнеров и с вежливыми улыбками заверили, что непременно подпишут взаимовыгодный контракт, как только суперкомплекс научится различать своих и чужих.

Шампанское пить не стали, а когда индийцы ушли, большие начальники не сказали ему ни слова упрека. Но лучше б наорали как следует. И как ни пытался он объяснить, что вопрос-то поднял правильный, только кивали в ответ и спешили по своим делам.

И лишь земляк Агеев, который сопровождал его в больницу к тестю, попытался успокоить, мол, ничего страшного, опыт — дело наживное, от ошибок никто не застрахован. А он в утешениях не нуждался, потому как если он неопытный — на кой черт тащить его на подписание важного контракта? А если велели присутствовать, так хоть бы подробно объяснили, что можно говорить, а чего нельзя.

«Молчи и улыбайся» — это не разговор. В общем, земляка он просто послал и добавил, что пусть они все поищут другого наследника. Кажется, Агеев обиделся, но это его дело.

Самое ужасное случилось в больнице. Тесть уже знал о результатах переговоров и был вне себя от ярости.

— Кто тебя просил языком молоть?! — орал он, несмотря на свои ранения. — Ты совсем дебил, что ли?! Время Швейков прошло, в инструкции подробно указано, под каким углом запускать металлическую пыль, чтобы свои не попали под обстрел! Если человек дурак — пулемет застрелит его, и правильно сделает! И автомат застрелит, если кто-то решит, что пули вылетают из приклада! И граната взорвет, если выдернуть чеку и положить гранату рядом!

Тесть даже не спрашивал, о чем говорил Гринин с индийцами. Орал как оглашенный, наверное, врачи подумали, что Славик ему и целые ребра ломает. Да нет, так с ним говорить нельзя. Никто, даже директор свинофермы в Левобережной не орал на него. Там ясно было сказано, что должен делать бригадир. Он это и делал, и все были довольны. А тут…

Он не стал слушать гневные тирады тестя, просто повернулся и ушел из палаты. Ничего не сказал, и это было большим достижением, выходит, многому научился за год жизни в Москве. Оно, конечно, больному человеку нельзя грубить, но еще год назад и в морду мог бы дать за подобное хамство. «Ты больной? Так думай, что мелешь!»

Кто действительно попытался понять его и понял, так это теща. Когда Паша привез его в Корниловку, ведь машину Славик оставил у загородного дома тестя, Елизавета Петровна взяла его под руку, завела в дом.