Черное сердце - Тара Памми Страница 27

Дойдя до конюшен, принц ощутил привычный приступ тревоги. Так было всегда, когда он находился вблизи от этого места.

Айан вошел внутрь. Все, что он здесь пережил, эхом отдавалось в его голове и теле. Он понимал свое желание овладеть Зохрой, быть рядом с ней, растворяться в ней и растворять ее в себе. Но при свете дня неустойчивость собственного рассудка не казалась такой пугающей.

Легкий бриз донес до принца ее запах. Тело его пробудилось, будто чья-то легкая рука нажала волшебный выключатель. Он повернулся, увидел ее… и сдвинул брови. До темноты еще далеко, а Зохра уже была обернута тонкой шалью, на ней были белые легинсы. Голова покрыта шарфом того же цвета. Зохра стояла перед ним как ожившая картина. Такая яркая и полная жизни. Она была сама жизнь. Олицетворение всего того, чего не было в нем.

— Айан, — позвала принцесса, будто сомневаясь, заметил ли он ее присутствие. Зохре было невдомек, что каждая клеточка организма принца уже была пропитана запахом ее кожи, вкусом ее тела.

— Ты избегаешь меня, — отозвался Айан.

Потянув за кончик шарфа, принцесса уронила его на пол. Солнце играло в ее волосах, превращая их в копну медного золота.

— Жалеешь о случившемся?

— Нет, — ответила Зохра. — И это не я избегаю тебя. Просто не бегаю за тобой, как обычно, преданной собачкой. — Она подошла к высокой двери и закрыла ее. Затем потянула узелок шали, обернувшей ее тело. Медленно-медленно она стягивала шаль, пока та с шорохом не упала на пол.

Под шалью оказался топик из самого тонкого в мире шелка. В свете окон за спиной принцессы прозрачная ткань открывала каждый дюйм ее тела. Принц сглотнул при виде кружевного лифа и впадины пупка. Картинки ночи, когда Зохра извивалась под ним в экстазе, летели в его голове, сменяя одна другую.

Обойдя стойла, принцесса остановилась возле Айана.

— Я приказала снести конюшню.

Принц поднял одну бровь. Ему определенно нравились командные нотки в ее голосе.

Зохра медленно стянула с себя легинсы. Вид ее длинных, голых, зацелованных солнцем бедер возбудил принца прежде, чем он успел осознать происходящее.

— Все равно она не используется. И лишь служит лишним воспоминанием о том, что тебе пришлось пережить, — заключила принцесса.

— Не только конюшня напоминает мне об этом, — проговорил Айан, едва повелевая мыслями. Он пожирал ее взглядом голодного хищника. И Зохра узнала этот взгляд. От вида тонких полосок ее трусиков у принца пересохло во рту. — Ты можешь разрушить конюшню, но не исцелишь меня, Зохра.

Качая головой, она подошла ближе; слабая тень улыбки играла на ее губах.

— А я не уверена, что тебе нужно исцеление, Айан. Но перед тем как конюшню снесут, я хотела бы сделать здесь кое-что.

В таком настроении она была силой, с которой приходилось считаться. Не отдавая отчета в своих действиях, принц одним шагом сократил расстояние между ними. Стоять с ней рядом и не касаться ее — сродни нежеланию дышать. Они смотрели друг на друга, они говорили друг с другом, оценивали друг друга. И вдруг принц ощутил себя окруженным теплотой. Теплоту эту порождало не его собственное желание, кипящее в венах. В этот раз Айан осознанно хотел проиграть ей. Подчиниться ее воле.

Дрожащими пальцами он коснулся лба принцессы. Зохра громко выдохнула.

— У тебя ничего не болит? — спросил Айан, зарываясь носом в ее волосы, втягивая в себя их запах. — Нигде?

Подняв подбородок, она посмотрела ему в глаза:

— Так просто меня не сломать.

Слова прозвучали как вызов, как гонг, как сигнал к действию. Нет, он сможет ее сломать. Он единственный, кто сокрушит ее неукротимый дух.

Зохра провела пальцами по подбородку принца, и он закрыл глаза. Ее прикосновения были легкими, как пух. Они разжигали в нем искры желания, светящиеся в его глазах. Сколько самообладания потребовалось Айану, чтобы воздерживаться от этого два долгих дня!

Наслаждение быть с ней сродни наркотику. Поняв, что ее муж медлит, Зохра сказала:

— Ты не откажешь мне в этом.

— Понравилось отдавать приказы, принцесса?

— Отнюдь, — ответила Зохра, проводя рукой по его шее. — Просто пользуюсь тем, что я твоя жена.

Она коснулась губами его щеки, зубами оттянула мочку его уха. Она видела, как венка на его шее запульсировала быстрее. Нежные пальцы принялись расстегивать его хлопковую рубашку. Желание билось в его животе, в брюках стало тесно.

Зохра прижала его к стене, и принц не сопротивлялся. Ему нравился вызов в ее горящих глазах. Он хотел узнать, как далеко она зайдет. Сняв рубашку с его плеч, принцесса стала целовать его грудь.

— Ты словно сталь, покрытая бархатом, — шептала она. — Пальцы так и тянутся, чтобы коснуться тебя, расцарапать тебя, оставить на тебе следы, как ты на мне.

Айан едва мог дышать.

— Сделай же это, — сказал он, удивляясь, как легко Зохра подчинила его своей власти.

Она теребила ногтем один из его сосков, а он сжал в кулаки опущенные по бокам руки. Принц не дышал, он хрипел. Кожа его стала слишком горячей, чтобы находиться в ней дольше. Зохра высунула розовый язычок и облизала его сосок. Эрекция принца стала невыносимой.

Подобно кошке, слизывающей сливки, принцесса покрывала грудь и живот Айана мягкими, влажными поцелуями. Его мышцы стягивались в такой тугой узел, что принц практически чувствовал боль. Но он не поднимал рук, как ему ни хотелось запустить их ей в волосы. Закрыв глаза, принц прижался затылком к стене. Чтобы сдержаться, не нужно представлять ее влажный рот там, внизу. Он чувствовал, как ее пальцы расстегнули пуговицу. Затем поползла вниз молния.

Кровь кипела в венах Айана, мышцы горели от напряжения. Он разжал пальцы и вцепился ей в волосы.

— Остановись, Зохра, — сказал он, и в голосе его было больше мольбы, чем приказа.

Но принцесса опустилась на колени и посмотрела ему в глаза. Сколько похоти было в ее взгляде!

— Помнишь, ты сделал мне подарок, Айан?

Он кивнул, пытаясь сглотнуть слюну. Но рот его был абсолютно сухим.

— Наверное, и невеста должна сделать подарок жениху, — сказала Зохра. Как соблазнительно звучал ее голос, сколько искушения было в нем! — Я хочу, чтобы в следующий раз, когда ты вспомнишь эту конюшню, единственным твоим воспоминанием была я. Стоящая перед тобой на коленях. Доставляющая тебе оральное наслаждение.

Возбуждение принца достигло верхней точки.

— Тебе не обязательно это делать, Зохра.

— Но я хочу. Так же как ты хотел изучить и отведать на вкус всю меня.

Он не сможет забыть эту похотливую, полную страсти улыбку. Именно с ней Зохра стянула с принца брюки и трусы-боксеры, высвободив на волю его стальную эрекцию.