Снова замужем - Айра Уайз Страница 27

Она имела в виду, что прежде они могли лежать вот так часами. Но, почувствовав, как напрягся Антонио, сообразила, что он превратно ее понял.

— И какая же именно практика? — спросил он.

Вздохнув, Анджела убрала руки. Антонио перевернулся на спину и мрачно посмотрел на жену.

— Сколько любовников у тебя было, Анхела?

— Ты же знаешь, что до тебя никого, — ответила она. — Так зачем же спрашивать?

— Нет, я спрашиваю: сколько любовников у тебя было уже после того, как мы поженились?

Анджела взглянула на мужчину, чье тело знала, как свое, но не имела ни малейшего понятия о том, что творится у него в голове.

— А сколько у тебя было любовниц за это время? — ответила она вопросом на вопрос.

— Ни одной, — твердо произнес Антонио.

— Вот и у меня ни одного, — ответила Анджела, понимая, что оба не верят друг другу. — А это важно?

— Нет.

Но, глядя на гримасу, которую состроил муж, догадалась, что и это неправда. Она провела рукой по его гладкой золотистой коже, и Антонио со вздохом закрыл глаза.

— Ладно, я понял, что у тебя на уме, — произнес он.

Анджела прижалась к нему и тихо прошептала на ухо:

— Разговоры нас до добра не доводят. Давай будем беседовать только тогда, когда это по-настоящему необходимо. Какой смысл разговаривать, если можно наслаждаться?

Все было готово к приему гостей. Лампы превратили белые стены дома в золотые, в саду горели многочисленные фонарики. Внутри все было вычищено и отполировано, а в парадной столовой рядом с бальным залом накрыли буфет, достойный особ королевской крови.

Теперь обитателям дома оставалось только надеть полагающиеся к случаю туалеты. Для праздничного вечера Анджела выбрала длинное красное шелковое платье, весьма смелое по фасону и при этом удивительно подчеркивающее ее золотистые волосы и зеленые глаза. Волосы она заколола украшенной бриллиантами шпилькой, оставив несколько прядей касаться шеи и ушей, в которых качались бриллиантовые серьги. На ноги она надела красные лакированные босоножки. Из-за высоких каблуков-шпилек двигалась она весьма волнующе.

Несомненно, Антонио, наблюдавший, как Анджела спускается к нему по лестнице, успел подумать об этом. Он только что отвез сына к матери его друга Федерико, где Санди должен был провести ночь.

Однако это не значило, что малыш остался без праздника. Исабель хотела справить свой юбилей как можно лучше и, когда Санди решил, что обязан отметить бабушкин юбилей со своими друзьями, поддержала его. Все было как полагается: пирог со свечами, воздушные шарики, игры, сопутствующие, по мнению детей, такому событию, как день рождения.

Получилось очень весело. Весьма вероятно, что на балу будет гораздо скучнее, подумала Анджела и тут заметила мужа. Гордость, вот что она увидела в его взгляде, не считая, естественно, желания, с которым всегда смотрел на нее Антонио.

— Ты словно сошла с одной из старинных картин, — произнес он низким, чувственным голосом, когда Анджела подошла к нему, потом нахмурился. — Но здесь кое-чего не хватает…

— Драгоценностей, — согласилась Анджела, коснувшись шеи. — Они у тебя в сейфе, если помнишь.

— Что ж, нам остается только пройти в кабинет, чтобы исправить положение.

Анджела шла впереди, чувствуя обнаженной спиной горящий взгляд мужа.

— Очень смелый вырез, — прокомментировал Антонио.

Кокетливо посмотрев на него через плечо, она ответила:

— А я вообще очень смелая.

Антонио рассмеялся. В кабинете он, улыбаясь, вынул что-то из сейфа и подошел к жене. Думая, что Антонио собирается достать ее старую шкатулку с драгоценностями, Анджела с удивлением увидела в руках мужа небольшой бархатный футляр.

— Ты не оставляешь мне выбора? — спросила она.

— Нет, не оставляю. Это твое платье — чистой воды провокация, — продолжал Антонио, смерив взглядом глубину выреза. — Боюсь, танцевать сегодня ты будешь только со мной.

Анджела насмешливо на него посмотрела.

— Не слишком ли много на себя берешь? Выбираешь мне украшения и партнеров для танцев… А если мне не понравится то, что у тебя в коробочке?

— Ну так посмотри и скажи, что ты об этом думаешь, — ответил Антонио, сделал быстрое движение рукой, и что-то прохладное и тяжелое коснулось груди Анджелы. Она перевела взгляд вниз и едва не задохнулась от восхищения — осыпанная бриллиантами подвеска-сердечко примостилась как раз в ложбинке между грудями.

— Это просто чудо… — прошептала она, притронувшись к подвеске.

— Ничего чудесного здесь нет, — ответил Антонио, застегивая замок цепочки. — Я, может, и в самом деле беру на себя слишком много, но вкус у меня безупречный.

— Да это медальон! — воскликнула Анджела, игнорируя слова мужа. — Наверняка внутри я увижу твою высокомерную физиономию!

— Нет, — рассмеялся Антонио. — Решай сама, чьей физиономии там место.

Ну конечно, твоей, подумала Анджела. Раз ты живешь в моем сердце, неужели кто-то другой поселится в этом, бриллиантовом?

— Большое спасибо. — Анджела улыбнулась мужу, стараясь говорить легко. — Теперь я совершенно готова удостоить своей руки некоего самонадеянного испанца с безупречным вкусом.

Почему-то ее слова разочаровали Антонио.

— Ты и в дерюге будешь достойна короля, — искренне произнес он. — Мне просто повезло опередить остальных претендентов на твою руку.

Это было уже слишком. Никогда раньше Антонио не говорил ничего подобного, это был не их стиль общения. Они никогда не знали точно, что на уме у другого, поэтому предпочитали не задумываться об этом, чтобы не было больно. Сын — вот оправдание их совместной жизни. И секс, конечно, тоже. Возможно, омрачившееся лицо жены напомнило Антонио обо всем этом, потому что в следующую минуту он снова улыбнулся, коснувшись спины Анджелы.

— Я чувствую нестерпимое желание послать тебя переодеться во что-нибудь более приличное.

Анджела бросила на него манящий взгляд.

— Лучше думай о том, как потом будешь снимать с меня это платье, — игриво предложила она.

Только появление Исабель спасло Анджелу от приятного наказания за подобное поведение.

— О, Анхела, какое чудесное украшение! — воскликнула свекровь.

— Человек, который подарил мне его, скромно считает свой вкус безупречным, — с притворной скромностью ответила Анджела.

— Тоньо, твоя самонадеянность тебя однажды погубит, — укорила мать сына.

— Ах, только я собирался сказать, что унаследовал вкус от тебя, — с притворным огорчением вздохнул Антонио, а затем серьезно добавил: — Ты великолепно выглядишь, мама.