Пари, или не будите Лихо - Яна Лари Страница 28

– Что ж ты дотошная такая, а? – сокрушаюсь, заботливо вкладывая ей в рот дольку мандарина. – Суть ведь не в том метла или веник. В общем, ребята, у нас любовь с первого взгляда.

Вера, закашлявшись, смотрит как-то напугано, но встретившись со мной взглядом тут же отводит глаза. Ну да, я тоже не привык бросаться такими словами. Вырвалось спьяну, да и чёрт с ним, уже к утру забудем.

* * *

Вера

Мне стоило больших усилий уговорить Матвея не садиться со мной в такси, не звонить, чтобы узнать, как я добралась и размотать в конце концов насильно обёрнутый вокруг меня плед. Мы долго спорили ни о чём, стоя на морозе, но вернуться к бредовой теме переезда я так и не решилась.

Чем сильнее проясняется моя голова, тем меньше хочется выяснять серьёзность сделанного Лихом заявления. Ноги моей в этом клоповнике не будет! Одна комната, один матрас и сомнительное обещание не приставать – хитрый какой. Я не наивная первокурсница, чтобы повестись, не в этой жизни.

Машина заворачивает в мой двор. Разглядев яркое освещение во всех окнах родительской квартиры, трачу последние мгновения покоя на судорожные попытки довести свой внешний вид до приемлемого. Впрочем, в мятом платье и с посиневшими от холода ляжками сделать это так же маловероятно, как убедить сестру, что всё в жизни происходит к лучшему.

Из зеркала заднего вида на меня таращится взлохмаченная ведьма, с опухшими на пол лица губами – отличный пример для подражания, ага. Я себе омерзительна, и это ещё одна весомая причина держаться от Матвея подальше. Ждать счастья от роли временной подстилки всё равно что искать его в дозе героина – и то и другое убивает личность, вытаскивая на первый план животные инстинкты.

Вой метели, лязг парадной двери, гудение лифта – реальность возвращается, заглушая последние остатки беспечности, остаётся только смутное сожаление, головокружение с тошнотой и извечный вопрос: "Что дальше, если плыть по течению ниже жизненных принципов, а грести против волн уже не получается?"

Провалив все три попытки самостоятельно попасть в квартиру, со всей злости луплю по дверному звонку. Нервы сдают. Каблуки расшатаны до такой степени, что не терпится немедленно разуться и не глядя швырнуть их в мусорное ведро, а лучше в окно, желательно закрытое, чтобы наверняка заглушить все мысли звоном битых стёкол. Однако, к сожалению, воплотить свои фантазии мне не суждено: во-первых, нагнувшись, я отвлекаюсь на попытку затереть позорное пятнышко на подоле платья, а во вторых... дверь мне открывает тот, кого видеть я вот совсем не хочу.

Саша, собственной кобелиной персоной.

– О! Др... Дронов! – одна его фамилия колом в горле встаёт, не давая себя даже выговорить с первого раза. – А чего без намордника? Кто впустил в дом эту чёртову псину? – Ору, приваливаясь к дверному косяку.

За пару секунд выражение его красивого лица сменяется с потрясённого до откровенно издевательского. Выразительно присвистнув, Саша снимает один из украшающих зеркало рождественских венков и с гаденькой ухмылкой водружает его мне на голову.

– Ну что, нагулялась... шальная императрица? Глядя на тебя, мы явно квиты. Отомстила, успокоила душу? Надеюсь, теперь ты готова засунуть свою гордость туда, где ей место и перестанешь дурить. Отчасти это и моя ошибка, нам давно уже пора съехаться.

Они что, сговорились?!

Это только мой выбор

– Саш, ты что-то путаешь, – так и стою на пороге, икая от нервного смеха. – Сегодня Новый год, а не День дурака. Но шутка про переезд зачётная. Молодец, я оценила.

– Вера, не устраивай концертов, – шипит Дронов, провожая напряжённым взглядом вывалившуюся из лифта компанию обмотанных гирляндами старшеклассников. – Заходи уже, дай закрыть дверь.

– Она закроется только за тобой, так что одевайся, будь добр.

– Выставишь вон маминого гостя? Я тебя не узнаю, ma belle, – разыгрывает он искреннее недоумение и добавляет таким же притворно-доверительным шёпотом: – Ты точно не под кайфом?

Вот оно что, мамин гость, значит. Следовало догадаться, что она с толком использует дежурство отца в новогоднюю ночь. Помирить нас решила без лишних помех. Прекрасно, давно пора разъяснить обоим что к чему.

– Под чем я, не твоё собачье дело, Бобик. Пошёл вон, – огрызаюсь нарочито громко. Может, увидев истинное лицо своего обожаемого Сашеньки, она, наконец, прозреет. Хотя о чём это я? Нет, конечно.

– Завязывай строить из себя обиженную добродетель, – пренебрежительно взмахивает он рукой, распространяя вокруг себя тонкий аромат парфюма. Помню, лично ему выбирала. Теперь меня мутит от одного его запаха, не говоря уже о присутствии самого Сашки. – На первый раз закрою глаза, но моё терпение не безгранично. Когда тебе надоест шарахаться по притонам могу назад и не принять.

Развязно улыбаясь, сбрасываю на пол подаренную Дроновым шубу и шатающейся походкой направляюсь к бывшему. Бывший, даже слово такое – болезненно-пренебрежительное, как ругательство. Ему очень идёт. Хмыкнув своим мыслям, медленно провожу подушечками пальцев вдоль идеально ровного носа, спускаюсь к мягким чётко очерченным чувственным губам, касаюсь милой ямочки на подбородке... до скрипа стискиваю зубы, чтобы не завыть белугой.

Еще недавно я мечтала о такой ямочке для нашей дочери, а сыну хотела мощный разворот отцовских плеч, гордую осанку, уверенный голос. Я присматривала мебель для детской, разучивала колыбельные и планировала сценарии костюмированных дней рождений. Убийца. Он убил их не зачатыми вместе с моими мечтами, о каком возвращении может идти речь?! Я максимум приду плюнуть на его могилу, не больше.

Мятно зелёные глаза по обыкновению смотрят слегка напряжённо. Готовый предать и сам постоянно ждёт подвоха. Неужели каждый раз нужно обжигаться, чтобы прозреть?

– А знаешь, Сашенька, – доверительно мурлычу в его приоткрытые губы. О моё лицо разбивается прерывистый выдох. Надо же, как быстро завёлся красавчик. Такой я явно ему нравлюсь больше: раскованной, дерзкой, независимой. До первой капитуляции. Это всё так примитивно, что набегает ироничная улыбка. – Когда я в следующий раз соберусь осчастливить кого-нибудь в притоне, то обязательно позову тебя с собой. Поучишься как нужно доводить свою женщину до оргазма. Пригодится.

– Вера! – привлекает моё внимание возмущённый вскрик из-за Сашиной спины.

– Мама! – копирую её потрясённый вид. Надеюсь, получилось похоже, только мать почему-то в отличие от меня восторгаться не спешит. – Заботливая моя, с Новым годом! – раскидываю руки в стороны, затем так же резко опускаю их вниз. – Прости, я бы тебя обняла, но сдуру вымазалась в дерьме. Не нужно было трогать Сашку.

– Вера, а ты чего такая красивая? И чем от тебя разит? Ты что... пьяна?!

О её ледяной взгляд запросто можно порезаться. Кто бы сомневался.

– В дрезину, – с наслаждением повторяю услышанное от Лиха слово.