Презент от Железной леди - Анна Шевченко Страница 28

— Надо будет передать ей какую-нибудь видеокассету, — продолжила девушка, принимая мое молчание за согласие. — А еще…

— У Татьяны в камере нет видеомагнитофона, — сдержала я Гретины порывы. — И телевизора тоже нет. Скорее всего в данный момент моя подруга находится в сыром холодном помещении вместе с десятком заключенных под стражу женщин, и из всех удобств они в лучшем случае имеют унитаз и раковину с холодной водой.

Грета смотрела на меня, широко раскрыв спои огромные голубые глаза.

— Это правда, госпожа Гончарова? — Улоф испытующе посмотрел на меня. — Я слышал, что условия содержания заключенных в России оставляют желать лучшего, но то, что вы миг рассказали… Я занимаю довольно высокий поем в организации Международного Красного Креста и думаю, что сегодня же потребую от местных властей ознакомить меня с работой ваших тюрем. А моя дочь напишет репортаж. Пусть об этом узнает весь цивилизованный мир!

«Кто бы вас туда пустил! — подумала я. — В лучшем случае покажут образцово-показа тельную зону, а в худшем — просто откажут пол вежливым предлогом».

Вслух же я сказала:

— Господин Свенсон, это прекрасная идеи, но вряд ли вам удастся осуществить ее так скоро.

— Но я в любом случае сделаю запрос об условиях содержания вашей подруги и попытаюсь облегчить ее участь! Как ее имя?

— Татьяна Леонидовна Ивашова.

Швед сделал запись в своем блокноте.

— Госпожа Гончарова! Мы были очень рады познакомиться с вами. Я думаю, что это не последняя наша встреча. Имейте в виду, что мы пробудем в этом городе до конца следующей недели, а потом поедем в Москву. Так что, пока я здесь, вы можете быть уверены, что мы будем по мере сил содействовать вам в решении ваших проблем.

— Благодарю вас, господа. Была очень рада познакомиться.

Я проводила шведов и поспешила к Игорю.

Дверь в номер была заперта. Я тихонько постучала. Заспанный голос спросил из-за закрытой двери: «Кто там?»

— Серые волки, — ответила я.

— Волкам всегда рады! — Гоша открыл дверь. — Привет!

— Как спалось?

— Отлично.

— А этот? — Я кивнула на Эдика. Он по-прежнему сидел у батареи, злобно поглядывая на меня.

— Спал, как медведь зимой. Храпел только сильно. А ты как, выспалась?

— Как сказать… С утра пораньше меня Томас разыскал. Оказывается, вчера я обещала дать интервью для шведского журнала и благополучно об этом забыла.

— О, — протянул Игорь, — оказывается, ты у нас всемирно известный врач! Теперь буду гордиться знакомством со знаменитостью!

— Садистка она известная! — это из угла неожиданно откликнулся Эдик.

— Что?! — Эпитет, донесшийся из района батареи, возмутил меня до глубины души. — Вы мю себе позволяете? Да у меня в кресле даже лети не плачут!

— Наташка, остынь! Ты что, забыла, как вчера хотела ему все зубы вырвать?

— Ой, — смутилась я. — И вправду хотела! Слушай, Игорь, мне бы с тобой поговорить надо, но желательно без чужих ушей.

— Сейчас устроим. — Игорь привычным жестом погрузил бандита в сон. — Слушаю внимательно.

Я пересказала ему содержание разговора со шведами, сделав упор на Гретиной версии происшедшего.

— Молодец, девочка, соображает! — похвалил Игорь. — Я об этом как-то не подумал. Это будет нам полезно. Ваш покорный слуга тоже времени не терял. Мне тут сейчас должны кое-что принести.

— И что же?

— Потерпи, скоро узнаешь.

Я села в кресло и включила телевизор. По одному из каналов показывали какой-то занудный фильм, по другому еще более занудное заседание Государственной думы, на остальных висела настроечная таблица.

— Вот так всегда, — посетовала я. — Как только у меня появляется хоть одна свободная минутка, смотреть совершенно нечего.

— А ты смотри на меня, — посоветовав Игорь.

— За двенадцать лет ты не сильно изменился.

— Мне казалось, я окреп и возмужал.

— Нарцисс! — прыснула я.

— Язва, — парировал Гоша. — Язык у тебя как был острым, так и остался.

— Ты не прав, я его отточила еще лучше!

Гоша опустился на пол рядом с моим креслом и взял меня за руку.

— Если бы ты знала, как мне тебя не хватало все эти годы!

— Я тоже часто тебя вспоминала.

В свете дня я более трезво начала оценивать события минувшей ночи. То, что произошло у мне с Игорем, меня обескуражило. Продолжение романа с Тарховским в мои планы не входило, и сейчас я держалась довольно холодно, словно мы были всего лишь деловыми партнерши.

Он пружинисто встал, обнял меня и попытался поцеловать, но я осторожно отстранились.

— Не стоит бередить прошлое. Поезд ушел. Слишком поздно что-либо менять.

— Почему? — спросил Игорь. — Ты любишь своего мужа?

— Не знаю, — честно ответила я. — Нас многое связывает, но главное — есть Аленка. Я слишком дорожу ее спокойствием, чтобы в одночасье все разрушить.

— У тебя, кроме мужа, кто-то есть? — Он резко поднялся и заходил по комнате.

— Это допрос или мне можно не отвечать? — Гошин тон мне ужасно не понравился, и я стала обороняться.

— Сегодня ночью мне показалось, что тебе по-прежнему хорошо со мной!

И он был прав. Действительно было хорошо…

— Не надо на меня давить! — Я решили убить возрождающиеся чувства в зародыше. Даже если и так! Прости! — Игорь молча смотрел на меня, и на его шее снова заиграли желваки. — Считай, что я боюсь. — Он молчал. — Думай, что хочешь! Но я пока ничего не хочу менять в своей жизни.

Игорь отошел к окну и отвернулся. Я подо шла к нему и обняла за плечи.

— Игорь, милый, пойми, тогда мы были строптивыми юнцами. Все было по-другому, И я сейчас другая. Совсем другая.

— Что ж, спасибо за откровенность! — Ом повернулся ко мне. Глаза стали жесткими и абсолютно чужими. Я вспомнила рассказанную ночью сказку, и мне стало не по себе. С мужем у нас было всякое, но сейчас отношения перешли в бытовое русло. Страсти давно не было, но зато в доме было подобие семейного покоя… Но и с Игорем меня связывала не только сегодняшняя ночь. Словом, чем больше я думала, тем больше путаницы было в моих мыслях.

— Но если бы ты знал, как я счастлива сейчас сидеть с тобой вот так, рядом, разговаривать, держать тебя за руку.

— То есть рассчитывать мне не на что, — будто не слыша меня, сказал Игорь. — Будем считать, что сегодняшняя ночь была ошибкой.

— Лично я так не считаю. Каждый наш шаг предопределен всей нашей жизнью и ведет за собой новые события. Мне было хорошо. И я не нижу смысла жалеть о происшедшем.