Выбор королевы - Джоанна Беррингтон Страница 28

Оливия позвонила поздно вечером. И сразу поняла, что у Линды что-то стряслось. Как ни хотела последняя скрыть свою печаль, кинозвезду было не провести.

– Мы расстались с Джастином, – призналась молодая женщина. – И он женится на Нэнси.

– Как? – удивленно спросила миссис Брук. – Он клялся мне, что между ними все кончено!

– Мне тоже клялся, – с грустью произнесла Линда.

Спустя десять минут Оливия была в курсе происшедшего. Она внимательно выслушала рассказ приятельницы и очень расстроилась, услышав о беременности Нэнси.

– Это так нелепо, – с глубоким вздохом произнесла она. – Какими же мужчины порой бывают глупцами. Совершенно не думают о последствиях.

Она не знала, как успокоить Линду. Сказать, что все наладится? Но что могло наладиться в этой ситуации… Пообещать, что со временем она забудет Джастина? Но как такое можно сказать человеку, который сейчас в буквальном смысле слова дышит любовью!

– Тебе так необходима поддержка, – посетовала Оливия. – Я в Лос-Анджелесе… Знаешь что, через одну-две недели у меня будет перерыв в съемках, и тогда я прилечу к тебе. А пока – держись. И попробуй с головой уйти в работу, иногда это помогает.

В дверь позвонили, и Линда, попрощавшись с миссис Брук, пошла открывать.

Кто бы это мог быть, подумала она. Я никого не звала в гости. Может, ошиблись дверью?

На пороге стоял Патрик. Как всегда, хорошо одетый, пахнущий дорогими духами и улыбающийся.

– Можно? – показал он глазами в глубь квартиры.

– Да… – растерялась от неожиданности молодая женщина. – Но почему без звонка?

– Во-первых, я хотел сделать сюрприз, – сказал Патрик, проходя в гостиную. – А во вторых, я не был уверен, что ты разрешишь мне прийти. Мне почему-то казалось, что ты не хочешь меня видеть.

– Да нет, это не так… Конкретно к тебе у меня нет никаких претензий. Просто я сейчас вообще мало кого хочу видеть, – призналась Линда.

Патрика, впрочем, это признание нисколько не смутило, и он удобно расположился в кресле. А молодая женщина пошла на кухню, чтобы поставить чайник. Нужно же соблюдать законы гостеприимства. Кроме того, она предложила гостю перекусить пиццей, но тот отказался.

– Чашечка чая будет в самый раз, – продемонстрировал он свои белоснежные зубы.

Зачем он пришел? – размышляла Линда, включая электрическую плиту. В моем состоянии посетители противопоказаны. Боюсь, даже о погоде со мной поговорить не получится. Я могу расплакаться уже оттого, что на улице пасмурно.

Действительно, в последние дни ее глаза постоянно были на мокром месте. И ничего поделать с этим она не могла.

– Если хочешь плакать – плачь, – сказала ей вчера Сюзанна, – вместе со слезами уходит и горе.

Впрочем, Линда сомневалась, что это действительно так. Слезы текли по щекам, но ее боль не уходила. Может, этот метод на нее не действует?

Вскоре чайник закипел, и она, поставив на поднос две чашки, джем и сахар, понесла его в гостиную.

– Извини, что так долго, – сказала она Патрику. – Я задумалась, стоя на кухне. В последнее время стала такая рассеянная.

– Да ничего страшного, – ответил он. – Я пока изучил фотографии на стенах. Скажи, вот на этом фото тебе сколько лет?

– Шестнадцать.

– Я так и думал. Хороший снимок. А вон там, где ты держишь на руках котенка?

– Кажется, лет пять… Точно не помню.

– Удивительно. Ты была такая красивая в детстве. И такая красивая сейчас… Что в вечернем платье, что в домашней одежде. Уникальная способность всегда выглядеть отлично.

Линда взглянула на себя в зеркало – старые спортивные брюки, футболка, волосы собраны в хвост. Ничего особенного. Лицо так вообще заплаканное. Где он увидел красавицу?

А в следующее мгновение молодая женщина поняла, к чему ведет Патрик, и пристально взглянула на него. Он что, снова взялся за свое? Будет ухаживать? Как бы сказать ему помягче, что это бесполезно. Вряд ли она в ближайшие пару-тройку лет сможет смотреть на мужчин.

Тот, кажется, уловил ее мысли.

– Пойми меня правильно, – объяснил он. – Я не имею в виду ничего такого… Просто дружеский комплимент.

Молодая женщина кивнула и взяла чашку с чаем. Если так – то ладно. Лишь бы Патрик не стал переходить эту дружескую черту.

– Я слышал, что произошло у вас с Джастином, – вдруг затронул он больную для Линды тему.

Она помрачнела.

– Некрасиво, конечно, все получилось, – продолжал мужчина. – Но пойми, ведь Джастин изначально не относился к тебе серьезно.

– Что ты хочешь этим сказать? – Линда поставила чашку на стол.

– Не знаю, стоит ли тебе знать об этом…

– Ну уж нет. Продолжай.

Мало мне ударов судьбы, пронеслось в ее голове. Сейчас выяснится еще что-нибудь малоприятное.

Патрик вздохнул, всем своим видом показывая, что сожалеет о том, что начал говорить. Но отступать было некуда.

– Дело в том, что, когда тебя выбрали Королевой на благотворительном рауте, мы с Джастином поспорили.

– Да? И что же было предметом спора?

– Ты.

Линда непонимающе посмотрела на него.

– Суть заключалась в том, что один из нас должен был добиться твоей благосклонности, – объяснил Патрик. – Проигравший должен был купить ящик шампанского.

Он говорил это, внимательно наблюдая за реакцией молодой женщины. И по выражению ее лица понял, что его слова достигли цели.

– Когда я заметил, что все заходит слишком далеко, то попросил его остановиться. Но Джастин был словно одержим. Он говорил, что пари есть пари и нужно идти до полной победы. Нет, может быть, ты действительно ему нравилась…

– И что, ты уже купил ящик шампанского? – медленно и четко спросила Линда.

Ее мозг отказывался верить в услышанное. Разве можно спорить вот так, на чувства? Как же это гадко.

– Нет. Я решил, что это глупый спор и незачем его продолжать, – ответил Патрик.

Он видел, что его собеседница близка к истерике. Еще чуть-чуть, и из ее глаз брызнут слезы. Но разве не этого он добивался?

– Я сама куплю ему это шампанское, – изо всех сил сдерживая эмоции, проговорила она. – Пусть считает это свадебным подарком от меня. В конце концов, он победитель. Так пусть же получит свой приз.

Одна слезинка пробежала по щеке, следом вторая…

– Ну что ты, не плачь, он не стоит этого, – попытался успокоить ее Патрик.

Бесполезно. Через минуту она безутешно рыдала над своей потерянной любовью.

Патрик пересел с кресла к ней на диван, осторожно приобнял, и она с готовностью уткнулась к нему в плечо. Он гладил ее по голове, как маленькую девочку, которая упала и разбила коленку. Приговаривал, что все пройдет, все образуется, все будет хорошо.