Супружеский долг - Линси Сэндс Страница 28

— А-а!.. — протянул Эмори, почесывая затылок. — Это правда, я ее совсем не понимаю. Сегодня утром я приказал ей лечь со мной в постель, а она спросила, не хочу ли я с ней побеседовать?

Блейк усмехнулся:

— Некоторые женщины любят поговорить перед тем, как…

— Нет, моя голова слишком болела, чтобы я мог этим заниматься. Я хотел, чтобы Эмма отдохнула, а не лезла ко мне со своей болтовней! Я задаю тебе вопрос: о чем можно разговаривать с женщинами?

Блейк на мгновение задумался, затем пожал плечами.

— Я, например, обычно говорю им комплименты. Это всегда срабатывает.

— Я сделал ей комплимент, но он не произвел на нее никакого впечатления, — с досадой признался Эмори.

— Значит, ты не умеешь говорить их как надо. Что ты ей сказал?

— Я сказал ей, что она красивая.

— И все?! — усмехнулся Блейк. — Женщине нельзя просто сказать, что она красивая.

— Нельзя? Почему?

— Женщины любят комплименты, состоящие из ярких, пышных фраз.

— Пышных фраз? — растерянно пробормотал Эмори.

— Да. Надо говорить примерно так: твои волосы, словно золотая пряжа, твои губы сладостны, словно розы, твои глаза похожи на глаза лани… Только скажи это своими словами.

Эмори презрительно сморщил нос и пробурчал, что он так не умеет, затем отвел глаза в сторону и увидел Эмму. Она шла в их сторону.

— Вот, муж мой. Это поможет твоей голове.

Эмори с отвращением поглядел на кружку, которую она с улыбкой протянула ему, и чуть не застонал. О Господи! Это пойло пахло конской мочой. Его было противно глотать, и все-таки она навязывает ему эту гадость! И все из-за Блейка! Он бросил зловещий взгляд на верного друга.

— Я прослежу, чтобы он все выпил, — успокоил Блейк Эмму, принимая из ее рук кружку с темным варевом.

— Благодарю вас, милорд. А я тем временем поищу мазь от… недуга его светлости, — проговорила она и быстро удалилась.

Блейк проводил ее недоумевающим взглядом:

— Что она имеет в виду?..

— Мои несуществующие пролежни, будь они прокляты! — мрачно напомнил ему Эмори.

— О Боже, и То верно, — Блейк усмехнулся, выплеснув содержимое кружки в очаг. — Интересно, что она подумает, когда не обнаружит их?

— «Не обнаружит»? Ты хочешь сказать, что она заставит меня раздеться?!

— Ну, я полагаю, что раз она отправилась за мазью, то собирается тебя ею помазать.

— Прямо здесь? — Эмори пришел в ужас. Он представил себе, как она возвращается и приказывает ему раздеться прямо посреди кишащего людьми большого зала. Впрочем, он не был уверен, что она не потребует этого. До сих пор она проявляла досадную склонность распоряжаться им «для его же блага и здоровья». Он решил, что обезоружил ее приказом пораньше лечь в постель, но едва он заснул, как она удрала. Так что ничего из этого не вышло. Нет, ему надо поскорее положить конец этим ее привычкам!

— Когда она вернется с мазью, ты предложишь свою помощь и поднимешься со мной в спальню! — решительно объявил он.

— Я?

— Да, ты, — сухо отозвался Эмори. — Иначе у нее будет возможность убедиться в том, что ты лгун. Не так ли? Это может ранить ее нежные чувства.

— Твои волосы, как золото, твои губы красные, как роза, а глаза, как у оленя, — неожиданно скороговоркой проговорил Эмори, когда все уселись за обеденный стол, и с довольной улыбкой стал ждать реакции жены.

Леди Эмма застыла, не донеся кружку до рта, затем тряхнула головой, словно приходя в себя, и молча продолжила трапезу.

Эмори нахмурился:

— Жена, я сказал, что у тебя волосы, как…

— Золото. Знаю, знаю, муж мой. Лорд Блейк уже говорил мне это раньше.

С яростью стукнув кружкой эля об стол, Эмори обернулся к другу и сердито уставился на него.

— Я тебя предупреждал, — поторопился оправдаться Блейк, — говори своими словами! Я ведь просто привел тебе примеры.

Бормоча под нос проклятия, Эмори вернулся к еде и стал зло тыкать в пищу кинжалом.

— Что-то не так, муж мой? — поинтересовалась Эмма, но участливый тон был несколько смазан звучавшим в ее голосе смехом. — Может быть, у тебя снова заболела голова? Заварить тебе еще…

— Нет! — рявкнул Эмори и вздохнул, сдерживая досаду. — Спасибо, но чая мне больше не надо. — Он содрогнулся при одной мысли о мерзком питье и опять вздохнул, окончательно утратив аппетит. К тому же он вновь начал ощущать усталость. А может быть, он устал из-за всех этих споров и пререканий, в которые ввязался, спустившись в зал? Ведь он выдержал целую битву, чтобы заставить жену отложить нанесение мази до отхода ко сну. В том, что касалось его здоровья, она была упряма как мул. Эмори не знал, радоваться этому или расстраиваться. Блейк намекнул, что Эмма боится вновь стать вдовой, ибо в этом случае ей придется выйти замуж за Бертрана. Не такой уж это и комплимент, если его предпочитают этому проходимцу.

— Боюсь, я переоценил свои силы. Пожалуй, отправлюсь в постель и попробую уснуть, — объявил он, выжидательно поглядывая на Блейка.

Блейк кивнул, не отрываясь от еды. А вот Эмма с готовностью поднялась из-за стола.

— Разумеется. Я провожу тебя и помажу мазью.

Эмори свирепо сверкнул глазами в сторону друга, но тот спокойно продолжал жевать.

— Не стоит, жена. Я и сам справлюсь, — попытался отказаться от ее услуг Эмори.

— Но как же, муж мой? Ты не сможешь дотянуться, чтобы все смазать, — рассудительно возразила Эмма.

— Блейк мне поможет, — заявил Эмори, толкая друга локтем в бок.

— Ах да! — Блейк быстро обтер кинжал и вскочил, на ходу засовывая его в ножны. Улыбнувшись Эмме, он подтвердил: — Я присмотрю за ним, миледи. А вам следует хорошенько подкрепиться, иначе вы протянете ноги.

— Но вы же сами не закончили обед! — возразила она.

— Ну и что? Я в последние дни только и делал, что ел, а вы почти не прикасались к пище, тревожась за бедного раненого мужа.

Эмори недовольно нахмурился, услышав его замечание:

— Это правда?

Эмма бросила на лорда Блейка сердитый взгляд и обернулась к мужу:

— Нет, милорд, я ела. — И когда он недоверчиво поднял брови, явно считая, что она лжет, вздохнула и неохотно созналась: — Только очень немного. Из-за тревоги у меня пропал аппетит.

— Ешьте! — приказал он и направился к лестнице.

Бросив на Эмму извиняющийся взгляд, Блейк схватил со стола баранью ногу и, отсалютовав ею, поспешил за другом, бросив на прощание:

— Это я захвачу, чтобы поддержать свои силы во время исполнения обязанностей друга.