Признания невесты - Дженнифер Хеймор Страница 28

Джонатан оставил Стоуна в его кабинете и спустился по лестнице в помещение для игры. Людей в просторной комнате было полно, многие из них сидели за игорными столами, сосредоточившись на своих картах. Немногочисленные слуги суетились вокруг них, предлагая напитки; еще какие-то мужчины группировались кучками, о чем-то беседуя между собой на пониженных тонах. Немногие светильники бросали весьма тусклый свет, при котором игроки должны были разглядывать свои карты и определять таким образом свои ставки.

Взгляд Джонатана сосредоточился на игроках. С большинством из них он был знаком. Себастьян Харпер был здесь – именно тут, в игорном притоне, он познакомился с этим молодым человеком несколько месяцев назад. Сейчас тот сидел у окна, увлеченный быстрой игрой под названием «Красное и черное», игра эта, которую Стрэтфорд терпеть не мог за нелепый риск, попала в Англию из Франции.

Джонатан взял с подноса у лакея стаканчик бренди и уселся в одиночестве у камина. Он не притронулся к спиртному, просто сидел и поворачивал стакан в пальцах, наблюдая за тем, как отражаются в вине янтарные искорки огня от горящих в камине дров.

Он вспоминал Серену в своих объятиях – влажные от пота волосы растрепались и волнистые пряди украшают поля кружевной шляпки. И еще: они вдвоем идут по парку в весенний день, Серена всячески старается не привлекать внимания своей сестры и тети Джеральдины к их прогулке. Они пересмеиваются, подшучивают друг над другом, она теребит кончиками пальцев завязки шляпки, которые раскачиваются из стороны в сторону в такт их шагам… Их вторая близость на чердаке теткиной конюшни – в полночь. Серена прикусила нижнюю губу, чтобы не вскрикнуть, содрогаясь от страсти в его объятиях.

Кто-то опустился в кожаное кресло напротив него, и это отвлекло Джонатана от воспоминаний.

– Добрый вечер, Стрэтфорд. Появилась новая азартная игра. Не хотите рискнуть? – Ральф Чарлз, которого Джонатан часто встречал здесь и с которым был на короткой ноге, нервно накручивал на палец кончик длинного уса – жест, обычный для него после нескольких часов пьянства или проигрыша.

– А, добрый вечер, Чарлз. Что касается азарта… – Джонатан едва удержался от стона. Нет ни малейшего смысла торчать здесь сегодня допоздна. Джонатана не интересовали ни выпивка, ни игра, ни тем более разговор с человеком, которого он знал очень мало. – Нет, благодарю вас. Я уже собрался уходить, хочу провести этот вечер дома.

Несколькими минутами позже Джонатан допил бренди и встал, готовясь уйти, но едва взялся за дверную ручку, за спиной у него раздался такой грохот, что он замер на месте.

– Я же сказал, что закончил!

Джонатан обернулся, все еще держась за дверную ручку. Это Харпер опрокинул стол, за которым шла игра в «Красное и черное», и монеты со звоном раскатились по всему полу. Джонатан вздохнул и замер.

– Мы же договорились, что вы не встанете из-за стола, пока не отыграетесь, – огрызнулся один из мужчин, который раньше сидел за злополучным столом, а теперь встал. Скорее всего то был банкомет, так как он был одет в зеленый обтягивающий сюртук, такой же как у всех наемных служащих Стоуна.

– Я опаздываю, вот в чем дело, – прорычал Харпер.

Черт побери, каждый кон «Красного и черного» продолжается всего тридцать секунд, не больше. С какой стати и куда этот щенок так торопится?

Другие игроки принялись подбирать с пола упавшие со стола монеты. Харпер не участвовал в этом даже ради спасения собственных денег – Джонатан обратил внимание на то, что он тискает в руке бумажку, похожую на долговую расписку. Возможно, он завладел ею, после того как игра уже началась.

– Дело не только в этом, – произнес вполне мирным тоном банкомет. – Но вы не можете уйти по своим делам, поскольку должны банку восемьдесят фунтов.

Для Харпера это была крупная сумма, Джонатан это понимал.

– Пошли вы к дьяволу! – рявкнул Харпер, запустив руку в свои черные и без того взлохмаченные волосы. – Этот ублюдок знает, что я человек надежный!

– Мистер Стоун настаивает, чтобы вы расплатились до того, как сегодня уйдете от нас, – сказал банкомет.

Парочка служащих подошла к Харперу с двух сторон, а третий возник у входной двери, возле которой все еще стоял Джонатан.

Харпер пригляделся и к тем, кто еще находился в комнате. Лицо у него побагровело, черные глаза превратились в щелочки. Игра за всеми столами прекратилась, и присутствующие с интересом наблюдали за происходящим. Джонатан уже достаточно хорошо знал мальчишку, чтобы понять, что означает выражение его лица.

Джонатан незаметно для других расстегнул пуговицы сюртука и жилета. Сюртук облегал его, словно вторая кожа, но это не мешало Джонатану свободно двигаться. Его слуга впоследствии будет признателен хозяину за то, что тот не потерял ни одной пуговицы.

Харпер быстро повернулся, явно намереваясь улизнуть из помещения, однако один из людей Стоуна схватил его за руку. Это было ошибкой, подумал Джонатан, когда Харпер развернулся и ударил бедного парня кулаком в лицо.

И тут начался настоящий хаос. Все мужчины ринулись в драку, и Джонатан не мог разобраться, кто кого бьет. Харпер в своем вышитом красной тесьмой сюртуке лежал на полу, придавленный служителем игорного дома куда более крепкого телосложения, чем он. Однако лежал он так недолго, несмотря на то что на вид мужчина превышал его весом по меньшей мере вдвое.

Харпер выбрался из-под толстяка, сел на него и принялся тузить кулаками.

Уже немало лет прошло с тех пор, как Джонатан расстался с обыкновением давать разрядку своей агрессии на боксерском ринге. И сегодня интуиция подсказала ему, что в этой ситуации разум нужнее крепких мускулов. Пора уводить Харпера отсюда, это ясно.

Джонатан поставил его на ноги и отвел от противника в сторону на несколько шагов. Харпер было ринулся на него с кулаками, но Джонатан со всей силы двинул его головой в нос.

– Я Стрэтфорд! – рявкнул он. – Опомнитесь. Вы собирались уходить отсюда. Теперь самое время. Следуйте за мной.

Харпер вытер кровь под носом тыльной стороной ладони и молча кивнул. Джонатан направился прямиком к открытой двери, и через пару минут оба они спустились по лестнице к выходу на улицу и покинули игорный притон со всей возможной поспешностью.

От Спринг-Гарденз до Сент-Джеймс-сквер расстояние небольшое. В этот час ночи и в это время года Джонатан предпочел пройти его пешком, повернулся и зашагал по улице широким шагом. Харпер присоединился, и Джонатан удивленно приподнял бровь.

– Вы живете в противоположной стороне, Харпер.

Харпер пожал плечами и ответил:

– Я провожу вас до дома, милорд.

Заметив струйку крови, которая все еще текла у задиры из носа, Джонатан протянул ему носовой платок. Будь все проклято, он-то ведь оставил свою шляпу, перчатки и трость в доме Стоуна. Придется с этим смириться – он не имел ни малейшего желания возвращаться в это место и скорее всего более не будет там желанным гостем после сегодняшней ночи. Его слуга огорчится, несмотря на то что хозяин сохранил в целости и сохранности смокинг и жилет.