Доминика и Бовалле - Джорджетт Хейер Страница 28

Пройдя через целый лабиринт коридоров, они подошли к входу, завешенному занавесом. Бовалле ввели в комнату, обставленную с аскетической простотой, и снова оставили дожидаться.

И здесь на стенах висели гобелены со святыми мучениками. Сэр Николас поморщился, сожалея о вкусе его католического величества. Прошло еще полчаса. По-видимому, король Филипп не спешил. Сэр Николас созерцал через окно мощеный двор, время от времени зевая.

Наконец появился секретарь.

— Его величество примет вас, сеньор, — сообщил он и вернул документы шевалье. — Сюда, извольте.

Он придержал для Бовалле занавес и провел его по коридору к двойным дверям. Здесь он постучался, и ему открыли. Сэр Николас оказался в приемной, где два человека что-то писали за столом, а у дверей стояли двое часовых. Он последовал за секретарем через комнату к сводчатому проходу, скрытому занавесом. Часовой отдернул занавес, и секретарь вошел в комнату.

— Шевалье де Гиз, сир, — объявил он с низким поклоном и слегка отступил назад.

Сэр Николас хладнокровно шагнул вперед, помедлил минуту, пока за ним опустится занавес, и окинул быстрым взглядом пустую комнату, походившую на келью. У окна стоял священник. В кабинете почти ничего не было — сундук, секретер, посередине — стол. За столом, в кресле с высокой спинкой и с подлокотниками, сидел, поставив ногу на скамеечку, обитую бархатом, бледный человек с жидкими белокурыми локонами, подернутыми сединой. Его желтая борода была такой же редкой, как волосы, а глаза, полуприкрытые сморщенными веками, — мрачными и хищными.

Сэр Николас грациозно опустился на колено, и плюмаж его шляпы коснулся пола. «Боже праведный! — пришло вдруг ему в голову. — Мы вдвоем в этой маленькой комнате, а он ничего не знает!»

— Шевалье де Гиз, — медленно повторил Филипп неприятным голосом, — мы приветствуем вас, сеньор.

Но в его лишенном всякой выразительности тоне не было приветливости, а тусклые глаза оставались безжизненными. «Он был бы еще менее приветлив, если бы знал, что перед ним Ник Бовалле», — подумал сэр Николас, поднимаясь.

Филипп, неподвижно сидевший в кресле, казалось, изучал его. Это был напряженный момент, но сэр Николас спокойно стоял под пристальным взглядом. Они даже не догадываются, что его шпага готова в любую секунду покинуть ножны. Но вот опасность миновала.

— Вы привезли нам письма, — медленно произнес невыразительный голос.

Бовалле вынул из-за пазухи шелковый сверток, подошел к столу, вновь преклонил колени и подал его.

Принимая сверток, король коснулся его руки. Пальцы у него были холодные и слегка влажные. Он отдал пакет секретарю и сделал Бовалле знак подняться.

— Вы впервые в Испании?

— Впервые, сир.

Филипп наклонил голову. Секретарь разрезал шелк и теперь разворачивал шуршавшие бумаги перед своим государем. Филипп медленно прочел первую страницу, но выражение его лишенных блеска глаз осталось без изменения.

— Насколько я понял, вы — родственник герцога де Гиза, — заметил он и отодвинул от себя листы, — Мы рассмотрим эти вопросы и дадим вам ответ через неделю или несколько позже. — Слово «спешить» явно не входило в лексикон его величества. Он обратился к секретарю: — Васкес, если дон Диас де Лоса во дворце, пошлите за ним. — Он снова перевел взгляд на Бовалле: — Сеньор, дон Диас позаботится, чтобы вы не скучали. Где вы остановились?

Бовалле назвал гостиницу. Филипп задумался.

— Да, так лучше, — наконец сказал он. — Вы находитесь здесь неофициально.

— Я сказал, сир, что путешествую для собственного развлечения.

— Это хорошо, — одобрил Филипп. — Не сомневаюсь, что вы приятно проведете время. В Мадриде есть на что посмотреть.

— Сир, я обещал себе осмотреть великий Эскуриал, — благоговейным тоном поведал сэр Николас.

В глазах Филиппа заискрилась жизнь, а в голосе появилось оживление. Он заговорил о своем огромном дворце, который, по его словам, был близок к завершению. Видно было, что он страстно увлечен этой темой, и он все еще продолжал рассказывать, когда вернулся Маттео де Васкес. Вместе с ним в комнату вошел величественный гранд средних лет, который был так роскошно одет, что выглядел полной противоположностью королю, облаченному в черное.

Недолгое воодушевление Филиппа угасло. Он представил дона Диаса де Лосу и поручил шевалье его заботам. Бовалле откланялся и вышел вслед за этим господином.

По-видимому, дон Диас пользовался доверием короля, поэтому он задавал лишь самые тривиальные вопросы. Он отличался тяжеловесной кастильской учтивостью. Этот сеньор попросил шевалье обращаться к нему, если тому что-нибудь понадобится. Он провел его по коридорам в галерею, где собралось несколько дворян, и педантично представил всем присутствующим. Шевалье — французский придворный, который путешествует, чтобы посмотреть мир. Таким образом Бовалле был введен в общество. Дон Диас пригласил его к себе домой на прием, который был назначен на тот же вечер, и Бовалле не колеблясь принял приглашение. Он еще немного побыл в галерее, беседуя с испанскими грандами, и вскоре удалился. Дон Диас проводил его в зал, и там они расстались, обменявшись любезностями.

Джошуа с нетерпением ожидал возвращения своего господина и при виде его испустил вздох облегчения. Сэр Николас бросился в кресло.

— Бог ты мой, какой двор! — сказал он. — А какой король! Какой унылый король! Вот бы кто-нибудь прошептал ему в ухо: «Эль Бовалле», чтобы увидеть, как он встрепенется!

— Упаси Господи! — набожно произнес Джошуа. — Однако все это мне не нравится! — У него был встревоженный вид. — Сколько мы здесь пробудем, хозяин?

— Кто знает? Какой рассказ для Дрейка! Да поможет мне Бог победить, чтобы я смог ему все рассказать!

— Да, действительно, да поможет нам Бог! — мрачно согласился Джошуа.

— Приободрись, плут: всего через три недели «Отважный» отплывет из порта контрабандистов и каждую ночь будет подходить к берегу и ждать моего сигнала.

— А что толку, если вас упекут? — язвительно ответил Джошуа.

— Я освобожусь, не сомневайся. Выслушай-ка меня внимательно! Дело все больше запутывается, и меня подстерегают ловушки. Если я угожу в одну из них… — Он сделал паузу и понюхал шарик; глаза его сузились и стали задумчивыми. — Так вот, если меня схватят, Джошуа, немедленно уходи отсюда, захватив все мои вещи. Найди какую-нибудь неприметную гостиницу, и я буду знать, где тебя искать. Если ты услышишь о моей смерти или если я не вернусь в течение десяти дней, лети в порт и с наступлением темноты подай сигнал фонарем — ты знаешь как. Это на всякий случай. А пока что верь в удачу Бовалле. Теперь ступай и узнай, где находится дом дона Диаса де Лосы. Сегодня вечером я отправляюсь туда в гости. Если ты сможешь узнать новости о доне Мануэле де Рада и Сильва, считай меня своим должником.

— Чтоб всем бабам пусто было! — сказал Джошуа. Однако он произнес это по ту сторону двери.