Мой избранник - Лавиния Бертрам Страница 28

Она расправила плечи и постаралась улыбнуться как можно беспечнее.

– Пойду-ка лучше к Айрис. Может, у нее есть для меня какие-нибудь поручения.

Его мать, по крайней мере, всегда ей рада; она возит ее по магазинам, ходит с ней в гости и вовлекает во всякие благотворительные мероприятия.

– Милая!

– Что? – Вдруг она не права? Вдруг он сейчас попросит ее остаться?

– Ты сегодня утром измеряла температуру?

Ее словно окатило холодным душем. Она нужна Джо только как контейнер для его малыша.

– Нет.

– Почему?

– У меня начались месячные. Если мой цикл не нарушен, через три недели можно ехать в клинику.

Она вышла, не дожидаясь ответа. И так понятно, чего он хочет. Ребенка. Она для него – всего лишь довесок, необходимая функция. Иногда по ночам, когда он нежно ласкал ее, ей хотелось плакать. Тогда она пыталась убедить себя в том, что все же что-то для него значит. Но пора расставаться с иллюзиями. И чем раньше она посмотрит в лицо реальности, тем лучше. Может, тогда она перестанет биться головой в каменную стену его равнодушия.

Джо смотрел вслед уходящей жене. Ему хотелось позвать, вернуть ее, но что он скажет? Ему ненавистно было думать о том, чту ей придется пережить из-за его неспособности зачать ребенка обычным путем. И потом, ее присутствие при тренировках как-то… смущает. Она обращается с ним, как с инвалидом. Сначала заставляла его стараться, а теперь жалеет. Лишь по ночам, занимаясь с ней любовью, он ощущает себя полноценным мужчиной… Почти полноценным. Она отвечает на его ласки с таким пылом, что он словно сам испытывает удовлетворение.

Если верить Баку, вполне вероятно, что его мужская сила так и не вернется. Бак не ободрял его, но и не обескураживал. Во многих случаях все восстанавливается полностью, говорил он, но у небольшого числа пациентов эрекции не наблюдалось даже после полного восстановления функций нижних конечностей.

Из страха, что он окажется одним из немногих несчастных, Джо бывал груб с Самантой. Она его жена, его женщина. Он ее любит! Джо не знал, когда понял, что любит Саманту, но с тех пор, как пришел в себя в больничной палате в Бостоне, он понял, что не может обойтись без нее, она нужна ему, как никто другой!

И ничего не хотелось ему больше, чем стать для нее полноценным мужем. Вот почему он все силы отдавал занятиям и тренировкам. Сколько раз он бессильно падал на маты, когда пытался ходить без поддержки! Но побежденным себя не чувствовал. Если он не сдастся, то обязательно победит… ради Саманты. Ради их любви.

В последующие три недели Саманта почти не видела мужа. Она больше не спускалась в гимнастический зал. Впрочем, он ее и не просил. Три вечера из семи Джо ужинал вне дома – он твердо решил не пропускать учебный год и теперь встречался с профессорами. Но даже когда он по вечерам приезжал домой, то разговаривал с женой только о планах его матери относительно их «настоящей» свадьбы.

Саманта сознательно избегала серьезных разговоров. Джо, казалось, так же намеренно избегал ее общества. Он ложился спать очень поздно – она в то время уже давно спала. Однажды Саманта проснулась, когда он лег и обнял ее, но холодно заявила ему, что устала. Джо больше не настаивал на близости.

Недели через три она вышла из ванной, приняв душ перед сном, и увидела, что ее муж сидит на краю кровати.

– Что ты здесь делаешь?

Джо удивленно поднял брови.

– Вообще-то я здесь сплю.

– Но ведь ты не ложишься так рано!

– А сегодня что-то захотелось.

Саманта насторожилась. Он как-то странно говорит. Не так, как обычно. В его голосе слышится затаенная радость, глаза сверкают. И вдруг она поняла. Огляделась, боясь поверить…

– Где твое кресло?

– Его нет.

– Ты ходишь сам?! – вскричала она.

– Пока не очень. Мне нужна палка, но ведь это уже что-то, верно?

– Да! – воскликнула Саманта и бросилась к нему, вне себя от радости. Он подхватил ее на руки, и она устроилась у него на коленях, обняв его за шею. – Ты ходишь! – прошептала она с благоговением. – Я знала, что ты победишь!

– Если у мужчины есть стимул, он все на свете преодолеет.

Она улыбнулась, хотя на глаза невольно навернулись слезы.

– По-моему, – продолжил он, – это событие стоит отметить.

Его хриплый, такой волнующе сексуальный голос вывел ее из забытья и напомнил о том, как они «отмечали» его первый успех на пути к выздоровлению. Тот поцелуй в корне изменил их отношения. Вспоминает ли он то же, что и она? Судя по озорному блеску в глазах, да. Саманта вздохнула и прижалась к нему губами.

Он позволил ей целовать себя несколько секунд, Позволил ее язычку исследовать свои губы. Божественно! Наконец он понемногу разрешает ей играть активную роль в их любовных играх. Она зарылась пальцами в его густую шевелюру; ее поцелуй стал более страстным.

Он тихонько застонал и властно схватил ее за грудь. Она выгнулась ему навстречу, радуясь его выздоровлению и своей новой роли. Саманта ласкала рукой его шею, спускаясь ниже, к ключице. Когда он вздрогнул от удовольствия, острая радость пронзила ее. Успех подстегивал к дальнейшим исследованиям. Рука ее опускалась все ниже. Кожа у него на груди была горячей, и Саманта задрожала от предвкушения. Ей так давно хотелось этого! Она хотела трогать его везде. Она чувствовала, как бешено бьется его сердце, и понимала, что все делает правильно.

Не отрываясь от его губ, Саманта подключила к исследованию и другую руку. Спустившись ниже, она наконец-то коснулась той загадочной части его тела, к которой ее так давно тянуло. Она никогда еще не видела совершенно обнаженного мужчину.

Вдруг Джо крепко схватил ее запястье и потянул вверх.

– Не надо!

– Но я хочу трогать тебя везде, – умоляюще сказала она.

– Лучше я буду трогать тебя, сокровище мое.

Нет! Нет! Ей хочется, чтобы они и здесь были равны!

– Прошу тебя!

Он, однако, не уступил ее просьбе и вместо этого впился в ее губы долгим, страстным поцелуем. Она, как обычно, испытала потрясающее удовольствие, но к нему примешивалась горечь. Почему Джо не хочет, чтобы она ласкала его? Почему?

Она заставила себя оторваться от него. Он изумленно открыл глаза. Может, он просто чего-то не понял?

– Почему ты не разрешаешь мне тебя трогать?

– Милая, разве недостаточно, что я сам делаю тебе хорошо?

– Нет. – Ее глаза наполнились слезами.

– Как ты можешь так говорить, когда я вижу другое? Ты стонешь и выгибаешься, и хочешь, чтобы я продолжал ласкать тебя.

В доказательство своих слов он зажал двумя пальцами ее сосок, и она немедленно застонала от удовольствия. Но, открыв глаза, увидела, что он смотрит на нее испытующе. Оценивающе. Значит, он доводит ее до экстаза, но сам остается холодным? Ему просто приятно, что он способен доставить удовольствие женщине, своей жене. А может, он жалеет ее? Или таким своеобразным способом платит ей за то, что она выразила желание выносить его ребенка?..