Обольститель - Виктория Холт Страница 28

Хорошо, он начнет преследование, и скоро она будет принадлежать ему.

Он улыбался, думая о будущей идиллии. О, миссис Робинсон!

* * *

Король прибыл в Кью, чтобы немного отдохнуть. Насколько более простой казалась жизнь в Кью! Он рано проснулся, посмотрел на часы, встал с кровати, разжег в камине дрова, заготовленные с вечера слугами.

Как здесь холодно! «Это полезно для здоровья,— пробормотал Георг Третий, имевший привычку разговаривать с самим собой, когда он находился один.— Нет ничего лучше свежего воздуха, а?»

Он вернулся в постель, чтобы полюбоваться языками пламени. Скоро комната нагреется... и он сможет сидеть в тепле.

Лежа на кровати, он испытал беспокойство. Он волновался даже в Кью. Находясь со своими министрами, он чувствовал, что может управлять ими и государственными делами; иногда, заседая во дворце Сент-Джеймс, он слышал голос матери: «Георг, будь королем».

Да, он будет королем. Подчинит себе их всех. Они будут помнить о том, кто правит страной. Он бы хотел видеть этого Фокса изгнанным из парламента. Вечно он выскакивает... всегда готов поднять смуту. Его отец отличался хитростью. Сын унаследовал это качество. Племянник Сары, подумал король. Перед его глазами возникло насмешливое лицо Сары — такой он увидел ее тем летним утром, когда она ворошила сено в саду Холланд-хауса.

Его мысли переключились на Шарлотту, вечно беременную Шарлотту. Он прочитает ей лекцию о ее здоровье. Она не нуждалась в ней, но пусть она знает, что он тревожится о ее самочувствии. Малыш Октавий проявлял беспокойство. Няньки сказали, что он кричал ночью и отказывался от еды. Надо разработать новый режим для Октавия.

Приятнее думать о детях, нежели о государственных делах, хотя и с наследниками не все гладко. Дети всегда будут источниками тревог, а, как?

Но он должен помнить о том, что он — король. Он не собирается пренебрегать своими обязанностями. Эти американские проблемы. Если бы с ними можно было удовлетворительно покончить. Норт хотел уйти в отставку, но он, король, не примет ее. Если правительство проявит твердость, их неприятности прекратятся. Но когда правительство, состоящее из амбициозных людей, проявляло сплоченность? Люди вроде Фокса... «Ненавижу Фокса»,— произнес король вслух. Помимо своих политических выходок, этот человек помнил увлечение Георга его племянницей Сарой. Возможно, Сара делилась с ним чем-то. В конце концов она хоть и доводилась ему тетей, их разница в возрасте была невелика; Сара жила в Холланд-хаусе со своей сестрой, матерью Фокса. Фокс находился там... совал свой шаловливый пальчик в каждый пирог; он смеялся, зубоскалил, острил; все хотели знать последнее саркастическое высказывание Фокса.

Он помнил Фокса во время подготовки Брачного Королевского кодекса; Георг считал необходимым его срочное издание после кошмарных браков Глочестера и Камберленда. Фокс оказался в оппозиции. «Кодекс, узаконивающий безнравственность среди потомков Георга Первого»,— так они называли его. Фокс подал в отставку из-за этого Кодекса. «Скатертью дорожка, а, как?» Словно в этом документе не было нужды! Принц Уэльский и Фредерик — пара незрелых глупцов, вечно думающих о женщинах. Это сулит несчастье, если не принять должных мер. Даже он, Георг Третий... в молодости...

Из прошлого всплыла Ханна; она смотрела на него скорбными, полными упрека глазами. Но Ханна никогда не упрекала его. Она слишком сильно его любила. Да, она страдала. Обвиняла себя. Она говорила, что он был еще ребенком, когда впервые увидел ее сидящей у окна в текстильной лавке ее дяди. Безумства молодости! Однако в то время они казались неизбежными. Но он жил вполне благопристойно с Ханной... насколько может быть благопристойным неузаконенный союз. А затем ради нее и своей совести он совершил поступок, который мучил его всю жизнь. Брачная церемония... конечно, ненастоящая... и все же...

Это были опасные раздумья; они могли пробудить в его голове голоса еще более неприятные, чем те, что говорили о мятежных колонистах, коварстве мистера Фокса, просьбах лорда Норта об отставке.

Он направил свои мысли в сторону Норта — эта тема была самой безопасной. Георг Третий всегда любил его; они вместе резвились в детской, играли в спектаклях — отец Георга, принц Уэльский Фредерик, обожал любительские постановки. Георг и Норт были так похожи, что однажды его отец заметил отцу Норта, что одна из их жен, верно, обманула их, и он либо лорд Норт является отцом обоих мальчиков. Теперь, конечно, это сходство ослабло — во всяком случае, Георг надеялся, что это так; Норт стал таким полным, каким мог стать и король, если бы не физические упражнения и диета; Норт обладал выпученными близорукими глазами, которыми, он, казалось, не мог управлять — они постоянно находились в движении; у него был маленький нос; язык казался слишком длинным для такого крошечного рта. Он произносил слова весьма невнятно и при этом брызгал слюной. Его внешность была почти смешной, однако он был симпатичным человеком. С Георгом его связывала давняя дружба. Бедный Норт, отличаясь экстравагантностью, никогда не умел жить по средствам. Конечно, должность премьер-министра требовала больших расходов, и королю время от времени приходилось вызволять его из финансовых затруднений. С другой стороны, когда королю требовались деньги, Норт охотно приходил ему на помощь и заставлял казначейство предоставлять их. Та досадная история с Гросвенорами... Тринадцать тысяч фунтов за письма Камберленда... А теперь он наслаждается другой особой — с длинными ресницами. Мистер Фокс, боровшийся против принятия Брачного Королевского кодекса; Ханна и Сара; Элизабет Пемброук, ныне находившаяся при дворе; теперь король поглядывал в ее сторону; американские колонии; болезненный малыш Октавий; принц Уэльский. Все эти темы крутились в голове короля, как звери, запертые в клетке.

— Осторожно,— произнес вслух король,— а, как?

Но как он мог остановить свои мысли?

Они перескочили на мятеж, вспыхнувший в Шотландии и продолжавшийся целый год. Протест против указа, легализующего католицизм; он одобрил этот документ в прошлом году. Он сделал это охотно; он считал, что люди имеют право исповедовать любую веру по желанию — лишь бы они оставались религиозными; его раздражали атеисты и агностики — кажется, так они себя называют. Люди должны ходить в церковь, следовать заповедям; выбор между «высокой» и «нижней» церквами... это вопрос совести каждого человека. Однако в Шотландии это не понравилось «нижней» церкви. «Никакого католицизма»,— закричали ее приверженцы. Смутьяны. В основном простолюдины. Серьезные, образованные люди обсуждали различия. Они не жгли чужие дома из-за того, что их обитатели иначе относятся к некоторым вопросам. Еще с молодости он был сторонником веротерпимости. Спокойно относился к различным сектам. Например, к квакерам. Он снова вспомнил о Ханне.

Нет, нет, уходи прочь, Ханна. Я не должен думать о тебе... не смею, а, как?

— Господи, только бы мятеж не распространился за границу,— сказал он.

Пора вставать. Да, комната согрелась... во всяком случае стала теплей. Он мог заняться просмотром государственных бумаг, а затем отправиться в покои королевы и позавтракать с ней.