Два брата-психопата - Айс Элби Страница 29

— Не подходи, — я быстро встала в защитную позу, останавливая парня ладонью.

— Он ничего не сделает, — обидчиво промямлил Боён, вытягивая ко мне руки. — Я сказал Темпо, что он не во вкусе моей девушки, он не станет к тебе приставать, — он активно закивал головой, а я внимательно следила за псом, который сидел в нескольких шагах от меня и непонимающе наклонил голову вбок. Мирная собака и обнимающий меня за талию Боён смогли меня убедить в том, что бояться нечего. — Ты сейчас работаешь над переводом? — спросил он, поднимая мои очки, и притянул ко мне свои губы, которые были грубо остановлены моими пальцами.

— Ты только что лизался с дворовой собакой, Боён, — я укоризненно покачала головой, возвращая очки на своё место.

— Ты слишком жестока к нашей с ним дружбе. Скажи честно, это потому Темпо не из валяной шерсти? — спросил он с наигранной серьёзностью, ещё ближе прижимая меня к себе. Я неосознанно рассмеялась, лениво отталкивая парня от себя.

— Мне надо работать, — проговорила я с особой неохотой и мысленно считала секунды до того, когда Боён, следуя своему образу наглого соседа, напросится ко мне в гости.

Но он лишь обидчиво опустил голову и повернулся лицом к собаке, всё сидящей в позе ожидания. Совесть кричала мне закрыть дверь и начать уже этот чёртов перевод, а сердце и, как назло, голос уже звали его на чай с печеньками.

— Не посчитай за дискриминацию, но я ещё не готова принимать в свою квартиру собак не из валяной шерсти, — я виновато пожала плечами, но парня это не расстраивало, и он быстрыми шагами направился к лестницам, чтобы оставить Темпо на попечении Минсу.

***

Я стояла в маленьком офисе редактора интернет-газеты и боялась поднять голову под громкими криками моего шефа, ругающего меня за запоздалый перевод, который к тому же был корявым. Я должна была принести статью на корейском к семи утра, а сейчас было почти три после полудня. Признаюсь, я была виновата, поэтому молча выслушивала крики шефа, стараясь пропускать мимо ушей мат, которым он не пренебрегал. И несмотря на это, статья была выпущена, а всё потому что они наняли переводчика с немецкого на полную ставку. Столкнувшись со своим однокурсником, который учился заочно, я и подумать не могла, что он занял моё место, да и так, что мне даже об этом не соизволили сообщить. И сейчас я больше ненавидела Чан Хёну, надменного парня, считающего, что знает немецкий лучше самих немцев, чем своего шефа, который в завершении своего эмоционального монолога озвучил вердикт, гласящий, что я уволена. С трудом сдерживая слёзы, я вышла из кабинета редактора, бросая рабочую флешку с переводом в первую попавшуюся мусорную урну, и быстрым шагом направилась к лифтам.

— Сонхи! — звал голос сзади, но я была на грани того, чтобы разреветься, поэтому не решалась остановиться. — Квон Сонхи! — голос продолжал звать, и, когда я зашла в кабинку лифта, поняла, что звал меня Хёну, который пронырнул за мной.

— Чего тебе? — спросила я осипшим голосом, надеясь, что тот не слишком дрожит из-за обиды, разъедающей изнутри.

К Хёну у меня была особая антипатия, но я не хотела, чтобы он знал, что неприязнь из прошлого, которая за два года должна уже быть забыта, сейчас всплывала с двойной силой.

— Надеюсь, ты не сильно злишься на меня? — он мило улыбнулся, ещё сильнее раздражая меня, и нажал на кнопку лифта, про которую я забыла.

«Надеешься, что я не злюсь на тебя за то, что на первом курсе после моего пьяного признания на одной из вечеринок в честь окончания сессии разболтал всем, что нравишься мне, выставив меня сумасшедшей сталкершой, и тем самым унизил меня перед всем курсом, который ещё год припоминал мне об этом?» — подумала я про себя, но лишь отрицательно покачала головой.

— Что ты. Всё хорошо. Как я могу злиться, ты же не виноват в том, что я запаздываю с переводами, — проговорила я, крепко сжав зубы, чтобы слёзы подождали до первого этажа.

— Ну да. Я просмотрел некоторые твои переводы. Видно, что они были сделаны второпях, ведь некоторые слова были переведены не на корейский, а на английский, но с корейскими суффиксами, — он рассмеялся собственным словам, и только доехавший до первого этажа лифт смог спасти меня от очередного позора.

— Пока, — пробормотала я, выбегая из кабинки, и дала волю слезам, бормоча под нос все известные мне ругательства на немецком языке.

Хёну продолжал звать меня в спину, но я сделала вид, что не слышу его, и как можно быстро вышла из здания бизнес-центра. Подсознательно я знала, что однокурсник ни в чём не виноват, это всё моя халатность к своей работе, которая очень нужна для карьеры, если я хочу вести в будущем свою колонку в журнале. Интернет-блог, на самом деле, удобная вещь, ведь не ставит меня во временные рамки и никаких шефов с их критичными замечаниями о качестве перевода, но мне же нужно будет когда-то перейти на новый уровень, чтобы зарабатывать на жизнь делом, которое я люблю. Всю дорогу до дома я думала о том, что могла бы продержаться в этой газете ещё немного, если бы меня нагло не заменил Чан Хёну, чей уровень немецкого, уверена, не намного лучше моего. Кто знает, может, если бы я работала на полную ставку, имела бы свой столик в редакции, приходила бы на работу в девять и уходила в шесть, то переводила бы статьи вовремя и качественно. Мне было обидно за тот потерянный шанс, что слёзы всю дорогу до дома не прекращали литься. А ведь я планировала заняться остаток дня написанием поста о дне в Сокчо. Настроение было полностью испорчено, за потраченный труд не заплатили, хоть я и села за перевод лишь когда Боён ушёл к себе в квартиру, то есть ближе к полуночи.

Как назло, косвенный виновник моего увольнения спускался вниз по лестнице, когда я выходила из лифта, пытаясь вытереть с щёк бесконечный ручей слёз. Он удивлённо застыл на месте, расширив глаза, а я хотела сделать вид, что не заметила его, и опустила голову, спрятав лицо под копной не расчёсанных волос.

— Соник! — позвал он меня, и тут уже нельзя было сделать вид, что я не услышала. Я остановилась, но не решалась повернуться к парню лицом. — Опять плачешь? И даже не из-за меня, — он встал передо мной, убирая с лица волосы, чтобы вглядеться в мои мокрые глаза, и укоризненно покачал головой.

— Лучше б из-за тебя, — промямлила я сквозь слёзы и прижалась к нему, во всю силу зарыдав в крепкую грудь.

— Даже не знаю, это хорошо или плохо, — усмехнулся он, поглаживая ладонью мою спину. — Расскажешь здесь или общий коридор не самое лучшее место для слезливых откровений? — спросил он с насмешкой. Я несильно толкнула его, всхлипывая, и подошла к двери его квартиры. — У меня? — удивился он, и я положительно закивала.

Не хотелось идти к себе и видеть разбросанные по полу словари с немецко-корейского языка, которые только усилят мою обиду. Боён потянул за ручку двери своей квартиры, которая даже не была заперта, и пустил меня вперёд. Войдя за порог, я столкнулась с большими банками краски и застыла на месте, вопросительно посмотрев на хозяина квартиры.

— Решил всё-таки покрасить стены в яркий цвет, белый сводит меня с ума, — пожал он плечами, и я сняла обувь, желая поскорее высказаться ему, а потом расспрашивать о цвете стен.