Малыш от генерального - Мария Коваленко Страница 29

– Я не могу... – произнесла едва слышно.

– Если ты о нем, – я указал на водителя, – то он ничего не видит.

– Все равно...

– Вернемся домой и продолжим лечиться от трусости?

О том, чтобы развернуться, на самом деле и думать было опасно. Сомневаюсь, что мы смогли бы доехать по отдельности. Скорее – одним целым. И никакой свидетель в виде водителя меня бы не остановил.

– Не нужно! – Аглая вспыхнула. – Я и так не знаю, куда себя деть после того, что было ночью.

– А... Так ты так волнуешься из-за того, что мы переспали?

Теперь у Аглаи покраснели даже уши.

– Тебе смешно?! – Тихая мышка мгновенно превратилась в дикую кошку.

– Нет! – я помотал головой. – Не помню, когда чувствовал себя лучше. Но ты разбудила мою совесть, – все же притянул ее к паху, – теперь буду мучиться угрызениями.

– Да ты издеваешься! – Аглая рванулась так сильно, что я с трудом удержал.

– Немного. Но хочешь, я тебе за круглосуточную работу повышение организую?

От удивления девчонка даже рот раскрыла.

– Ты расплатиться со мной хочешь?

– Обещаю быть щедрым.

Мысленно я распрощался и с глазами, и с кое-чем не менее ценным, но перестать дразнить не мог. Никакой инстинкт самосохранения не спасал.

– Марат! – моя мышка сама не заметила, как впервые назвала меня по имени.

– Так и быть, я повышу тебя до помощника генерального директора. Очень ответственная должность. Только для умных девочек. Оклад, правда, прежний. Да и сидеть временно придется на месте секретарши. Но можешь поставить на стол табличку. Мне нравится вариант «Собственность босса». Еще неплохо будет смотреться «Чужое. Не трогать!» Как тебе?

– Ты невозможный! – Аглая цокнула языком, а потом все же не выдержала и рассмеялась.

– Нет, я очень даже возможный. – Смотреть на то, как она расслабляется, чувствовать, как толкает плечом в грудь и улыбается, было настоящим кайфом. Давно меня не цепляли так чужие эмоции. А сейчас, как зависимый, остановиться не мог, хотел еще.

– Я же работать с тобой нормально не смогу. – Больше ни с кем не сражаясь, она спрятала лицо у меня на плече и губами коснулась шеи.

– Значит, будем работать ненормально. Мне кажется, у нас получится.

Не задумываясь ни о чем, я отодвинул край воротника. Показал пальцем туда, где два дня назад предлагал поставить засос. Следом должна была случиться пауза. Новые вопросы. Новые страхи.

Но испорченная за ночь мышка больше не сопротивлялась. Шизея, я почувствовал, как влажный язык скользит вдоль вены. И чуть не кончил, ощутив, как втягивает мою кожу горячий рот. 

Аглая.

Наверное, это была какая-то из форм психического расстройства, но сегодня утром я чувствовала себя неуклюжим пингвином, который на своих маленьких крыльях-ластах взлетел в воздух.

Странное состояние. Очень хотелось списать беспричинную улыбчивость на беременность. Рассеянность – на недосып, перешедший уже в хроническую стадию. А удивительную легкость – ноги будто сами передвигались – на качественную гимнастику ночью.

Не держи меня под руку довольное чудовище, я бы и списала. Но, словно возомнил, что теперь я его имущество, Марат ни в машине, ни в лифте, ни в коридоре не отпускал ни на миг. И даже, усадив на рабочее место, на несколько минут лишил рассудка сумасшедшим поцелуем.

О предстоящем дне и думать было боязно. Отчеты, графики, таблицы... Да я пальцы на руках без ошибки сосчитать не могла! Пожалуй, сегодня должность секретарши подошла бы гораздо лучше, чем помощника директора.

Но Абашев все же ушел в свой кабинет. Передо мной зажегся экран монитора. И романтическая легкость испарилась сама собой.

Это произошло как по команде.

Марат не давал новых заданий и не просил кофе. Список непрочитанных писем в почтовом ящике оказался совсем небольшим, и заголовки не пугали форс-мажорами. Однако я почувствовала, как на голову опустился тяжелый пыльный мешок.

Ощущения были непривычными. Физически похожими на простуду, а морально – на шок. Нет, я не жалела о ночи с Маратом. Нужно было совсем уж сойти с ума, чтобы жалеть о таком. Не собиралась сдавать назад, хоть внутренний голос так и требовал исчезнуть с радаров Абашева, пока тот не узнал о беременности и сам не бросил меня.

Дело, казалось, в другом. Именно сейчас, сидя в мягком кресле перед кабинетом Марата, я вдруг четко осознала, что ничего у меня раньше не было. Ни секса! Ни поцелуев! Ни объятий! Ни шуток, от которых становилось легко и просто.  

Так... Стильная вывеска от хорошего дизайнера. И целый вагон воспоминаний, с которых даже пыль сдувать не хотелось.

А ведь Роберт почти ни в чем меня не ограничивал. Он не заставлял ходить перед ним на задних лапках и приносить тапочки. Не обижал и не сравнивал с другими. Наоборот – о наших отношениях можно было писать романы! Юная и наивная Золушка и... не принц, нет, гораздо лучше – король. Со свитой, мудростью и большим стажем в нелегком деле выпиливания из Золушек настоящих Принцесс.

Казалось счастьем, что первым мужчиной у меня стал не наглый однокурсник, не парень из ночного клуба, а Роберт. Даже мама постоянно восхищалась его терпением.

Сейчас же от прежних собственных усилий вдруг стало как-то горько. После фантастической ночи удовольствий, после жадных рук и губ Марата, изучивших все мои потайные местечки, я ощущала себя не Принцессой, не Золушкой, а Буратино. Бревном! Которое пилили-пилили, строгали-строгали, но все равно считали бревном.

Подумать только, а я ведь была уверена, что не люблю поцелуи! Твердо знала, в каких позах способна изредка получать наслаждение. И за три года в одиночестве смогла убедиться, что прощальные слова Роберта о моей холодности – чистая правда.

Поверила, как верила ему во всем. Не проверяя в новых отношениях и не обжигаясь больше. Защитилась одиночеством как броней.

В сумасшедшем ритме мегаполиса это было несложно. Трусливо пряталась в работу. Зубами держалась за первый неудачный опыт.

И вот теперь допрыгалась.

Под сердцем рос малыш, похожий на собственного босса. В мыслях и мечтах красовался сам босс. Чаще голый и со мной в кровати. И каждое нервное окончание до сих пор звенело от невозможного, незнакомого удовольствия.

Нет. Это даже не допрыгалась. Это попала!

Очень вовремя! Так сильно, что казалось сном.

Марат словно не сексом со мной ночью занимался, а лечил от тяжелой болезни. Даже кофе не лез в горло. Желудок с утра пораньше требовал куриного бульона. Взгляд постоянно соскальзывал с экрана монитора. И работа не шла.

Не могла я заставить себя трудиться. Сила воли молчала, как контуженный боец. И все вечно падало из рук.