Еще одно мгновение, или Каждый твой вздох - Джудит Макнот Страница 29

Если бы она отвела взгляд или попыталась высвободиться,Митчел насильно завладел бы ее губами, заглушил поцелуями и ласками всевозражения. Но она с наивным недоумением уставилась на него.

– В какой части Европы принято такое? Во Франции? Швеции?Бельгии?

Митчел нахмурился:

– Вы чертовски упрямы, верно?

– В Испании? Трансильвании? – настойчиво продолжала она.

Митчел раздраженно передернул плечами и опустил руку. Кейтотступила.

– Я провожу вас, – вежливо добавила она, поворачиваясь.

Он отклонил ее предложение скучающим, надменным тоном:

– Не трудитесь. Я обойду вокруг здания.

Отчаянно пытаясь не заплакать, Кейт смотрела, как онспускается с террасы и поворачивает налево, на дорожку, ведущую вдоль заднегофасада ее виллы. Но тут он внезапно остановился, извлек из кармана ключи,задумчиво наклонил голову и снова обернулся. При виде его улыбающегося лицанадежды Кейт возродились с новой силой, но слова прозвучали пощечиной, мигомвернувшей ее к трезвой, болезненно-холодной реальности.

– Вы сделали правильный выбор.

Он и не подозревал, как жестоко обидел ее равнодушнымисловами и небрежной усмешкой, но она старательно растянула губы в ответнойулыбке.

– Знаю, – солгала она.

Он кивнул, словно обрадованный, что между ними все улажено,после чего пошел дальше и исчез за углом. Исчез из ее жизни.

В деревьях на границе сада что-то снова прошуршало, но наэтот раз Кейт не встревожилась и даже не позаботилась обернуться. Поскольку этоне Митчел, остальное значения не имеет. Она не двинулась с места. Толькозажмурилась, опустив голову. Проигрывая поединок со стыдом и сомнениями.

Причины, по которым она заставила Митчела так быстрозакончить вечер, были всего лишь полуправдой. С самого начала, решив переспатьс ним, она вовсе не собиралась допытываться, сколько языков он знает, сколькосестер и братьев у него было и есть. Зачем ей все это? И какое имеет значениедля принятия этого самого решения, если она пошла на попятную, по причинам,которые ей самой казались фальшивыми и нечестными? Кейт с самого началапонимала, что, если переспит с ним сегодня, потом будет терзаться угрызениямисовести и стыдом, однако была готова рискнуть и принять все последствия. Нооказалась неготовой вернуться в Чикаго и мучиться вопросами, на которые неполучила ответа. Смерть ее отца до сих пор оставалась загадкой, а будущеересторана, которому он посвятил жизнь, по-прежнему было крайне неопределенным,особенно с нынешней хозяйкой в ее лице. И когда Митчел отказался рассказать осебе, она запаниковала при мысли о том, что на ее голову свалилась очереднаянеприятная тайна, стоявшая прямо перед ней и смотревшая на нее чувственнымиглазами под тяжелыми веками. Соблазнявшая обманчиво ленивой улыбкой. И при этомон практически подначивал ее обнаружить, что происходит в ее душе.

Но больше всего Кейт бесилась и стыдилась себя, потому чтомогла сделать это, пусть и частично. Струсила! Это она-то, со степенью магистрапсихологии и многолетним опытом общения с членами неблагополучных семей!Сегодня за ужином она почти сразу поняла, что вокруг Митчела буквальногромоздятся тщательно возведенные эмоциональные баррикады, причем возведенныемного лет назад, возможно, в самом детстве. Но вместо того, чтобы предоставитьему право сохранять эти психологические барьеры и восхищаться тем изумительнымтеплом и той силой воли, которыми он, очевидно, обладал, вместо того, чтобы испытатьна себе всю мощь его неодолимой, уверенной сексуальности, как она инамеревалась с самого начала, Кейт сосредоточилась на возможном происхождении ифундаменте его баррикад и принялась докапываться до истины назойливымивопросами о членах его семьи.

А ведь он задал ей поразительно точный и верный вопрос: «Дакакая вам разница, черт возьми?»

Кейт, краснея, была вынуждена признать: абсолютно никакой.Каждый взрослый мужчина воздвигает вокруг себя эмоциональные барьеры того илииного рода. Иногда, правда, разрушает их ради женщины, которой симпатизирует,но никогда только потому, что едва знакомая особа настойчиво требует сделатьэто, причем немедленно.

Горестно шмыгнув носом, Кейт спустилась с террасы, гдесмеялась, шутила и танцевала с ним... и таяла от единственного незабываемогопоцелуя. Подняв руку, она потерла ноющие мышцы шеи. Всего полчаса назад егодлинные пальцы легли на ее затылок, зарылись в волосы, а губы жадно сомкнулисьна ее губах.

Она неожиданно сообразила, что с его уходом смолкла имузыка. Наверное, теперь на пляже никого нет.

Она бесцельно побрела по саду. С его уходом умерла ночь.

Она вспомнила, как он обернулся, словно, вынимая ключи,вспомнил о том, что необходимо сделать напоследок.

«Вы сделали правильный выбор», – усмехнулся он, и Кейтвпервые поняла причину его очевидно странного поведения.

Он учтиво, как истинный джентльмен, принял на себя вину занеудавшийся вечер. Ничего не скажешь, манеры не просто идеальные, а поистинебезупречные. Независимо от того, поливали ли его ледяным коктейлем илиотказывали в самых интимных желаниях, он ни разу не вспылил и не потерялтерпения.

Она остановилась, пытаясь сообразить, где слышала о такойсдержанности, и вспомнила, что читала об этом в книгах. Похоже, именнопредставители британского высшего класса держались так, словно их никогда иничем не проймешь. Любое проявление нетерпения или раздражения считалосьпризнаком дурного воспитания. Очевидно, Митчел каким-то образом приобрел манерыанглийских аристократов. Впрочем, теперь уже трудно сказать, так ли это. Из-засобственной трусости и ребяческого желания побольше узнать о предмете своегоувлечения она навеки потеряла возможность вообще что-либо узнать.

И от этого ей стало так плохо, что осознание собственнойабсолютной для него никчемности послужило почти утешением. По крайней мереможно не винить себя за то, что она лишилась тех шансов, которых на самом деленикогда не имела.

Кейт продолжала бездумно бродить по саду, изнемогая отсожаления и несбыточного желания вернуться к началу сегодняшнего вечера. И несводила глаз с переливавшегося серебром прибоя, который, едва нахлынув напесок, тут же откатывался в залитое лунным светом море.

Она была так погружена в свои мысли, что не услышала тихихшагов за спиной. И только когда на нее упала длинная тень, замерла, боясь, чтоесли оглянется, обнаружит всего лишь одного из постояльцев отеля, решившегоперед сном прогуляться по берегу. Но уже через мгновение тоска сменилась бурнойрадостью, когда руки Митчела легли на ее талию. Он стоял так близко, что егогрудь прижималась к ее спине. Следующие несколько минут Кейт слышала толькостук своего сердца и неутомимый шорох пальмовых листьев над головой. Но тут онсерьезно сказал: